Список регионов, в которых за усиление своего влияния конкурируют крупнейшие акторы мировой политики — Вашингтон и Пекин — на современном этапе расширяется. Геополитическое соперничество за глобальный Юг, в данном случае в Тихом океане, набирает обороты, чему сопутствует новый виток политических усилий США по укреплению связей с островами в противовес китайскому политическому курсу в отношении стран региона, нацеленному на сближение в сфере экономического и военного-политического сотрудничества. Особенно ярким примером видения региона Пекином служит предложенный им в 2022 г. проект всеобъемлющего соглашения с десяти государствами по расширению связей в области безопасности и торговли, включающий пятилетний план развития сотрудничества. Проект не был согласован, но продемонстрировал готовность Поднебесной перейти к многосторонности в отношениях со странами региона, что отражает возросший уровень доверия между ними.
Анастасия Толоконина:
Антикитайский плацдарм США в Азии
Тихоокеанские островные государства не могут похвастаться большими территориями, рынками сбыта или серьезным политическим весом на международной арене, однако географическое расположение выступает их главным козырем и привлекает внимание глобальных политических акторов, из чего вытекает риск превращения региона в возможный полигон противостояния. Это преимущество может быть подтверждено историческим опытом — сражениями на Тихоокеанском театре военных действий, в Микронезии и на Филиппинах, во Второй мировой войне. К тому же нельзя недооценивать экономическое значение региона: через Тихий океан проходят некоторые из наиболее востребованных морских торговых путей в мире, как, например, путь Сингапур — Панама, а моря и прилежащие бассейны обладают значительными запасами углеводородов, например, на континентальном шельфе к северо-западу от о. Палаван (Филиппины).
В случае тихоокеанской конкуренции нельзя не обратить внимание на Австралию — крупного регионального игрока, который в ряде аспектов выступает в тандеме с США в рамках военно-политических договоров — ANZUSSecurity Treaty (Австралия, Новая Зеландия и США) 1952 г. и более современного AUKUS (Австралия, Великобритания и США); в других же исходит из своих национальных интересов, выстраивая двусторонние отношения с островными государствами. Так, в белой книге по внешней политике 2017 г. Канберра выделяет в качестве одного из своих ключевых внешнеполитических приоритетов обеспечение безопасности и стабильности в ИТР посредством расширения сотрудничества со странами региона и его институционализации, в частности, с островными государствами — Восточным Тимором, Папуа — Новой Гвинеей и др. После формирования нового австралийского правительства в мае 2022 г. министр иностранных дел П. Вонг отправилась в турне по восьми островам Тихого океана, в рамках которого выступила на о. Фиджи с речью, пообещав вложить больше энергии и ресурсов в регион. Примечательно, что одновременно острова посетил министр иностранных дел КНР Ван И — в комментариях дипломатов относительно роли стран друг друга острую региональную конкуренцию можно было наблюдать «в прямом эфире». В этой связи возникает вопрос — какое из трех государств заняло наиболее выгодные и прочные позиции в регионе?
Полинезия: попытки США занять нишу
Летом 2023 г. обеспокоенность американского истеблишмента в связи с усилением присутствия Китая в регионе подтолкнула Вашингтон к дипломатическим шагам в отношении островов. Госсекретарь Э. Блинкен посетил Королевство Тонга — государство в Полинезии из 177 островов с населением около 100 тыс. человек, куда прежде не совершал визитов ни один представитель американской дипломатии. При этом остров увяз в долгах перед Китаем: на 2022 г. более 65% его внешнего долга в 195 млн долл. или 35,9% от ВВП приходилось на Экспортно-импортный банк Китая. Позднее, в сентябре 2023 г. на саммите Американо-Тихоокеанского островного форума (PIF) президент США Дж. Байден признал суверенитет островов Кука и Ниуэ и заявил, что история и будущее Тихоокеанских островов и США неразрывно связаны. Но и там экономическую роль КНР ослабить будет уже непросто — в подтверждение тому инфраструктурное строительство, осуществляемое китайскими компаниями, например, водопроводная сеть на о. Раратонга (Острова Кука) Китайской гражданской инженерно-строительной корпорации (CCECC). Намерение Белого дома построить прочные отношения с теми региональными акторами, которые уже оказались подвержены китайскому влиянию, заключается в попытке «выиграть» расположение островных государств. Однако вероятность этой победы не столь высока — американская дипломатия и риторика вряд ли сможет перевесить многолетнее финансирование, предоставляемое Китаем.
Андрей Кортунов:
Кризис в Европе и глобальный Юг
Интересный пример представляет ситуация вокруг Самоа. В марте 2022 г. Госдепартамент США выпустил стратегию «Независимое государство Самоа», где высоко оценил их сотрудничество и даже назвал Самоа «образцовым тихоокеанским островом-партнером». Однако уже в мае КНР подписывает с островом ряд соглашений — об укреплении дипломатических отношений и об экономическом и техническом сотрудничестве. К принятию этого решения были предпосылки: на встрече с Ван И премьер-министр Самоа Наоми Фиаме подчеркнула вклад Китая в инфраструктурные проекты острова. Также Австралия отмечает свои финансовые вложения в составление Стратегии национальной безопасности Самоа в 2018 г. Эти события четко указывают на одно — заявка Вашингтона на региональную монополию уже не может быть реализована.
Меланезия: наиболее острая стратегическая конкуренция
Вовлеченность Вашингтона в последнее время возросла и в этой группе тихоокеанских островов. Сначала это коснулось сотрудничества экономического характера: в мае 2022 г., согласно заявлению Белого дома, Республика Фиджи первой из островов Тихого океана присоединилась к Индо-Тихоокеанской экономической программе процветания (Indo-Pacific Economic Framework for Prosperity, IPEF). Реакция КНР не заставила себя ждать — Пекин назвал это решение односторонним, подчеркнув, что официальные власти Фиджи не подтвердили его. Целью вышеуказанной программы может быть вытеснение Китая из ИТР и завоевание США таких позиций, которые заставят региональных акторов служить их интересам. Далее, когда эта вспышка разногласий угасла, Белый дом приступил к модернизации военно-политического аспекта отношений. Так, в мае 2023 г. США и Папуа — Новая Гвинея подписали Соглашение о сотрудничестве в области обороны, которое, согласно заявлениям Госдепартамента, направлено на усиление регионального военного потенциала посредством проведения совместных военных учений и формирования правовых механизмов, позволяющих американской стороне «быстро реагировать на региональные вызовы». Позднее, в августе, руководитель Агентства США по международному развитию (АМР) С. Пауэр совершила визит в Папуа — Новую Гвинею и Фиджи, открыв там американские представительства. На церемонии открытия нового филиала АМР США на о. Фиджи С. Пауэр подчеркнула, что Вашингтон услышал главную просьбу Тихоокеанского региона — об американском присутствии. Попытки США укрепить всесторонние связи с островными государствами «на скорую руку» указывают на обострение регионального геополитического соперничества и понимание слабости своих позиций в сравнении с Пекином.
Другим примером, когда остров Тихого океана оказался «между двух огней» — вплоть до пертурбаций во внутриполитической ситуации в стране, стали события в Вануату. Премьер-министр острова Ишмаэль Калсакау был отправлен в отставку в сентябре 2023 г. вследствие вотума недоверия, вынесенного на основании опасений членов парламента, что заключенное в декабре 2022 г. Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности с Австралией представляет угрозу китайскому кредитованию по строительству инфраструктуры. При этом сотрудничество как с Канберрой, крупнейшим источником гуманитарной помощи для Вануату, так и с Пекином, крупнейшим кредитором возведения таких объектов, как порты и причалы, имеет критическое значение для развития острова. Поддерживать баланс в отношениях с представителями Запада и КНР становится все сложнее для тихоокеанских островных государств.
Никита Куклин:
Итоги саммита АСЕАН в Индонезии
Наименее обнадеживающая для США и Австралии ситуация сложилась на Соломоновых островах. Еще в апреле 2022 г. Китай подписал с ними первое в истории южной части Тихого океана Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности, в рамках которого судна ВМФ КНР получили право совершать регулярные заходы в порты островов, а китайские службы безопасности — проводить обучения сотрудников правоохранительных органов страны. Премьер-министр Соломоновых островов Манассе Согаваре назвал целью соглашения защиту безопасности страны от угроз внутренних беспорядков. Более того, в 2023 г. Хониара подтвердила последовательность своего внешнеполитического курса с «разворотом к Китаю», подписав с ним девять соглашений о сотрудничестве разного характера, включая договор о сотрудничестве между полицейскими службами двух стран. Укрепление связей в сфере безопасности в последние два года создает Пекину образ ближайшего союзника и «защитника» островов. Эти меры заставили США и Австралию всерьез забеспокоиться: помощник госсекретаря США по вопросам Восточной Азии и Тихоокеанского региона Д. Критенбринк выразил опасения в связи с ростом китайского военного присутствия, но отказался отвечать на вопрос о возможных последствиях. Действующий на тот момент премьер-министр Австралии С. Моррисон назвал китайскую военную базу на островах «красной линией» для Канберры, а министр внутренних дел К. Эндрюс заявила, что развитие Соломоновых островов «фактически происходит на заднем дворе Австралии». Раньше в этом можно было увидеть долю правды: в 2003–2017 гг. австралийская региональная миссия по оказанию помощи Соломоновым островам в значительной степени содействовала их развитию, однако сейчас ее роль существенно уменьшилась. Вашингтон в 2023 г. увеличил поток инвестиций в эту страну, однако маловероятно, что это изменит видение Хониарой глобальных игроков. Потребности островов оставались много лет без внимания со стороны западных союзников, и только в период острой геополитической конкуренции АМР США вернулось в регион. Позиции Пекина, который в том числе не называет Соломоновы острова «своим задним двором», на сегодняшний день слишком прочны для его вытеснения конкурентами.
Филиппины — надежный партнер
Филиппины сегодня остаются важным союзников США в ИТР и форпостом для противодействия Китаю. В сентябре 2021 г. министр обороны Филиппин Д. Лоренцана призвал к модернизации Договора о взаимной обороне между США и Республикой Филиппины от 1952 г., а в феврале 2023 г. министры обороны двух стран договорились углубить двустороннее сотрудничество для усиления оборонного потенциала Манилы и провести самые масштабные совместные военные учения с 2015 г. При этом и без американского участия двусторонние отношения КНР и Филиппин не кажутся гладкими: их многолетний территориальный спор из-за архипелага Спратли и рифа Скарборо можно назвать если не «пороховой бочкой», то точно источником постоянного напряжения в Южно-Китайском или Западно-Филиппинском морях. В октябре 2023 г. их судна береговой охраны столкнулись в очередной раз, что вызвало острую реакцию Филиппин — официальная Манила осудила КНР «самым решительным образом», назвав инцидент нарушением своего суверенитета. В случае развязывания более серьезного конфликта Филиппины с большой вероятностью примкнут к американскому лагерю — как союзник Вашингтона и защитник собственных национальных интересов.
Восточный Тимор: между Пекином и Канберрой
Новым шагом Китая к укреплению собственных позиций в регионе стало заключение в сентябре 2023 г. Договора о всеобъемлющем стратегическим партнерстве с Восточным Тимором — бывшей провинцией Индонезии и суверенным государством с 2002 г., богатым углеводородами. Потенциально прибыльный проект по разработке нефтегазового месторождения Greater Sunrise на острове принадлежит компаниям сразу трех стран — тиморской Timor Gap (56,5% акций), австралийской Woodside Petroleum (33,4% акций) и японской Osaka Gas (10% акций). Очевиден интерес Австралии в сохранении своей роли на острове. Восточный Тимор, в свою очередь, заинтересован главным образом в инвестиционных способностях Китая, который пообещал оказать содействие экономическому и социальному развитию острова. Однако и военно-политическое сотрудничество может стать перспективной сферой для развития двусторонних отношений: президент Восточного Тимора Жозе Рамуш-Орта заявил о заинтересованности страны в расширении китайского присутствия в сфере безопасности и строительства оборонных и правоохранительных инфраструктурных объектов. Это не могло оставить Канберру, рассматривающую остров тоже как часть своего «заднего двора», равнодушной: национальная газета Australian Financial Review преподнесла новость с заголовком «Сделка Дили [столица Восточного Тимора] с Китаем показывает Канберре два пальца». Проникновение китайских инвестиций и, возможно, военных сил на Восточный Тимор, критически важный для национальной безопасности Австралии, способствует зачислению Канберры в группу противостоящих Китаю стран — так же, как в случае с Филиппинами.
Расклад сил в Тихом океане: чьи позиции наиболее сильны?
На современном этапе геостратегическая конкуренция глобальных игроков за тихоокеанские островные государства сильна как никогда прежде, однако представляется маловероятным, что она уже достигла своего пика. В ее основе лежит целый клубок противоречий: глобальное противостояние Вашингтона и Пекина, которое проявляется в региональном масштабе, национальные интересы Австралии в регионе и ее партнерство с США, стремление островов извлечь выгоду из сотрудничества с крупными странами, но избежать попадания на «глобальную шахматную доску» в роли пешки. Их совокупность приводит к росту региональной турбулентности день за днем — с подписанием очередного договора, вызывающего негативную реакцию той или иной стороны.
Стратегия Китая позволила ему занять более сильные позиции на малых островах Тихого океана к 2023 г. Первым шагом было усиление торгово-экономических связей, в частности, предоставление Поднебесной льготных кредитов и заключение инфраструктурных сделок, последующим — развитие военно-политического партнерства, размещение военных баз и проведение совместных военных учений. Самыми яркими примерами успеха Пекина стали о. Вануату, Соломоновы острова и Восточный Тимор. Предпосылки для развития подобного сценария можно наблюдать и в ситуации с о. Тонга, островами Кука и о. Самоа: дипломатические усилия США по укреплению связей с ними представляются менее успешными, чем их прочные и длительные экономические отношения с КНР. Расклад сил на о. Фиджи и о. Папуа — Новая Гвинея на данный момент можно охарактеризовать как неопределенный. Единственный надежный островной союзник Вашингтона в регионе — Манила. При этом прежние австралийские региональные позиции ослабевают: их вклад в сотрудничество с островами в большинстве случаев проигрывает Китаю. Несмотря на старания действующего правительства, некоторые преимущества Канберра получает лишь примыкая к «старшему партнеру».