Знание — сила, понимание — рычаг: труды и дни Дмитрия Сарабьянова

Выставка в фонде In artibus к 100-летию знаменитого историка отечественного искусства стала настоящим оммажем юбиляру. Архивные документы соединены здесь с художественными произведениями, которые вдохновляли главного героя на всё новые исследования

У поколения искусствоведов, начинавших или уточнявших свой путь во времена оттепели, была одна миссия, про которую публично почти не говорилось, но которая многое определяла в их поведении. Нужно было вернуть историю русского и советского искусства в мировое русло — после долгого периода «внедрения классового подхода» и «преодоления буржуазного влияния». Дело заключалось не только в возвращении забытых или переосмыслении известных имен, но и в ревизии всего художественного процесса как минимум за столетие. Брались за такую сверхзадачу, разумеется, не все подряд, а уж что-то значительное получалось и вовсе у единиц. Среди них — Дмитрий Сарабьянов (1923–2013), чье 100-летие отмечено выставкой «Искусство знания» в московском фонде In artibus.

«В первую очередь мы хотели отдать дань памяти одному из крупнейших историков русского искусства, — говорит Анна Корндорф, ученый секретарь фонда и куратор проекта, — представить тот круг художественных произведений и явлений, которые мы сегодня понимаем и ценим во многом благодаря открытым им подходам и интерпретациям. Но в то же время наша выставка — своего рода археология самой науки, истории изучения русского искусства во второй половине ХХ века. Ведь наука — это всегда движение, развитие, смена парадигм, обновление методологии и приращение знаний. Дмитрий Владимирович до конца дней сохранял эту удивительную способность двигаться вперед, подчас радикально пересматривая свои прежние взгляды и подходы».

Должностей и регалий у него за жизнь набралось немало, но если резюмировать без подробностей, то он был ученым, арт-критиком, педагогом (почти полвека преподавал на кафедре отечественного искусства в МГУ). Написал целый ряд важных книг и куда больше статей, тоже не проходных, не для галочки задуманных. Многое из того, что зрителям и читателям впоследствии стало казаться очевидным, само собой разумеющимся, было когда-то именно им сформулировано, описано, продвинуто. Не без трудностей продвинуто, следует добавить. В экспозиции можно встретить документальный стенд под заглавием «История одной книги. 1962–1971». Первая дата маркирует авторскую заявку на издание труда «Русская живопись конца 1900-х — начала 1910-х годов», вторая — выход книги из печати. Довольно выразительный получился таймлайн на тему «как все тогда обстояло в действительности».

Документальные материалы на выставке вообще представлены в обилии: тут и рукописи, и личные письма, и записи лекций, и стенограммы выступлений в Московском союзе художников (по словам Анны Корндорф, эти интереснейшие расшифровки из фондов РГАЛИ никогда ранее не публиковались). Та часть архивов, что не поместилась в витринах, доступна в электронном виде. Присутствует и аудиоформат. Например, через наушники можно услышать рассказ Дмитрия Владимировича об обыске, произведенном в их доме в 1985 году (фигуранткой стала его жена, искусствовед Елена Мурина) в связи с делом «антисоветчика» Феликса Светова.

Читать и слушать — занятия на сегодняшних выставках вполне привычные, но есть здесь и на что посмотреть. Наряду с несколькими музеями и архивами к сотрудничеству был призван внушительный коллекционерский пул, так что экспозиция получилась не только документальной, но и полноценно художественной. Произведения живописи и графики в диапазоне от Павла Федотова и передвижников (Григорий Мясоедов, Илларион Прянишников, Илья Репин) до художников позднесоветского периода (Николай Андронов, Владимир Вейсберг, Наталия Егоршина, Павел Никонов, Михаил Шварцман) иллюстрируют круг научных интересов юбиляра. Представлены, разумеется, и «голуборозовцы», и «бубнововалетцы», и футуристы, и конструктивисты — всех их Сарабьянов заново встраивал в общедоступный исторический контекст. А со многими художниками-современниками еще и просто дружил.

Экспозиционный портрет юбиляра едва ли соответствует представлениям о «кабинетном ученом». Это амплуа его совершенно не вдохновляло, он то и дело оказывался за пределами стереотипного образа. Например, в одной из витрин представлены машинописные фрагменты литературного сценария к научно-популярному фильму «Мой Федотов» 1966 года (сам фильм демонстрируется на дисплее). А еще в зале звучит музыка, сочиненная Дмитрием Сарабьяновым в молодые годы: специально к выставке были сделаны записи исполнения некоторых его прелюдий и романсов.

Фонд In artibus
«Искусство знания. К 100-летию Дмитрия Владимировича Сарабьянова»
До 12 ноября

Фонд In artibus