Юбилей у Льва Борисовича Эренбурга… Дорогой Лев Борисович! Копья, сломанные у подножия Вашего театра, заржавели, а тексты живы, театр знаменит, славен и описан многими буквами нашего журнала. НДТ вгрызается в мякоть и твердь человека с неугасающим азартом, его актеры давно стали виртуозами, а Вы, нарастив на кости школы Товстоногова много собственных мышц, по-прежнему драите и шлифуете дарования, приезжая на площадь Балтийских юнг, где расположен НДТ, на богатырском мотоцикле, дарующем адреналин…
Вы построили дом — создали НДТ, родили многих детей-актеров и продолжаете сажать многочисленные деревья-студентов. Поэтому логично, что в юбилейный день рождения Вас поздравляют ученики. А мы, редакция «ПТЖ», присоединяемся.
Лев Эренбург.
Фото — Виктор Дмитриев.
Ольга Альбанова
Говорить про Льва Борисовича можно часами… Про то, как он крепко дал нам профессию, как «вывел в люди», как держится вокруг него, как вокруг магнита, команда людей одной группы крови. Держится немыслимое для такого маленького театра количество лет. Слава Богу, мы оказались живучими — и в этом, безусловно, его заслуга.
Помню, когда мы еще учились, нам надо было каждый день на 381-м автобусе ездить до места, где проходили занятия. Мы в этом автобусе с Таней Рябоконь тихо, стараясь не привлекать внимания, пели песню «Ты, конек вороной, передай, дорогой, что я честно погиб за рабочих!», а Лев Борисович демонстрировал нам оценку конька с содержанием «я не смогу ничего передать — я лошадь»: показывал жующую в горестном недоумении сено лошадь. Это было уморительно. Всегда с ним было весело, интересно, он человек с большим чувством юмора — вот мы всю жизнь так и едем с ним в этом 381-м автобусе.
P. S. Он прекрасно знает, как я к нему отношусь… я свою дочку назвала практически в его честь. Всю мою беременность он называл мою, тогда еще не родившуюся, дочь Варькой, и я дала ей второе имя Варвара. И она Варвара-Эмилия.
Татьяна Рябоконь
Лев Борисович дал мне великолепную школу, профессию, и чистоплотное отношение к театру привил мне тоже он, за что ему огромная благодарность.
Мы поступили в 1994 году, с 1999-го существуем как театр. Сначала совсем небольшой — нас было десять в «Мадриде», и постепенно вливались люди схожей с нами группы крови. За 25 лет, которые существует театр, мы стали полноценной, но не очень большой труппой. Так как мы вместе давно, отношения практически родственные. И во многом это заслуга Льва Борисовича, потому что от режиссера, как вы догадываетесь, очень многое зависит.
Лев Борисович пришел преподавать, когда мы были на втором курсе, педагоги до этого менялись с завидным постоянством, мало кому нравилось ездить в Пушкин, в неотапливаемый дворец, где проходило наше обучение, поэтому когда появился Эренбург, мы не без иронии его спросили, как надолго он у нас зависнет, и Лев Борисович достаточно жестко ответил: «Посмотрим, как сработаемся». И с первых занятий он покорил нас своим добросовестным отношением к делу, он давал реальную школу, и все сразу почувствовали, что это не проходной преподаватель, который завтра убежит. Он вытерпел с нами всю стужу, мороз (а во дворце, где репетировали, был жуткий холод!), долгую дорогу в Пушкин и не очень сытую жизнь, а под конец обучения даже пожар, который случился перед самым выпуском нашего дипломного спектакля. И было непонятно, что делать, где нам теперь являть свое детище. Однако пожар пошел нам и на пользу — мы нашли другое помещение под спектакль в районе кинотеатра «Аврора». Там стали показывать «В Мадрид, в Мадрид!», и именно там Лев Борисович предложил нам состояться как театру. Ни разу не пожалела, что согласилась на это его предложение, думаю, никто в театре ни разу не пожалел, что мы решили строить НДТ.
Эренбург явно больше любит театр в себе, чем себя в театре, поэтому позволяет ставить в театре своим ученикам, не вторгаясь в их работу, он не играет в Карабаса-Барабаса, благодаря чему в театре дышится легко и атмосфера очень близка к семейной. Я бы пожелала мастеру здоровья и здоровья. А к деньгам и к славе он, по-моему, относится снисходительно.
Хельга Филиппова
Со Львом Борисовичем я знакома тридцать два года. Получается, всю свою сознательную жизнь — когда ты уже начинаешь думать, размышлять, творить, — я провела под его началом. Эренбургу я обязана своей профессией, из его рук я получила бесценную методологию, которую можно применять очень широко, не только в театре, но и в кино, и при написании сценария, и при монтаже. Лев Борисович научил нас тому, что каждый раз, разбирая драматургический материал, ты с его помощью расширяешь свое понимание жизни, ты узнаешь, что в разных ситуациях человек может быть каким угодно, у него могут быть очень разные мотивации, оценки, реакции. Это помогает не только в профессии, но и в жизни.
Эренбург не только создал нашу театральную семью, он сделал самостоятельную творческую единицу из каждого. Он вырастил крепких талантливых актеров и режиссеров, создал традицию, узнаваемый бренд НДТ. Я желаю Льву Борисовичу одного — крепкого здоровья, потому что все остальное у него в полном объеме присутствует: ум, талант, доброта, человечность, любовь окружающих в огромном количестве.
Мария Семенова
Чудесным было мое первое впечатление от спектакля Льва Борисовича «В Мадрид, в Мадрид!»: он начался, и люди на сцене плакали и смеялись по- настоящему. Я тогда подумала, что Хустину играет действительно глухонемая девочка. Я увидела мальчика с прозрачными глазами — Энрике, и много еще шокирующего и необычного. Но самое неожиданное произошло в финале, когда Лев Борисович стал кричать артистке Ольге Альбановой: «Крути, девочка, крути!» (помню, он и на наших зачетах в Академии иногда ложился в коридоре аудитории, чтобы оттуда шепотом кричать нам подсказки) — он эмоционально был с ней, и они рвали зал. Тогда я как будто увидела первый в своей жизни спектакль. Была явлена не математическая работа, а то чудо, из которого должен состоять спектакль, чтобы была настоящая жизнь. Я не понимала, как можно так играть, не верила, что этому можно научиться. Планка есть, но ты не понимаешь, где она, куда это поставить, у тебя нет для этого этажа в голове, нет определения происходящему. И я захотела, как они, плакать и смеяться. С тех пор плачу и смеюсь со Львом Борисовичем много лет.
Евгений Карпов
Я к нашей со Львом Борисовичем встрече отношусь как к большому везению, большой удаче. Очень ему благодарен. Желаю ему здоровья, мирного неба и сил! Всего остального у него предостаточно.
Артем Злобин
Хочется сказать много добрых слов о своем мастере, и понятно, что делать это можно бесконечно. Лев Борисович дает мощную школу, которую трудно найти сейчас: учит тому, как в его представлении должен работать режиссер с артистами, как актер должен работать над своей ролью. Лев Борисович воспитывает в нас «Я», он не учит быть функцией, частью зрелища. Помимо всего этого Лев Борисович учит человечности. Сам он безумно добрый, трогательный и ранимый человек — несмотря на всю ту броню, которая у него есть, начиная с мотоциклетной экипировки, заканчивая сильным непробиваемым характером, — он честный, искренний и добрый человек.
Екатерина Кукуй
Недавно сказала Льву Борисовичу, что я его люблю, думала, буду волноваться, но это было настолько легко… вот у нас все с ним так.
Конечно, все, что в меня заложено с точки зрения профессии, ремесла, — это Лев Борисович. Я очень рада, что именно этот человек стал моим мастером. Получается, с первого раза посчастливилось найти человека в профессии, который задал вектор, отвечающий моим запросам и как профессионала, и как личности, и как потребителя искусства, и как производителя искусства. Мы со Львом Борисовичем совпадаем и в способах работы, и во взглядах на театр. Это большая удача, и я желаю своему любимому мастеру фарта, драйва и кайфа! И, конечно, чтобы ему удавалось делать то, что ему правда хочется и интересно, не загоняя себя в рамки.
Дмитрий Честнов
Расскажу забавную историю, характеризующую Льва Борисовича. Мы приехали на фестиваль «Твой шанс» показывать «Братьев Карамазовых», и там сразу после показа — обсуждение со зрителями и критиками. И вот я помню, что мы сыграли спектакль, и нас стали «покусывать» — один из зрителей взял слово и начал кричать: «Я родом из Петербурга, я живу на улице Достоевского, и то, что вы сейчас показали, вообще не имеет отношения к Достоевскому». А Лев Борисович ему отвечает: «Вот вы живете на улице Достоевского в Петербурге, и у вас такое представление о Достоевском — классическое, а я в Петербурге живу на бульваре Новаторов». И все, понятное дело, засмеялись. А парадокс в том, что я принял это за шутку, а потом оказалось, что Эренбург действительно живет на бульваре Новаторов. Пошутив, он сказал чистую правду, — одно из таких удивительных качеств Льва Борисовича, я не знаю, как этому можно научиться, но было бы неплохо… Его чувство юмора творит чудеса.
С юбилеем, учитель! Желаю Вам неиссякаемой энергии для воспитания учеников и бесконечного вдохновения для новых постановок в театре!
Вадим Сквирский
Желаю Льву Борисовичу крепкого, как спирт, здоровья и творческого долголетия. Еще я бы ему пожелал продолжать чего-то желать, потому что потеря желаний — это очень горькая история. Но, как мне кажется, жить ему по-прежнему интересно, интересно со студентами, интересно с нами, надеюсь, интересно без студентов и без нас.
Я ему страшно благодарен — за театр, за семейную атмосферу, которая там правит бал, за юмор, ибо не только трудно, но и весело, за науку работать. Он научил работать, из его рук я принимал профессию и обнаружил, что она есть, есть инструментарий, которым можно пользоваться, что это не чистая эмпирика, не только чувственный уровень, а вполне осязаемый производственный механизм, плюс какой-нибудь талантик, плюс все-таки эмпирика, куда без нее. И сейчас я, с его подачи, передаю профессию студентам. Очень его люблю, не стесняюсь в этом признаться, кто бы что ни подумал.