Антон БАТАГОВ: Композитор и пианист Антон Батагов выпускает новый альбом, записанный на удивительном рояле

Композитор и пианист

выпускает новый альбом. Он назвал его "Хорошо медитированный клавир".

Звуки попросили композитора рассказать историю создания и записи альбома — и он написал небольшое эссе. Этот сольный альбом – музыка, которую я написал в 2020 году. У него нет никакой концепции или идеи, которая предшествовала бы музыке.

Девять пьес: Формула 1, Формула 2 – и так далее, до Формулы 9.

Старинные формулы работы с материалом – чакона, пассакалия, канон, контрапункт, рондо – идеально соответствуют "минималистскому" мышлению. С их помощью мы обнаруживаем бесконечные конфигурации звуков внутри простых мелодических и гармонических построений. Объектом для медитации являются, собственно, сами эти звуки, извлекаемые из рояля. А теперь – история о том, как я это записал.

Как всегда, мне очень важно найти для каждой записи именно тот рояль, на котором эта музыка будет звучать так, как мне хочется. Иногда это бывает и "самый обыкновенный" концертный Steinway D. Но таких случаев немного. Каждый альбом – это, помимо всего прочего, еще и звуковой образ, который неотделим от самой музыки и ее исполнения. Эти поиски приводили меня к роялям Steinway 30-х и 50-х годов, к современным Fazioli и Bosendorfer. А в этот раз произошло совсем неожиданное путешествие во времени. В начале октября 2020 года мы встретились за чашкой кофе с Кариной Абрамян, продюсером фирмы "Мелодия". Карина подарила мне потрясающее CD-издание всех сонат Бетховена, записанных на концертах Татьяны Петровны Николаевой (я был на этих концертах, и даже написал несколько слов в буклет этого издания). В следующую минуту я обрушил на Карину всё, что накопилось в моей оперативной памяти за последние месяцы. В частности, я рассказал про "Хорошо медитированный клавир". Карина говорит: "Скажи, когда будешь готов записать". Я отвечаю: "Да я вроде бы готов, но не знаю, на каком рояле. Это точно не Steinway на студии Синелаб, и точно не те рояли, на которых я записывал Шуберта и Баха, хотя они были и очень нетипичные. Очень важно, чтобы это был инструмент, не имеющий вообще ничего общего с современным концертно-студийным стандартом."

"Щас, минутку, - говорит Карина, - Тут за углом – музей музыки. Я им позвоню, и давай сразу туда пойдем". И дальше всё происходит как в кино, где прошлое и будущее пересекаются неожиданным образом. Допив кофе (эх, какой там был круассан) и ритуально надев маску и перчатку на правую руку в момент прикладывания карточки к платежному терминалу, мы приходим в музей.

Это бывший музей им.Глинки. Именно там были основные концерты фестивалей "Альтернатива" в конце 80-х – начале 90-х, то есть это был фактически мой дом. Но с тех пор я там ни разу не был. И вот мы приходим, нас встречают, показывают несколько роялей. И – мы договариваемся о записи. В конце ноября того же года я записываю альбом там, на рояле Steinway 1909 года. Этот рояль принадлежал выдающемуся пианисту Николаю Петрову (1943 – 2011). Инструмент – совершенно удивительный. У него как будто бы каждая нота обладает своей выразительностью и индивидуальностью, не похожей на другие ноты. В этом есть и некоторое как бы несовершенство (в отличие от современных бронебойных больших концертных роялей с идеально ровным звуком), и это делает инструмент особенным. И – призвуки у некоторых нот, как призвуки механики клавесина или струн гитары. Я привез туда свой комплект микрофонов и прочих девайсов, которые всегда со мной, и закрылся наедине с роялем. Всё это позволило мне записать этот звук во всех мельчайших подробностях. Ощущение в процессе слушания – как будто слушатель сам сидит и играет. Вот такой получился хорошо медитированный клавир. Я благодарен сотрудникам музея, которые создали идеальные условия для работы. И, конечно, благодарен Карине. Этот альбом звучит именно так благодаря ей.