Выставка «Первый мастер на свете», которая идет в Музее Фаберже в Санкт-Петербурге до 28 января 2024 года, представляет 200 произведений Бориса Григорьева, художника яркого таланта, мирискусника, декадента и модерниста, эмигрировавшего после революции и до сих пор мало известного широкой публике в России
Первая большая выставка Бориса Григорьева состоялась благодаря содействию академика Дмитрия Лихачева в 1989 году в Псковском музее-заповеднике. Затем Григорьев перебрался в Петербург — знаковые выставки прошли в галерее KGallery, затем в Русском музее. В 2011 году Григорьева показывала Третьяковская галерея. Но кажется, что сейчас хорошее время для нового знакомства с художником — настолько его персонаж кажется созвучным нынешней эпохе.
Его интригующая биография, полная приключений и путешествий, прижизненная слава и его неповторимая манера балансировать на грани экспрессионизма и неоклассицизма кажутся современными и актуальными. В названии выставки вынесено начало фразы из письма Григорьева поэту-футуристу Василию Каменскому: «Сейчас я первый мастер на свете… Я не извиняюсь за эти фразы. Надо знать самому, кто ты, иначе не будешь знать, что и делать». Адресат Григорьева — участник общества «Председателей Земного шара», основанного Велимиром Хлебниковым, и, соответственно, так себя и называл. Другие участники этого союза: Давид Бурлюк, Николай Асеев, Сергей Прокофьев и Рабиндранат Тагор.
Кураторам выставки удалось почти буквально передать восхождение Бориса Григорьева к вершинам мастерства. Экспозиция расположена на двух этажах недавно открытого нового выставочного зала Музея Фаберже и закручивается по спирали. От этнографических опытов и увлечения пантеизмом недоучившегося студента Строгановского училища и слушателя Академии художеств до изящных эротических рисунков, которые Григорьев делал для журнала «Новый Сатирикон». Туда входит цикл «Интимность» — о непарадном Париже, каким его впоследствии опишут Хемингуэй и Ремарк, и цикл «Расея», показывающий глубинную Россию через образы ее жителей, которым художник придал черты иконописных ликов. Художественный критик Сергей Маковский в своих «Силуэтах русских художников» писал, что эти вещи «впечатляют глубоко мучительным цинизмом правды».
После бегства из России в 1919 году на лодке по Финскому заливу с женой и пятилетним сыном Кириллом художник быстро обрел известность в Европе: участвовал в берлинском Сецессионе, в Русском павильоне ХII Биеннале в Венеции 1920 года, в парижском Осеннем салоне 1921 года. В 1927 году он приобрел участок земли в Кань-сюр-Мер, где построил так называемую хижину-виллу «Борисэлла» (здесь в 1939 году художник скончался). Он много путешествовал по Северной и Южной Америке, преподавал в Сантьяго-де-Чили и в Нью-Йорке. В какой-то момент даже хотел приехать в СССР и писал об этом Луначарскому.
Бориса Григорьева можно смело причислить к когорте глобальных русских первой половины ХХ столетия вместе с Сергеем Дягилевым, Георгием Баланчиным, Сергеем Прокофьевым, Игорем Стравинским, Василием Кандинским, Анной Павловой, Соней Делоне и Идой Рубинштейн.
Григорьев был мастером портрета. Желающие выстраивались к нему в очередь. Его двойной портрет Мейерхольда, запечатлевший реальный фрагмент репетиции, искусствовед Лазарь Розенталь назвал «ловкачеством и при том — явно в ущерб содержанию». Григорьеву блестяще удавались портреты людей в образе. Например, Горького он написал в окружении персонажей пьесы «На дне» в образе кукловода. Хотя писатель позировал художнику у себя дома на Капри, где ничто не напоминало ночлежку. Актеров МХТ Григорьев писал прямо в гриме. Так, на выставке представлены портреты Петра Бакшеева в роли Васьки Пепла в спектакле «На дне» и Василия Качалова в роли царя Федора Иоанновича.
Удивительное умение художника схватить образ заметно и в серии иллюстраций к роману Достоевского «Братья Карамазовы», которую Григорьев создавал на протяжении 16 лет для издательского проекта в Америке (альбом не вышел из-за наступления Великой депрессии), и в программном полотне «Ревизор», завершающем выставку. Гротескные лица персонажей комедии Гоголя во главе с Городничим, показывающим миру кулак, являют собой образ страны, в которую Григорьеву не довелось вернуться.