Победу на выборах в Национальный совет Словакии партии Smer — socialna demokracia («Курс — социальная демократия»), во главе которой стоит бывший премьер-министр Роберт Фицо, немедленно самые разные наблюдатели расценили как победу пророссийской силы. Но на самом деле все сложнее. Иначе нам пришлось бы отнести и нынешние власти Польши к пророссийским, что очевидно не так.
Иван Шилов
ИА REGNUM
Владимир Зеленский
Да, конечно, Фицо заявил, что «лучше 10 лет вести мирные переговоры и прекратить военные действия, чем позволить украинцам и россиянам безрезультатно убивать друг друга еще десять лет…». Польская сторона пока далека от такой риторики. Однако симптомы уже проявились для Украины весьма серьезные — ее вовсе не считают защитницей и спасительницей Запада.
Когда премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий заявил недавно, что не позволит Зеленскому оскорблять его соотечественников, дело было не только в конкретном высказывании президента Украины на Генассамблее ООН. Напомним, что тогда спор по поводу допуска украинского зерна на польский рынок он назвал «политическим театром». Дело в том, что само позиционирование, сами претензии украинского лидера все больше видятся многими на Западе как неадекватные.
Просто пока вещи стесняются называть своими именами. Дело в том, что Зеленский и правда уверил себя в том, что он новый Черчилль (его весь прошлый год в этой самооценке поддерживали и многие политики) и что его команда — защитники Запада, и поэтому им все всё должны. Отсюда и его часто, мягко говоря, недипломатичный тон. Но Польша видит ситуацию иначе: Запад просто помогает Украине. И вовсе не потому, что она его защищает. Он сам способен, если что, защититься без проблем.
Логика Зеленского, что, мол, на кону сам миропорядок, который разрушает Россия, не работает, потому что миропорядок, основанный на доминировании леволиберальных принципов, в любом случае не устоит. Поскольку он основан на принуждении к толерантности.
То есть, как это не покажется странным, на насилии над принципом, который как раз был основой изначального либерализма. Он зародился в XVII веке как следствие беспощадных религиозных войн, которые потрясли Европу. И главный вывод, который был из них сделан тогда, это требование признания свободы совести.
Каждый вправе верить, как угодно. Но он при этом вовсе не обязан считать, что истины не существует или что она и там, и тут. Подлинная толерантность — это признание права человека на ошибку. А в нынешней леволиберальной версии она выродилась в требование не просто допускать существование рядом с тобой извращения, но отказаться называть вещи своими именами. А это и есть радикальное вторжение в сферу свободы совести.
И когда люди в Европе голосуют за «популистов», они просто следуют зову своей совести и естественному страху, что кто-то с помощью международных бюрократических механизмов будет ее попирать. В этом секрет популярности «пророссийских» Орбана и Фицо. Экзистенциального врага их электорат видит не в России, а в тех, кто покушается именно на первичное либеральное право — свободу совести.
Забавно, что мегапретензии демонстрирует не только сам Зеленский, но и некоторые популярные украинские спикеры. Они сами того не замечая пытаются копировать Россию, изобретая некую «украинскую цивилизацию», новую идею для всего мира. Про оправданность описания России как отдельной цивилизации, конечно, ведётся дискуссия. Но в этой дискуссии, по крайней мере, присутствуют серьезные как географические, так и культурные аргументы.
Касательно Украины, главная проблема — это отсутствие адекватной самооценки. Понятно, что в нынешних экстремальных условиях это может быть объяснимо. Но, строго говоря, базисные вещи стоило осознать заранее — если вы «идёте в Европу», для начала просто надо признать, что вы периферия европейской цивилизации. В смысле идей. Это все романтические сказки XIX века, что, мол, «молодые народы» скажут «новое Слово».
Да, что-то, может быть, и скажут. Но только слово это будет не с большой, а с маленькой буквы. Например, в крохотной и абсолютно европейской Словении есть свой философ с мировым именем — Славой Жижек. Но Словения не претендует на «новое слово» для человечества. Можно и нужно вписаться в мировую борьбу смыслов на уровне собственных интеллектуалов. Но претендовать на «своё» невиданное и неслыханное, на роль «защитников миропорядка», это раздражающая нелепость.
Особенно, кстати, она должна раздражать именно поляков. Потому что те и в самом деле однажды спасли Европу.
Сегодня в одном из залов Ватикана висит огромное полотно, в центре которого — победоносный король Речи Посполитой Ян Собеский. За что ему такая честь? А за то, что если бы 12 сентября 1683 года он во главе своих крылатых гусаров не пришел на выручку осажденной османами Вене, то город неизбежно пал бы. И тогда дальнейшую экспансию Высокой Порты остановить было бы крайне проблематично.
На кону тогда действительно стоял будущий миропорядок. 20 тысяч польских всадников (одна из крупнейших кавалерийских атак в истории) опрокинули превосходящие силы противника — и мир стал таким, каким мы его знаем.
Говорят, в войске Яна Собеского был отряд запорожцев. Но заметной роли он не играл. И как поляки видели распределение ролей тогда, так же примерно видят и сейчас.