31 октября 2023 г. в международном пресс-центре МИА «Россия сегодня» состоялся круглый стол РСМД «Трансформация международной системы: настоящее и будущее». В рамках мероприятия прошла презентация нового издания Совета «Международные отношения: грани настоящего и будущего».
В качестве спикеров в презентации приняли участие авторы издания:
Игорь Иванов, президент РСМД, министр иностранных дел России (1998–2004);
Сергей Афонцев, заместитель директора по научной работе ИМЭМО РАН, член РСМД;
Владимир Барановский, руководитель научного направления Центра ситуационного анализа РАН, член дирекции ИМЭМО РАН, член РСМД;
Ирина Прохоренко, заведующая сектором международных организаций и глобального политического регулирования ИМЭМО РАН;
Андрей Крутских, директор Центра международной информационной безопасности и научно-технологической политики ИМИ МГИМО МИД России.
Тезисы
Игорь Иванов
В книге «Международные отношения: грани настоящего и будущего», которую мы представляем сегодня, авторский коллектив попытался совместными усилиями обрисовать нынешнее состояние международных отношений и обозначить основные векторы движения к новому миропорядку. Мы попытались дать комплексные оценки положению дел в мире с тем, чтобы оценить возможные тенденции развития в будущем.
Существует мнение, что система международных отношений, которая сложилась в мире по итогам Второй мировой войны, переживает глубокий кризис. Угрожающий рост напряженности наблюдается в Европе, Азии, на Ближнем Востоке. Застарелый региональный конфликт на Ближнем Востоке может в перспективе перерасти в мировую катастрофу. Ведущие мировые игроки практически лишены инструментария коллективного реагирования, чтобы перевести современные кризисы в русло политического урегулирования. Начали давать трещины главные многосторонние механизмы контроля над ядерным вооружением.
Нынешний системный кризис МО не стал чем-то неожиданным, о его нарастании предупреждали эксперты и политики. Вместо того, чтобы направить усилия на выработку новых механизмов коллективного реагирования на современные проблемы, США и их союзники стали навязывать миру свои схемы однополярного и натоцентричного мира, чтобы закрепить своё доминирование.
Тем не менее в мире постепенно складывается новая расстановка политических сил, при которой западным государствам становится всё труднее навязывать свои правила и условия взаимодействия. Формирующиеся новые центры быстро приобретают необходимый инструментарий для защиты и продвижения своих законных интересов.
Трансформация системы международных отношений уже идет, это закономерный процесс. Задача международного сообщества заключается в том, чтобы, преодолев противоречия, совместными усилиями сделать перемены в системе МО как можно менее болезненными для современников.
Поскольку становление миропорядка идет стихийно, а не по написанной схеме, трудно предсказать окончательную конфигурацию. Борьба за новый миропорядок будет идти сложно и долго, Китай способен стать одним из полюсов. Сама по себе ООН не может изменить мировую структуру, она выполняет ту миссию, которую на нее возлагают ее члены. Пока нет единого понимания, в какую сторону должна трансформироваться ООН. Процессы обернуть вспять невозможно, мир не может стоять на месте.
В разных формах предпринимаются попытки помешать формированию многополярности со стороны США — с целью сохранения их лидерства. Мы пока еще находимся в стадии нарастания конфликтов и разрушения старых внешнеполитических механизмов, они не перешли в стадию поиска решений.
Сергей Афонцев
Можно выделить два основных тренда, отличающих текущую ситуацию. Первый — кризис кооперативности в международных экономических отношениях, который наблюдается во всех сторонах взаимодействия. Это выражается в росте влияния геополитических факторов на экономику — применении санкций, наблюдаемом с середины 2000-х гг., интенсификации использования ограничительных рычагов во внешнеэкономическом взаимодействии — ограничениях импорта, например. Такая политика связана не с протекционизмом, а с максимизацией геополитического влияния, усилением самодостаточности государств, усилиями по наращиванию своей сравнительной экономической мощи в мировом масштабе — в сферах торговли, инвестиций, технологического обмена. Яркий пример — торговые войны США и Китая.
Второй тренд — радикальное снижение конструктивной роли международных экономических организаций. Сейчас они либо однозначно поддерживают одну из сторон геополитического взаимодействия, либо вовсе нейтрализованы, и потенциал их воздействия на мировую экономику минимизирован.
Возник новый контекст международного экономического взаимодействия: оно используется для минимизации ущерба от геополитических факторов. Это требует переосмысления феномена взаимодействия в экономике и политике. Кроме того, это определяет динамику развития мирового хозяйства на ближайшие 10 лет.
Необходимо формирование действенных коалиций со странами, которые настроены на конструктивное взаимодействие, а также использование потенциала, который сохраняется за бизнесом и теми силами, которые руководствуются принципом «make money, not war». То, что мы видим на уровне взаимодействия бизнеса, означает, что часть компаний в любой момент готова начать деятельность по восстановлению тех ран, которые нанесло геополитическое взаимодействие.
Титанические сдвиги произошли в отношениях США и Китая. 10 лет назад бытовал мем «обниматься с пандой», символ позитивности и бесконфликтности взаимодействия с Китаем. Чуть позже ситуация изменилась. В головах американского истеблишмента бытует идея о недопустимости потери лидерства США — такая логика возобладала в отношениях с Китаем на протяжении последних 5–7 лет. Не помогла даже смена администрации, из сферы торговли конфликт просто перешел в сферу технологий. Число областей конфликтного взаимодействия будет только нарастать.
Владимир Барановский
Проблематика регионализма является одной из ключевых для современных международных отношений. Часто высказываются мысли о том, что региональное измерение международных отношений может оказаться субститутом глобализма, своеобразной палочкой-выручалочкой. Это становится сюжетом, к которому приковано большое внимание.
Практически любая современная проблема содержит региональное измерение, которое может выступать в качестве компоненты кризисных ситуаций, являться возможным способом урегулирования проблем или стать возможным вектором развития. Возможно, это тот уровень международных отношений, где международная система сможет приобрести новое качество, которое она не приобрела раньше.
Региональные компоненты были и в советско-американской биполярности, и в разрядке, и даже тогда, когда мы пытались выстроить новый миропорядок.
За последние три десятилетия произошло два грандиозных изменения: уход СССР с глобальной арены и возвышение Китая. Никто не ожидал, что Китай сможет стать сильной державой, он никогда не воспринимался такой силой. Процесс его возвышения начался еще в конце 1980-х гг. и все еще идет по нарастающей. И дело не столько в том, что в США его воспринимают конкурентом, сколько в том, что Китай сам по себе становится новой большой силой. Большая проблема состоит в определении характера будущих взаимоотношений США и Китая, это вопрос о конкуренции двух векторов: конкуренция, переходящая в конфронтацию, или взаимодействие, связанное с фактом взаимозависимости, чего не было в эпоху предыдущей биполярности.
Ирина Прохоренко
Издание «Международные отношения: грани настоящего и будущего» — первый проект в России, который не только изучает тренды и тенденции мирового развития, но и производит попытку социального конструирования. При создании книги мы задались вопросом: «Каков тот полицентричный мир, кот мы хотим создать?»
Видны складывающиеся контуры миропорядка. Вернулся тренд на укрепление суверенитета государств. Кооперативный потенциал многостороннего сотрудничества спал. При этом существуют глобальные проблемы, которые требуют усилий всего мирового сообщества. В связи с этим важными вопросами являются: как мы видим международные организации, какую роль они играют, какова их субъектность?
Существует и четкий тренд на регионализацию международных процессов. Волнующие проблемы всё чаще эффективно решаются на региональном уровне. В связи с этим возникает вопрос: нужна ли теперь универсальная международная межправительственная организация? Важно понять и то, как организовать работу региональных организаций.
Существует феномен транснациональных элит, формируется транстерриториальная идентичность, что способствует формированию полицентричности.
Мы видим долгосрочный, стратегический тренд на полицентричность, хотя можно наблюдать и краткосрочную тенденцию на биполярность. Мы видим соревнование двух технологических платформ, экономических систем. Китай соревнуется с США и в том, что касается дискурса. При движении к полицентризму конфигурация миропорядка неизбежно будет меняться: мы уже видим, какую позицию Китай занимает по ближневосточному конфликту, как ему важна экологическая повестка.
Андрей Крутских
25 лет назад Игорь Иванов впервые сформулировал в письме Генеральному секретарю ООН угрозы информационной безопасности.
Многие катаклизмы, революции, изменения в геополитике происходят, когда «верхи не могут, а низы не хотят управлять и жить по-старому». В современном мире можно добавить и третий компонент этой формулы — необходимо, чтобы существовали технологические методы и сами технологии, которые позволят изменить мир.
Информационные технологии всемогущи и вездесущи. Они позволяют радикально изменить понятие суверенитета, соотношение сил в мире, а также вести войну, не называя её войной. С одной стороны, без информационных технологий человечество не может существовать, с другой — технологии, будучи нерегулируемыми в своем развитии, могут принести больше вреда, чем пользы.
Информационно-коммуникационные технологии меняют облик международных отношений, и по этому направлению стоит констатировать больше неудач, чем успехов. Продолжается гонка кибертехнологий. Они имеют двойное назначение: такие технологии могут стать оружием в определенный момент своего использования. Проблемой остается и киберпреступность. Геополитика доставляет много трудностей на пути к выработке общих правил игры в этой сфере.
В военных элитах западных стран поддерживается идея о том, что война исключительно на суше устарела. Конфликты могут переноситься в технологическую сферу; сами технологии уже меняются. Китай прямо заявил о себе как о мощной информационной державе, он доказал, что альтернативный интернет возможен, что он объективно лучше того, что есть сейчас. Возможно новое технологическое размежевание. Показательны, кстати, примеры Венгрии и Словакии, которые, руководствуясь своими интересами, не гнушаются пользоваться всей палитрой технологий.
ИКТ многообразны и вездесущи, трагично, что устав ООН не предполагает рассматривать их как средство вооруженного нападения на государства. Информацционные нападения могут носить характер военной агрессии, это мы прекрасно видим на примере конфликта на Украине. Киев становится субъектом огромного количества кибернападений, это отмечается и Интерполом.