Губернатор из 1990-х. Лев Коршунов — о баталиях в первой администрации края, ночных приемах и схватках с журналистами

Лев Коршунов пришел в администрацию Алтайского края, когда рушилась старая экономика и рождалась новая – в 1991-м. Он стал губернатором, когда в стране впервые за 70 лет появился бизнес, когда на сцену жизни вышли политики нового типа, а общество пыталось адаптироваться к стремительным (а для кого-то и страшным) переменам. Побывав в гостях редакции altapress.ru, он рассказал, как ему работалось в те годы во главе исполнительной власти, как принимались ключевые для региона решения и как старое сосуществовало с новым.

Левые и правые

- Лев Александрович, в администрацию края вы пришли при Владимире Райфикеште, первом губернаторе Алтайского края. Вы заняли пост первого заместителя. А как вы там оказались?

- Меня пригласил Райфикешт. Но, надо сказать, предложения на работу в крайисполком были и раньше – в то время я был мэром Рубцовска, народным депутатом РСФСР.

Менять место работы я не собирался: мне было интересно, город нравился, были результаты работы. Когда поступило предложение с функционалом «жизнеобеспечение региона», я серьезно задумался и согласился. Полагал, что работа в краевой администрации даст возможность помочь и Рубцовску.

К этому времени было ясно: страна стоит на пороге огромнейших изменений - от политики и экономики до уклада жизни. Откуда мне, как и миллионам людей, было знать, через что нам придется пройти?

- В администрацию края набрали много людей, которые были профессионалами в своей сфере, но не были знакомы с работой чиновников. Как с этим справлялись?

- Действительно, на первый взгляд, принцип формирования состава администрации напоминал старый анекдот: “А что будет, если скрестить ежа и ужа? Ответ: метр колючей проволоки”.

C одной стороны, в состав администрации входили управленцы, прошедшие огонь и воду. С другой - ни дня не работавшие в структурах власти и крайне негативно к ней относящиеся. Казалось, что в таком коллективе не до работы, будут одни “разборки”.

Но все произошло вопреки бюрократической логике.

- Почему, как вы думаете?

- Считаю, что объединяющей и цементирующей фигурой стал сам Райфикешт. Он не разогнал специалистов, как это часто бывает, исходя либо из идеологических принципов, либо из желания иметь своих – возможно, бестолковых, но своих.

Сохранены были профессионалы, работавшие как в крайисполкоме (администрации), так и “на линии” – главы городов и районов. Для Райфикешта было не важно, левый руководитель или правый, коммунист он или демократ. Главное - может ли он обеспечить стабильность и жизнеспособность территории и уважает ли его население.

Частники и коммуналка

- Очень уж разнообразная команда была - наверное, вы много спорили? Расскажите, о чем, например.

- Проще сказать, о чем не спорили. Возникла тема приватизации жилья и соответственно инженерной инфраструктуры (канализации, водопровода и т.д). Вопросами приватизации занимался Сергей Потапов.

Сегодня, мало кто помнит, но жилье, садики, пионерские лагеря, и, соответственно, их инфраструктура были как у органов власти, так и у предприятий.

В Рубцовске наибольший объем жилья имел Алтайский тракторный завод, затем трест №46, и только третьим был горисполком. Аналогично и инженерная инфраструктура. И я даже в страшном сне я не мог представить, что вопросы жизнеобеспечения можно передать в частные руки.

- Собственно, почему? Сегодня все крупные ТЭЦ у частников.

- Я был уверен, что произойдет полный коллапс, заморозим зимой население. Прежде, чем что-то в частные руки передать, нужно обучить, обеспечить техникой и т. д. По этому вопросу, да и по тысяче аналогичных, мы и спорили между собой.

Сегодня я думаю, что такое сочетание несочетаемых специалистов и помогло. Пусть в спорах, пусть медленно, маленькими шажками, возможно, и с ошибками, но шаг за шагом экономика края начала работать по-новому.

- Губернатор был убежденным рыночником. Это мешало или помогало работать (с учетом специфики Алтая)?

- Владимир Федорович был сторонником различных форм собственности в экономике. Именно эта позиция давала возможность выстраивать экономику региона с прицелом на будущее.

И уже к середине 1990-х годов в Барнауле повсюду были открыты небольшие магазинчики, и людям не нужно было, как раньше, ходить за хлебом и молоком почти за километр. Бизнес начал платить налоги и обеспечивать рабочие места.

Губернатор и перестройка

- Как в те годы складывались отношения команды с первым губернатором?

- Тут я буду говорить только за себя. Допускаю, что мои коллеги могут дать иные оценки. Так сложилась моя жизнь, что работать “под кем-то” мне пришлось очень мало. Может, именно поэтому особенно ценю способность начальника не мешать работать своим подчиненным.

Владимир Федорович не мешал работать. Он имел свою точку зрения и не боялся ее защищать на всех уровнях, поэтому и избран был народным депутатом РФСР. Но если что-то было не понятно или есть сомнения, к нему можно было зайти в любое время, обсудить, выработать консенсус.

- Никто ни в стране, ни в мире не имел опыта перехода от социализма к капитализму. Как находили ответы на трудные вопросы?

- Перестройка порождала сотни разных вопросов, а ответы найти было сложно, порой их и не было. Механизмы рыночной экономики не были понятны как управленцам советской системы, так и населению.

И первому губернатору, и нам пришлось учиться, как выживать в этих условиях. Возрождать фермерство и предпринимательство. Доказывать, что земля имеет стоимость. Проводить приватизацию и банкротство, принять на себя критику и боль за все, что делалось в стране или наоборот не делалось.

Это было время горячих дискуссий. Аграрии, политические партии, движения различного толка, привыкшие за годы советской власти к коллективным формам хозяйствования, рассуждали, нужен ли фермер, как допустить продажу земли, как провести приватизацию и многое другое.

- Правда ли, что в губернаторский кабинет не зарастала народная тропа и из-за этого было трудно решить какие-то более общие вопросы?

- В той ситуации первый руководитель был нарасхват. К нему шли, в том числе, потому что знали: Владимир Федорович может решать вопросы в Москве.

И сегодня, а тогда особенно, от того, как у руководителя региона складывались отношения с Москвой, с федеральными исполнительными органами, во многом зависела и возможность решения сложнейших вопросов территории.

А Райфикешт мог, сняв трубку ВЧ (правительственная связь - Прим. Altapress.ru), позвонить Егору Гайдару, который был тогда и. о. председателя правительства РФ, или заместителю председателя и одновременно министру финансов РФ Борису Федорову. И сказать: к тебе придет Лев Коршунов, прими его. Вопросы, которые можно было решить, решались.

Чиновники и депутаты

- У краевой администрации очень сложно складывались отношения с краевым парламентом. Почему вы общий язык не могли найти?

- Аналогичные ситуации сложились в подавляющем большинстве регионов, и это естественно, когда одна общественно-политическая формация уходила, другая приходила.

Но наш регион входил в пятерку “красно поясных”. Он был одним из тех, где противостояние исполнительной и законодательной властей достигало апогея.

Подавляющее большинство депутатов краевого заксобрания представляли коммунистические и аграрные течения или сочувствовали им. Небольшая прослойка “демократических сил” при голосовании по наиболее “жгучим вопросам” на принятие решений не могла влиять.

- Из-за чего больше всего копий сломали?

- Особо отмечу два момента, дискуссии по которым в крае доходили порой до рукоприкладства: купля-продажа земли (в первую очередь, сельскохозяйственной) и непонимание и непринятие населением приватизации.

И идеология, и форма приватизации вызывали огромное недовольство в обществе. Обнищание людей фактически исключало возможность их реального участия в приватизации.

По факту в 1990-х годах «элиты» регионов и население России раскололись и оказались по разные «стороны баррикад». Это же произошло и у нас в крае. И хотя все политические силы говорили о «любви к народу», они по-разному понимали, что делать для улучшения ситуации.

Одни требовали возврата назад, к социалистическим принципам хозяйствования. Другие категорически были против, говорили о свободе от гнета государства, о “невидимой руке рынка”. Сегодня я думаю, что те, и другие плохо понимали, как это можно сделать и к чему это приведет.

Были и третьи. Те, кто находился в пекле этих баталий, понимали, что очень часто в основе лежало не только, да и не столько интересы народа, сколько желание ряда предводителей порулить, забравшись на эту самую власть.

- Это же естественно для политиков – стремиться во власть…

- Вся эта круговерть 1990-х, в том числе и политическое противостояние, бесспорно осложняла работу исполнительных органов власти.

Это привело к тому, что в 1995 году для разрешения политического и организационного кризиса в крае, я, не согласовывая вопрос с аппаратом президента, обратился в Конституционный суд РФ (спор с депутатами был из-за Устава края, принятого депутатам, губернатор попросил оценить правомочность 11 статей, включая избрание губернатора депутатами. – Прим. Altapress.ru).

- Как отреагировали в Москве на такой «демарш»?

- Прилетев в Москву и встретившись с руководителем аппарата президента, а им был Сергей Филатов (умер в августе этого года - царство ему небесное), я услышал: «Плохо, что не обговорил эту ситуацию с нами. Но если выиграешь, скажем спасибо, проиграешь, пеняй на себя».

По всем принципиальным моментам Конституционный суд принял решения в пользу исполнительных органов края. На мой взгляд, на этапе становления системы управления страной решение суда сыграло заметную роль. И не только для края, но и для всех регионов страны.

А система сдержек и противовесов во взаимоотношениях законодателей и исполнительных органов всех уровней сталаболее равнозначной. И право населения избирать руководителей регионов подтверждено Конституционным судом России.

Любопытная история была с финансированием нового моста через реку Обь в Барнауле. Нам удалось переиграть коллег и конкурентов из Ульяновска и возобновить его финансирование и строительство. Но затем правительство РФ потребовало от края софинансирования моста за счет собственных источников.

А это означало дополнительно “обложить экономику края” сбором. Естественно, это решение из экономического мгновенно превратилось в политическое - руководство законодателей считало, что налоговая нагрузка и так непомерно велика.

- Тем не менее сбор был введен.

- У меня в кабинете мы долго обсуждали ситуацию с коллегами. И решили пригласить депутатов осмотреть строительство. И хотя погода была “мерзкопакостной”, они откликнулись.

Сразу после осмотра, а дело было вечером, на речном вокзале, состоялся дружественный обмен мнениями. И на сессии депутаты дружно проголосовали за решение о самофинансировании.

Думаю, если бы на Руси не было этой «славной традиции» посидеть, «обмыть событие» и поговорить, история могла бы пойти по другому пути. В дальнейшем часть собранных средств направлялась не только на мост, но и на развитие и поддержку села.

Отставка и назначение

- Вы стали губернатором в 1994 году, после того как Владимир Райфикешт написал заявление об отставке. Для вас это было неожиданностью?

- И да, и нет, потому что приблизительно за месяц до отставки он рассказал мне, что размышляет над тем, уходить ему или нет. Сейчас я думаю, что к тому времени он уже принял решение уйти.

- У него не выдержали нервы или было что-то личное?

- Не могу сказать. Видимо, сыграло много факторов, в том числе личных. Но это мои догадки.

- Как вы узнали о его отставке?

- Пришел на работу и узнал от сотрудников.

- Вас утвердил президент России?

- Да. Когда возник вопрос о кандидатуре, то, как всегда в таких случаях, начинаются “придворные игры”. По слухам кое-кто даже умчался в Москву, желая повлиять на решение этого вопроса.

Если говорить про меня, то, честно говоря, я особо на эту тему не заморачивался. Владимир Федорович сказал, что он назвал мою кандидатуру. К этому времени в мой функционал вошел блок экономических и финансовых вопросов, я из Москвы не “вылазил”, встречаясь со всеми ключевыми министрами.

А за несколько дней до описываемых событий раздался звонок из приемной Черномырдина. Нас соединили, и премьер-министр поинтересовался: какая в крае обстановка, и спросил, не будет ли у меня самоотвода. Я ответил, что не будет.

- Были ли другие претенденты?

- Не знаю. Для меня важно было другое. Как правило, президент РФ на этот пост назначает главу в статусе исполняющего обязанности, затем, присмотревшись к его работе, делает его главой региона. Я же сразу стал главой администрации - без и. о.

- Может быть, это потому, что Борис Ельцин вас знал? Он ведь в 1992 году прилетал в Барнаул.

- Не думаю, что это каким-то образом повлияло. Бориса Николаевича я знал до этого визита. Когда его освободили от должности первого секретаря горкома партии Москвы (это было в 1987 году. - Прим. Altapress.ru), он возглавил Госстрой РФ.

А мы с Николаем Травкиным (в дальнейшем – известный политик демократического толка. – Прим. Altapress.ru) были на одном из заседаний Госстроя, будучи управляющими строительных трестов, рассказывали об опыте внедрения коллективных подрядов. Ельцин на нем присутствовал и более того - он вел его.

- Кстати, чем вам запомнился тот визит президента на Алтай?

- Многими событиями. Во время его приезда мне поручили организационное обеспечение этого приезда. Именно это во многом помогло мне в дальнейшей работе. Пришлось взаимодействовать напрямую с секретариатом президента, состыковывать неувязки, которые, несмотря на тщательность подготовки, происходят во время визитов первых руководителей страны.

Это дало возможность понять работу секретариата президента, познакомиться с исполнителями, выстроить с ними деловые отношения. В дальнейшем, уже работая губернатором, это помогло “пробивать решения” для края.

И второе. После этого визита в мою жизнь вошла тема природного газа. В процессе работы над ней я познакомился с Виктором Степановичем Черномырдиным (руководителем «Газпрома», в дальнейшем премьер-министром РФ. – Прим. Altapress.ru).

В дальнейшем у меня сложились с ним хорошие отношения, как и с Рэмом Вяхиревым (руководитель «Газпрома». – Прим. Altapress.ru), благодаря этому удавалось решить многие вопросы по газификации.

День и ночь

- Какой у вас тогда был график работы?

- Рабочий день у меня длился, как правило, до двух-трех часов ночи (я сова). Прием начинался с 9:00. До шести вечера день был расписан, я старался соблюдать график.

- Если кто-то просился на прием вне графика?

- Если приезжал руководитель района и не был записан на определенное время, то после шести вечера он становился в “живую очередь”. Глав района, города я старался принимать в обязательном порядке, а тех, кому было далеко добираться, принимал пораньше. В целом прием продолжался, как правило, до победного.

- Это до какого часа?

- От журналистов я иногда слышу воспоминания о встречах со мной, в том числе и на пресс-конференциях, проходивших далеко за полночь. Бесспорно, это не есть хорошо, но и время было другое.

Как пример вспоминаю наш разговор с Александром Федоровичем Лазаревым, человеком хорошо известным в крае. Он в то время строил онкологический лечебный корпус на улице Матросова.

Стройка остановилась, ему посоветовали встретиться со мной. На вопрос как ко мне попасть, ему посоветовали прийти вечером. Он попал ко мне часов в 11-12 ночи и попросил помочь.

На следующий вечер, но уже после 24:00, мы собрали с ним строителей на объекте. Это делалось всякий раз, как только стройка “замирала”. Но корпус был построен, и сегодня в нем лечатся больные.

- В ваше время в администрацию мог пройти каждый – охраны не было. Не боялись, что народный гнев вас настигнет?

- Действительно так было. Решение об охране губернаторов принял Ельцин после нескольких инцидентов в России, поэтому охрана была.

Другое дело, что я с ней почти никуда не ездил, да и вход в администрацию края по факту был свободный. Но по этому поводу произошло несколько крайне неприятных для меня разговоров с Федеральными службами страны.

Мне много пришлось встречать больших гостей из края, Москвы – то были союзные министры, первые руководители страны. Такие встречи сопровождаются огромным количеством соответствующих служб и организаций: милиция, гаишники, местные начальники, население и т.д.

Еще с времен управляющего трестом, видя такую делегацию на стройке, я всегда хотел дать каждому по лому, чтобы хоть что-то полезное сделали для стройки.

Спорт и музыка

- Время было жутковатое – то Алейск замерзает, то Яровое, то зарплату не платят, то пирамида МММ рушится. Говорят, врачи привыкают к стонам пациентов. Как быстро вы привыкли к этому?

- К горю и беде человек, если он человек, привыкнуть не может. Но если ты волей судьбы оказался в эпицентре опасных и разрушительных событий, надо делать то, что умеешь профессионально. Надо стремиться избежать или предотвратить ущерб, и не ждать, что тебе скажут за это спасибо. Делай, что должен, и будь, что будет.

- Ночами спали?

- И тогда, и сегодня, когда прихожу домой, засыпаю сразу, как только прикоснусь к постели. Благодарю Бога и родителей за данный мне организм, способный выносить все эти нагрузки.

- Вы не пьете и не курите. Как снимали напряжение, когда приходили домой?

- Музыка и спорт. Когда поступал в политех, одновременно был принят в музучилище. Любил и люблю сейчас классическую музыку. С детьми, внучками более 40 лет постоянно посещал и посещаю новосибирский оперный, театры музкомедии в Барнауле и Новосибирске, реже, но тоже регулярно - нашу филармонию.

В июле в Новосибирске слушал оперу “Кармен”, в главной роли -белорусская солистка, меццо-сопрано, звезда мировой оперы Оксана Волкова. После таких спектаклей все твои проблемы, болячки уходят куда-то в сторону.

Второе – спорт. К сожалению, спортивная травма ограничила участие в соревнованиях. Но в 1990-х годах администрация края несколько раз сыграла в футбол со сборной журналистов.

Честно говоря, ваши коллеги достали тогда меня и я, не выдержав, принял участие в трех играх и во всех забивал мячи в ворота журналистов. Помню первую нашу игру: когда вышел на поле, болельщики кричали: «Журналисты, дави власть»!

А после третьего забитого мной гола все развернулось наоборот - зрители начали скандировать «Бей журналистов»!

Продолжение следует.