Спустя 18 лет парламентская история немецких «левых» (Die Linke) прогнозируемо завершилась грустным финалом. У многих старых партийных товарищей, некоторые из которых застали еще времена ГДР-овской СЕПГ, вчера по щекам текли слезы искреннего горя. Что же привело Die Linke к столь печальной развязке?
Иван Шилов
ИА Регнум
Дитмар Барч
Лидер Die Linke Дитмар Барч выглядел весьма мрачно, будучи неспособным, несмотря на свое мекленбургское происхождение, скрыть одолевающие его чувства. Да, даже для жителя северогерманских земель, издавна славящегося своей безэмоциональной невозмутимостью, безвременная кончина «Левой» партии в немецком парламенте из-за сепаратизма в собственных рядах оказалась чем-то из ряда вон выходящим.
Менее идеологически выдержанные и не столь нордически стойкие партийные товарищи Барча вообще не скрывали своих слез. И дело здесь не только в символическом значении самороспуска: более чем 100 сотрудников без депутатских мандатов, проработавших в бундестаге много лет, потеряют непыльную и высокооплачиваемую работу. Далеко не все из них смогут рассчитывать на дальнейшее трудоустройство.
К самоликвидации (несмотря на то что данная формулировка звучит достаточно жестко и совсем не «по-парламентски», в данном случае она подходит как нельзя кстати) фракцию Die Linke в бундестаге привела череда грубейших ошибок, политических просчетов, внутрипартийных интриг и неумения тонко чувствовать политический момент.
Последние парламентские выборы, где Die Linke пыталась откровенно заигрывать с «зеленой» повесткой, стали верхом некомпетентности партийных политтехнологов. Оттолкнув от себя ядро своего электората — пенсионеров и рабочий класс, «прогрессивную» молодежь «левые» привлечь так и не сумели.
Попытки же принизить и загнать в рамки партийной дисциплины чуть ли не единственного харизматичного лидера «левых» — Сару Вагенкнехт — ожидаемо вызвали сепаратистские настроения у ее сторонников внутри партии.
Несколько недель назад Сара Вагенкнехт и еще девять ее сподвижников в рядах «Левых», объявили о своем выходе из фракции Die Linke, чтобы создать новую политическую силу — «Альянс Сары Вагенкнехт». С уходом Вагенкнехт и ее сторонников у «Левых» не стало необходимого количества депутатов, требуемого для получения статуса парламентской фракции.
Дело в деньгах. Но не только в них.
Пока что все народные представители, ранее входившие в Die Linke, будут представлены в бундестаге как отдельные парламентарии с минимальными правами.
Это означает, например, что они по-прежнему могут входить в состав комитетов в качестве консультантов или требовать двух минут для выступления во время дебатов, однако их возможность хоть как-то влиять на работу парламента будет минимальной.
В дальнейшем по специальной резолюции бундестага и остатки Die Linke, и сепаратисты из «Альянса Вагенкнехт» смогут приобрести статус парламентских групп с меньшими правами, чем у фракции, но с сохранением возможности получать дальнейшее государственное финансирование.
Не сказать, что речь идет о каких-то запредельных суммах: в 2022 году правительство перечислило Die Linke около €11,5 млн госдотаций, из которых фракция потратила на содержание персонала около €9,3 млн (сами депутаты получают свою зарплату — в среднем около €10 600 в месяц — по другим статьям государственного бюджета). Однако теперь в связи с распадом и реорганизацией помощники и ортодоксальных «левых», и сепаратистов-раскольников будут получать еще меньше. И то лишь те, кому повезет с новым трудоустройством.
Пациент скончался после долгой и продолжительной болезни
Было бы преувеличением сказать, что крах Die Linke произвел в Германии эффект разорвавшейся бомбы. То, что политическая сила дышит на ладан и ее кончина — лишь вопрос времени, было очевидно даже для людей, не имеющих ученой степени по политологии.
Также будет справедливо заметить, что «Левые» даже на пике своей популярности никогда не играли в работе германского парламента какой-то особой роли, обычно ограничиваясь тем, что подороже продавали свою лояльность СДПГ или ХДС/ХСС на коалиционных переговорах. За что им иногда перепадало по малозначительному министерскому портфелю в правящей коалиции.
Хотя партия безапелляционно возлагает на Сару Вагенкнехт и ее девятерых коллег всю ответственность за прекращение существования парламентской фракции, очевидно, что это лишь часть правды.
Вместе со своим мужем Оскаром Лафонтеном — некогда звездой СДПГ и близким соратником Герхарда Шредера — Вагенкнехт слишком долго отождествлялась с Die Linke в глазах среднего избирателя благодаря регулярному появлению в ток-шоу центрального телевидения и на газетных передовицах мейнстримных медиа. Руководство Die Linke жутко ревновало к популярности Вагенкнехт, но до поры мирилось с малоприятной для эго ситуацией, понимая, что Сара приносит партии новых избирателей.
В отличие от старых лидеров Die Linke, закостеневших в своих партийных догмах, Сара Вагенкнехт тонко чувствует политическую конъюнктуру.
Так, например, из-за своей непопулярной позиции в вопросах предоставления убежища беженцам на территории Германии (Die Linke выступает за максимальную открытость в данном вопросе) партия сильно ослабила свою платформу в глазах патриотично настроенных избирателей левого толка, опасающихся потери национальной идентичности. Из-за этой ошибки в Восточной Германии Die Linke потеряла множество голосов потенциальных избирателей, переметнувшихся от безысходности на сторону правой «Альтернативы для Германии».
Вернуть колеблющихся между крайними правым и левым полюсами немецкого политического спектра — сверхзадача, решивший которую сможет рассчитывать на +8–11% голосов на следующих выборах в бундестаг.
Эксперты солидарны в том, что битва на этом поле развернется между «Альянсом Вагенкнехт» и AfD. Партию же Die Linke, несмотря на натянутый оптимизм Дитмара Барча, с большой долей вероятности ждет политическое небытие.
В федеральной политике с Die Linke практически покончено. На региональном уровне у «левых» есть министр-президент Бодо Рамелов, а в Мекленбурге—Передней Померании — место младшего партнера в региональной коалиции с СДПГ. Однако для гипотетического возрождения этого явно недостаточно.