Женщина из провинции едет покорять столицу — это мем, об этом снято множество фильмов и написано множество книг. Но реальность часто оказывается интереснее любых выдумок. О том, как на самом деле женщины строят карьеру в больших городах, нам рассказали телеведущая Елена Летучая, комик Ирина Чеснокова, актриса и режиссер Светлана Устинова, певица Вера Мусаелян и предпринимательницы Маша Бородецкая и Алиса Чумаченко во время сессии на FWD. Woman Summit, который прошел 29 сентября в Москве.
Мы продолжаем публиковать самые интересные моменты дискуссий, которые прошли 29 сентября в Москве во время саммита о гендерном равенстве FWD. Woman Summit. Главная тема 2023 года — жизнь женщин по всей стране за пределами столиц. О том, как женщины реализуют мечты и строят карьеры в больших городах, говорили:
Елена Летучая, тележурналист, телеведущая, продюсер, амбассадор фонда «Подари жизнь»;
Ирина Чеснокова, актриса, продюсер, владелица международной сети баров MEOW, основательница и ведущая шоу «Бар в большом городе», CEO Hoppie app;
Алиса Чумаченко, предприниматель, основатель Game Insight, GOSU Data Lab, и «Сбер Игры»;
Мария Бородецкая, соосновательница и CEO образовательной платформы «Синхронизация»;
Вера Мусаелян, солистка поп-рок-группы «АлоэВера»;
Светлана Устинова, актриса и режиссер.
Модератор дискуссии — главный редактор Forbes Woman Юля Варшавская
Что такое «завоевать» город
Елена Летучая: Я выросла в маленьком городке в Амурской области. Мои родители строили БАМ, поэтому я, так скажем, деревенская девчонка. Потом я переехала в Ярославль, а затем уже в Москву. Многие говорят, что обязательно нужно куда-то переезжать, чтобы чего-то достигнуть. Я считаю, что это все [не про место жительства, а] про гармонию и про счастье.
Я финансист, но в какой-то момент поняла, что мне не очень нравится моя работа. В 27 лет я решила, что хочу сменить профессию. Я хотела быть телевизионным продюсером, и моя мечта тогда свершилась. То есть я уже тогда стала счастливым человеком, а не когда меня узнала вся страна.
Женщины в нашей стране все время сталкиваются со стереотипами. Когда в 30 лет ты не замужем, тебе говорят: «А почему не замужем, почему не родила детей?» Когда в 27 лет я захотела поменять профессию, мне говорили: «Тебе уже 27, ты собралась что-то менять?» Когда я пошла в «Останкино», мне говорили: «Останкино», телевидение? Тебя никуда не возьмут, потому что берут только своих». Я себе очень благодарна за то, что решилась.
Так случилось, что мой путь к настоящей себе был связан с фондом «Подари жизнь». Когда я уже была публичным человеком, фонд написал большое официальное письмо, предложив мне стать амбассадором. Я быстро согласилась, они даже не поняли, почему. Я говорю: «Вы просто не представляете, насколько я хорошо знаю, как работает ваш фонд, как вы помогаете». Я первый свой сюжет журналистский сняла именно тогда, когда в Российской детской клинической больнице открывался новый корпус, можно сказать, моя журналистская деятельность началась с сюжета про фонд «Подари жизнь».
Вера Мусаелян: Я родилась в Нижнем Тагиле, переехала в Екатеринбург, затем в Москву, а сейчас нахожусь в Берлине. Недавно я нашла видео, где мне пять или шесть лет и я хожу рядом с папой и говорю: «Меня снимай! Меня!» Я с детства хотела быть артисткой. Я понимала, что [сцена] это то место, где я чувствую себя так, как нигде. Наверное, самый большой шаг — это признаться себе в этом даже в Нижнем Тагиле, где единственное предприятие ― это Уралвагонзавод.
Я переехала в Екатеринбург, потому что поняла, что в Нижнем Тагиле не могу даже соприкоснуться ни с чем таким, что совпадает с моим желанием. Мой переезд в Москву тоже связан с тем, что в Екатеринбурге мне стало тесно. Ведь что такое «завоевать» город? «Завоевать» ― это подчинить своей власти. Какой власти, кого я могу там подчинить? Я не иду никого завоевывать. Потому что если ты идешь завоевывать, это борьба, и ты можешь проиграть. Но когда ты идешь не завоевывать, а сотрудничать, то уже не проиграешь.
Я не могу сказать, что это было легко. У меня совсем не было денег. Когда я приехала в Москву, пела в подземных переходах и ночевала в «Макдональдсе». Мы жили впятером в маленькой комнате за городом. У меня не было даже денег на электричку — я каждое утро качала руки, чтобы уметь влезть на перрон и ехать в Москву зайцем. Но это все не казалось болезненным, потому что мне было интересно делать то, что я делаю. Для меня был восторг, что я пою свою песню, и вдруг приходит 10 человек. Я хотела поцеловать каждого из этих 10.
Ирина Чеснокова: Я начала играть в КВН в Воронеже просто потому, что «прикольно», но потом очень стеснялась этой страницы своего прошлого: «Да я актриса, вы не понимаете». А сейчас осознаю, что это было круто, потому что это школа, где готовят универсальных солдат. Там тебя учат и шить, и одеваться, и краситься, и придумывать шутки, и выступать, и снимать, и писать, и переписывать, и никогда не расстраиваться, если тебе говорят: «Все надо переделать завтра». У тебя нет варианта, у тебя нет даже мысли, что «да ну». Ты такой: «Понял, все. Значит, не спим ближайшую неделю. У нас же есть великая цель. Кстати, какая? Не знаем. Но делаем». И это очень круто. Но для того возраста, потому что сейчас ты начинаешь себе задавать вопросы: зачем? Слава богу, в какой-то момент я начала себе задавать эти вопросы.
Не могу сказать, что я мечтала развиться и стать кем-то. Я не видела свою карьеру в перспективе, когда начинала играть в КВН. Я просто баловалась. И вот добаловалась.
Светлана Устинова: Я из Северодвинска, Архангельская область. Я умею купаться в Белом море. Когда меня папа перевел в гимназию (за что я ему очень благодарна), помню, как ездила туда на трех автобусах. Каждую субботу все спят, а я еду. Зима, холодно, стою на остановке, но понимаю, зачем: я хочу чего-то большего, нежели могу получить в той школе, которая через дорогу. В 1990-х мы сидели на уроках в дубленках, потому у нас не было отопления, но мы продолжали заниматься, потому что это было важно.
Север закалил мой характер. Я понимаю, что надо работать больше, если ты хочешь чего-то достичь. Надо работать не только пять дней в неделю, но еще и по субботам, а может быть, и по воскресеньям. И когда, уже став актрисой, плавала для сцены в холодной реке, я думала: да это же мое Белое море, ничего страшного. Еще дубль? Пожалуйста. Еще дубль? Легко. Жить в общаге? Не вопрос. Я жила в коммуналке. Все, нет препятствий.
Мария Бородецкая: Когда я сказала в 11-м классе, что поеду учиться из Тамбова в Москву. Мама ответила: «Кому ты там нужна? Будет тяжело, и у нас нет денег». Моя мама медсестра, папа милиционер, поэтому я стала работать сразу, как переехала. Первые полгода я жила с 15 мигрантами в квартире. Я с ними всеми подружилась, я была их дочкой, младшей сестрой; они меня защищали, кормили пловом. В общем, мы как-то все вместе существовали. Я работала в Zara (теперь у меня лучший hard skill: идеально складывать футболки), училась в университете, и все это было круглосуточно.
Мне кажется, что самое главное ― понять, что вам нужно. У меня до сих пор есть много подруг, моих одноклассниц, которые остались в Тамбове. У них совсем другой путь. Они родили детей и очень счастливы. Счастье ― это не обязательно переехать в большой город, не обязательно построить карьеру. У всех оно свое. Мое, наверное, в этих переменах, в драйве. Так я реализуюсь и чувствую себя живой.
Алиса Чумаченко: Я из большого города, из Москвы, но из отдаленного района, из Бибирево. Мои родители ― театральные режиссеры, цирковые. Я выросла в цирке, фактически на манеже.
Мне было 12 или 13 лет, когда я сказала маме, что хочу быть артисткой. Мама картинно упала в обморок (она заслуженный деятель искусств) и ответила: «Я не хочу, чтобы ты была артисткой. Ты должна быть юристом или финансистом». Потом добавила: «Если школу закончишь, можешь делать, что хочешь».
Я экстерном закончила школу в 14 лет и стала работать в цирке. Психологически и физически это очень тяжелый труд. Мне кажется, что это потрясающая профессия для молодого человека (будучи артисткой, я объездила всю Россию и очень много стран). Но после девяти лет работы в цирке я стала задумываться: а что же я буду делать дальше, когда мне будет 30? Я же уже, наверное, не смогу на коньках в купальнике крутить хулахуп.
Последние 20 лет я в IT. Занимаюсь искусственным интеллектом и играми. Если здесь есть кто-то, кто играет в игры — компьютерные, мобильные, любые, — или у вас есть дети, которые играют, мужья, родственники, 100% они играли в одну из моих. Цирк, конечно, не оставляет. Бизнес ― тот же цирк в какой-то степени.
«Притоптала на своих каблучках»
Ирина Чеснокова: Когда мы говорим про юмор, то скорее всего подразумеваем, что шутит мужчина. А женщина ― «ладно, мы ее тоже послушаем, но смеяться будем, когда мужчина выйдет». Это какие-то вековые гендерные стереотипы.
Актеры тренируются на монологах. Так вот, я поняла, что у нас в культуре — в литературе, в кино — нет женских монологов, нет персонажей особо. Мужчины ― пожалуйста. Любое произведение бери, и там будет, скорее всего, герой, мощный, классный, красивый. А женщина из-за мужчины в обрыв рухнула, или под поезд прыгнула, без слов.
Я помню такой момент: во время разгона шуток одна девочка предлагает смешную идею, а на нее пацаны не обращают внимания. Она тихонечко предлагает вторую идею: «А может быть, она пришла, а он в «Доту» играет, нет?» То есть она, предлагая идею, сразу сама ее отрицает, чтобы не расстроиться, что ее не примут.
Елена Летучая: У меня тоже была такая история. Я работала продюсером в одной компании. Пришла туда в костюмчике, а там только мужчины, и они на меня так посмотрели: «Девочка, покажи, что ты умеешь». Когда я один фильм сделала, они: «Хорошо, давай еще один». И пока я не сделала какой-то определенный объем профессиональной работы, они относились ко мне чуть-чуть с пренебрежением: притоптала на своих каблучках.
Мне кажется, самое главное — не обращать на это внимания. Женщины могут делать множество вещей намного лучше, качественнее, профессиональнее, чем мужчины. Но когда меня спрашивают: «Как ты на телевидение попала?», я говорю: «Да через постель, через постель». Потому что поверить в то, что женщина переехала в другой город, отстояла свою мечту, стала счастливой, успешной, проживает свою прекрасную жизнь, ― некоторым мужчинам сложно.
В «Останкино» я работала в студии спецпроектов. Тогда только запускался «Вечерний Ургант». Я принесла к ним свое резюме. У них была свободна должность продюсера по иностранным гостям, но они меня не взяли. А уже потом я пришла туда гостем, как приглашенная звезда. И Иван Ургант говорит: «Елена, знаете, что мы имеем отношение к вашей звездности?» Я говорю: «Каким образом?» Оказывается, они нашли мое резюме: «Мы знали, что вы хотели к нам устроиться». Но они хотели мужчину-продюсера.
Светлана Устинова: То, что сказала Ирина про нехватку женских ролей, ― я тоже это испытала. После большой роли [в «Бумере»] у меня не было сценариев. Я не понимала: а где еще женские роли? Это неинтересно, то неинтересно, где большие, классные роли вроде той, с которой я начинала? Если бы не это, может быть, мы бы не стали с моей подругой Дарьей Чарушей развивать свой проект и сами писать сценарии, писать роли для себя. Так появился фильм, потом еще один.
Потом «Домашнее поле» (фильм о женщине — футбольном тренере — Forbes Woman). За это нужно поблагодарить компанию Hype Production, которые решили раскрыть эту тему.
Алиса Чумаченко: У меня, конечно, есть много историй, связанных с женщинами в мужском бизнесе. Когда я уже была вице-президентом по маркетингу, в наш IT-офис приезжали бизнесмены на переговоры. Заходили, поворачивались ко мне, говорили: «Принесите кофе, пожалуйста». А я вице-президент крупнейшей российской компании, производящей игры. Это была вторая по выручке компания после Mail.ru в 2009 году. Я такая: окей, пойду, принесу им кофе на подносе, зайду, поставлю, мы сядем. Они потом всегда извинялись.
Мария Бородецкая: Я часто бываю на разных IT-конференциях. Правда, сама очень мало сталкивалась с дискриминацией женщин. Мне, скорее, все помогали всегда. Но совершенно точно видно, что из 120 человек на конференции девушек — человек 15.
Наверное, как основатель лектория «Синхронизации» я должна говорить, что мое любимое кино — это фильмы Акиры Куросавы или Феллини. Но мою жизнь изменила «Блондинка в законе». Я хорошо помню этот момент, мне было лет 12–13. Этот кадр, знаете, когда важные юристы в черных и серых костюмах поднимаются суд, а она идет в розовом вся такая смешная и нелепая. У меня этот образ в голове отложился. Я продолжаю ходить в ярких платьях и быть очень заметной. Это мой личный бунт: я могу быть классным специалистом, строить успешный бизнес и так наряжаться.
«Верьте в сказку»
Елена Летучая: Как получилось «Ревизорро»? Когда мне сказали, сколько я буду зарабатывать [в качестве ведущей шоу], это было настолько мало, что я сомневалась, а хватит ли мне на еду. Когда я спросила, почему такой маленький оклад, мне ответили: «Вы никто, звать вас никак, вы больше на рынке не стоите». Я взяла вечер на раздумья. И в итоге согласилась. Можно было сказать, что я стою больше, у меня свой продакшен, и не согласиться. Но то решение запулило меня в космос. Когда я возвращаюсь мысленно в тот момент, то думаю: нужно видеть шансы.
Каждый может реализовать любую мечту. Знаете, что мешает? Стереотипы. Вам кажется, что вы недостаточно хороши, недостаточно умны, недостаточно красивы.
Алиса Чумаченко: Как я попала в IT? Я родила ребенка, была в декрете и ездила за своим первым мужем — он выступал в Цирке «дю Солей». Я все время думала: что же дальше? Сейчас я выйду из декрета, похудею, и что, мне опять нужно на манеж? Я понимала, что я не хочу. Все это закончилось страшнейшим кризисом, мы развелись.
В это же время я играла в компьютерные игры (меня муж подсадил) и так познакомилась с человеком под ником «Тот, кого нельзя называть». Потом на оффлайн-встрече мы увиделись, и оказалось, что это Сергей Жуков из группы «Руки вверх».
Мы стали с ним общаться и дружить. В какой-то момент он мне говорит: «Алиса, мне нужен личный помощник». А у меня денег нет, ребенка в детский сад не могу устроить. Но я отвечаю: «Сережа, ты что? Я же режиссер (я как раз ГИТИС закончила), какой я помощник? Это не про меня». Он мне: «Тысяча долларов». Я: «Завтра выхожу».
Сергей тогда инвестировал в IT. У него был продюсерский центр, а в соседнем офисе разработчики делали игру. Я туда бегала, Сереже кофе носила, спрашивала, как дела, и однажды узнала, что из этого IT-проекта уволилась пиарщица. Я попросила Сережу меня отпустить, нашла ему самого лучшего помощника на свете и пошла работать пиарщиком. Через шесть лет эта компания стала самой крупной игровой компанией в России. Сейчас я уже понимаю, что и с моей помощью тоже. В ней я стала вице-президентом по маркетингу и рекламе. Так мой путь начался.
Светлана Устинова: Меня недавно спросили: «Как ты все-таки попала [в фильм «Бумер]?» Я говорю: «В кафе подошли». Но в первый раз меня нашли в метро. Меня все время где-то находят. Ко мне подошел человек и сказал: «Мы ищем девушку для клипа, нам нужен ангел». Я говорю: «Да, конечно, как интересно» ― «Приходи на следующий день туда-то, возьми что-то белое». Я говорю: «Хорошо». Я пришла и действительно снялась в клипе — была такая группа Bad Balance. Потом еще снялась в клипе Децла «Вечеринка у Децла дома».
Мне было так интересно, мне было так любопытно. Наверное, за этим интересом я и поехала в Москву. Я училась в финансовой академии, но там мне не было интересно. Я снималась в клипах, но понимала, что это не предел, что-то есть еще. И тут, видимо, судьба: случилась наша встреча с Петром Бусловым, который как раз искал девочку для второго «Бумера». Долгий кастинг. Через два месяца после каждодневных проб, когда я уже невероятно влюбилась в этот процесс, звонят кастинг-директоры и говорят: «Света, нет, все-таки мы решили взять профессиональную актрису. Ты молодец, спасибо тебе, но мы тебя не утверждаем». Я думаю: господи, как же мне теперь жить? Я что, в финансовую академию пойду? Потом, слава богу, продюсеры передумали. Это сказочная история, но это правда. Сказка случается.
«Двигаться по внутренней магистрали»
Алиса Чумаченко: Я переезжаю очень часто. Мой муж уже привык. Но я в цирке работала, поэтому для меня нормально каждый месяц куда-то переезжать. Сейчас я еще размеренной жизнью живу: только раз в год или раз в два года переезжаю.
Это научило меня за один день собирать вещи большой семьи и за один день полностью их разбирать, а вечером уже печь пирог. Это отличная тренировка борьбы со страхами. Страх — наша защитная функция. Это нормально. Бояться нормально. Но мой опыт научил меня бояться — и делать.
Светлана Устинова: Переезжать — это не только перемещаться в пространстве, но и двигаться по своей внутренней магистрали: работать над собой, идти вперед, двигаться от актерской к режиссерской, к сценарной деятельности, к продюсерской. Это, наверное, еще и про внутренний рост, про ощущение безграничности возможностей.
Ирина Чеснокова: Я приехала из Воронежа в Питер, потом в Москву, потом в Турцию, потом в Дубай, и у меня до сих пор есть бизнес. У меня бар в Москве, в Турции, я открываю бар в Дубае. Мы делаем спектакль в Эмиратах, думаем снимать шоу в Лондоне, еще IT-стартап у меня. Это звучит как будто бы: «Ира, не сочиняй». Мне самой периодически кажется: скоро с рулем начну ходить по городу и рассказывать, что у меня джип. Но мне кажется, самое классное, чему меня научила вся жизнь, переезды и так далее, это тому, что нет ничего невозможного.
Вера Мусаелян: Опыт научил меня с любопытством относиться к тому пути, который мне предстоит. Я всегда представляла себя персонажем какой-то игры или книги. Интересно ли смотреть за сюжетом персонажа, который родился, учится, выучился, и все? Я уже точно знаю, что мой герой не пропадет. Оказалось, что он может перемещаться с места на место, и он почему-то накормлен, и ему почему-то есть где спать. И поэтому он может с доверием относиться к миру. Есть какие-то сложности, но он с ними обязательно справится, и это интересный путь моего героя.