Российский лидер Владимир Путин был самым заметным иностранным гостем на пекинском саммите проекта «Один пояс — один путь» — если судить по реакции «коллективного Запада», обратившего внимание на тезисы выступления нашего президента.
Иван Шилов
ИА Регнум
Эти тезисы речи Путина на церемонии открытии форума, безусловно, разочаруют наших бывших «западных партнёров». Российский руководитель не только высоко оценил сам китайский проект (который подразумевает создание сухопутных коридоров торговли между Европой и КНР), но и дал понять — этот проект совпадает с представлениями Москвы о евразийском пространстве, «где бы в полной мере обеспечивалась свобода торговли, инвестиций, труда, была бы налажена взаимосвязанная инфраструктура».
Коридоры Север — Юг «открывают возможность напрямую соединить, интегрировать Северный морской путь с крупными логистическими узлами на юге нашего континента, на побережье Индийского и Тихого океанов», подчеркнул Путин.
Часть этих проектов реализуется при поддержке китайских партнёров, для которых данные инициативы являются интегральной частью их «Пути».
Путин возвращается в Москву с вполне очевидными результатами, отмечают эксперты.
Дроны, монгольский коридор и «зерновая сделка здорового человека»
«Из достижений стоит отметить: выделение Китаем 300 млрд юаней Внешэкономбанку для реализации проектов в России (в дополнение к уже выделенным 220 млрд юаней), а также подписание группой компаний «Илим» соглашения о ежегодных поставках в КНР 600 тыс. тонн упаковочного материала крафтлайнер. По итогам встречи ожидается продолжение переговоров по запуску транзита грузов через Монголию», — перечисляет в комментарии ИА Регнум глава аналитического бюро СОНАР-2050 Иван Лизан.
Далее — Москва договорилась с Пекином: ускорить «притирку» российского и китайского финансовых законодательств, облегчить доступ России к финансовой системе Китая. Немаловажно и крайне актуально то, что есть договорённость решить вопросы с поставками китайских дронов, комплектующих для них и также прочей электронной техники.
Все детали станут известны в конце ноября — начале декабря, когда российский премьер-министр Михаил Мишустин и премьер Госсовета КНР Ли Цян подпишут соответствующие соглашения, добавил Лизан.
«Из открытых источников ясно, что достигнут очень большой прогресс в вопросах создания прямого транспортного коридора, включая газопровод и наземные перевозки Россия — Монголия — Китай», — со своей стороны добавляет глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович.
Этот проект — гарантия сохранения и роста рынков сбыта для нашей промышленности и аграрного сектора в условиях санкционной агрессии Запада. При развитии доступа к китайскому рынку мы эти проблемы решим, уверен Мендкович.
Создание этого «монгольского коридора» и ряд заключенных на саммите коммерческих сделок «позволяют смело говорить о том, что Россия успешно прорубила «окна на Восток» к богатым китайским рынкам сбыта всех видов своей продукции».
Однако самой яркой сделкой стало все-таки подписание контракта на поставку в Китай 70 млн тонн российского зерна в течение 12 лет. Общая сумма контракта оценивается в 25 млрд долларов — но главное тут даже не деньги, а те возможности, которые этот контракт создаёт для российского Дальнего Востока.
«Сделка позволяет сделать производство зерна локомотивом роста, в том числе Дальнего Востока, вкладывая в него средства при гарантированном сбыте», — поясняет Мендкович.
«Запуск сухопутного зернового коридора позволит, во-первых, активизировать экспорт сельхозпродукции из Сибири — где в силу отдалённости от морей цены на неё были ниже, чем в центральных и южных регионах России.
Во-вторых, такая зерновая сделка позволит заместить для КНР поставки с Украины. Изначальная мощность Забайкальского зернового терминала составит 5,2 млн тонн грузов в год с перспективой роста вплоть до 20 млн тонн, превратив Украину в поставщика продукции для Евросоюза. В-третьих, подстегнуть рост товарооборота между РФ и КНР», — пишет Иван Лизан.
Как Пекин стал Меккой
Хозяева саммита, впрочем, тоже не остаются внакладе. Председатель Си Цзиньпин выделяет на проекты (не только российские, но и в других странах на маршруте «Пути») огромные деньги.
Китайский банк развития и Экспортно-импортный банк Китая учредят окно финансирования в размере 350 млрд юаней (48 млрд долларов США), и ещё 80 млрд юаней добавит государственный Фонд Шелкового пути, пишет Reuters.
Эти траты вполне объяснимы. Для Китая проект «Один пояс — один путь» — это не просто создание альтернативного торгового маршрута, но его заявка на глобальное лидерство.
Дело в том, что с этим лидерством у Китая не задавалось.
Пекин стал одной из крупнейших экономик мира — однако у него не было необходимой для претендента на трансляцию глобальной идеологии, набора ценностей, привлекательных для третьих стран.
Образ «китайского социалистического государства» Пекин уже эксплуатировать не может (поскольку Китай является одной из крупнейших держав-капиталистов), а мощной интернациональной идеологии у него нет по причине того, что государственная философия Китая традиционно не мессианская (как у США или России), а глубоко китаецентричная.
Именно поэтому Пекин решил лидерство покупать — то есть предлагать «Глобальному Югу» идею стимулирования экономического развития на китайские деньги в обмен на политическую лояльность.
Собственно, схема работает. Пекин уже стал самой настоящей Меккой для африканских стран, а сейчас собирает вокруг себя евразийские государства.
«За десять лет, прошедших с тех пор, как Си Цзиньпин запустил инициативу «Пояс и путь», новые инвестиции в инфраструктуру помогли расширить влияние Китая в развивающемся мире», — признаёт CNBC.
Нынешний саммит, на котором было заключено множество соглашений о сотрудничестве почти на 97 млрд долларов, стал еще одним кирпичиком в расширение китайского влияния.
Однако, вопреки мнению некоторых экспертов, пока ещё можно сказать, что ширина не перешла в глубину. Пекин не отвоевывает эти страны Глобального Юга у американцев — он лишь подбирает то, чего американцы лишились благодаря своему высокомерию и неспособности уважительно вести диалог с незападными государствами.
И в данном случае речь идёт не только о Глобальном Юге, но и о великих незападных державах, включая Россию.
«Россия же не первый год развивает сотрудничество с Китаем в сфере экономики, совместной обороны, транспорта и гуманитарного сотрудничества. Объемы этого сотрудничества выросли в 2022–2023 годах, когда обе наши страны стали жертвами гибридной агрессии Запада: Китай атакуют на Тайване — нас на Украине. Поэтому это неизбежный ситуативный союз», — отмечает Никита Мендкович.
Точно такой же ситуативный союз КНР заключила с Ираном, выстраивает с Саудовской Аравией. При этом на открытый конфликт с США (которого так жаждут некоторые отечественные политологи) китайцы пока не идут — не могут, да и не хотят.
«Пекин стал вести себя активнее, особенно в сфере финансов, но дать бой доллару юань пока не может — у доллара свыше 40% расчётов в мире, а у юаня — 2,7%. С другой стороны, лиха беда начало», — указывает Иван Лизан.
«Риторику по итогам встречи Путин — Си отличает разве что всё более недвусмысленная поддержка действий России по защите своего суверенитета на Украине в борьбе против НАТО», — считает Мендкович.
Впрочем, Москва и не в претензии. Наше руководство вполне устраивает само существование китайской альтернативы американскому влиянию, а также те возможности, которые Россия может из этой инициативы извлечь, полагают эксперты.