ЗАХОДИТЕ К НАМ НА ОГОНЕК

«Крем». Музыка О. Шайдуллиной. Либретто Н. Рязанского.
Театр Ермоловой (Москва).
Режиссер-постановщик Алексей Золотовицкий, музыкальный руководитель и дирижер Денис Виноградов, художник-постановщик София Егорова, хореограф-постановщик Никита Беляков, художники по свету Андрей Ребров и Михаил Буркин.

Сезон 2023/24 в московских драматических театрах начинается с мюзиклов. В «Ленкоме» новый год стартовал с премьеры спектакля Алексея Франдетти «Маяковский» (авторское жанровое определение «муздрама») с музыкой рэпера Басты. В Театре Моссовета Евгений Марчелли попробовал стряхнуть пыль с заслушанных до дыр детских песен и сделал постановку «Бременских музыкантов». Но этим двум театрам к музыкальному репертуару не привыкать, а вот Театр Ермоловой взялся за мюзикл впервые за свою без малого столетнюю историю. На Основной сцене театра состоялась мировая премьера спектакля «Крем».

Композитор «Крема» — Ольга Шайдуллина, автор музыки плохо поддающихся стандартной жанровой классификации театральных работ: «оперы для драматических артистов» «Антигона» (Пермский академический Театр-Театр, 2020) и «оперы для драматического театра» «Жанна д’Арк» (Красноярский ТЮЗ, 2022). Все три партитуры не требуют оперной постановки голоса, что формально позволяет считать их мюзиклами, но привычной для мюзикла номерной структурой обладает только «Крем». В нем нет простой и возвышенной обреченности, которую — каждый по-своему — передают драматурги Женя Беркович в истории Антигоны и Михаил Бартенев в истории Жанны: либретто «Крема», автором которого значится некий Никита Рязанский (тезка вымышленного святого из песни Бориса Гребенщикова), предлагает зрителю задорный, неполиткорректный, местами абсурдный путь к катарсису.

Висящий перед спектаклем суперзанавес в виде архибезвкусной афиши из 90-х сразу предупреждает зрителя, что ничего утонченного ждать не стоит (спойлер: это не так). Сюжет начинается с того, что главная героиня по имени Наташа Крест в исполнении Наташи Горбас — певица и сонграйтер — ссорится со своим спонсором Резо Мокридзе (Борис Миронов) и остается в долгах перед ним. Но у нее в собственности есть его подарок — траттория «Крем», на которой она планирует разбогатеть. Вот только ресторан — фиктивное заведение с горсткой случайных сотрудников: директор Зураб (Шариф Абдул) попал сюда по знакомству через диаспору, а пианист по прозвищу Рихтер (Александр Кудин) пьет и мечтает о большой карьере. Зато здесь есть работающая печь, воплощенная визуально как занимающая всю сцену конструкция с трубами — скорее органными, чем печными, и камерой сгорания, куда можно входить и выходить, как в иконографии библейской огненной пещи. И оказывается, что эту печь можно выгодно использовать для сжигания трупов.

В шутках о смерти и похоронах оказывается только доля шутки. Самые абсурдные ситуации — торжественные проводы любимой собаки, точное выполнение заковыристой последней воли, афера с наследством — одновременно и дают повод поглумиться, и выявляют в героях имманентное человеческое сострадание. Рамка всего спектакля — духовный путь, который команда крематория проходит в сопровождении призраков застреленных в самом начале двух охранников Наташи. В облике ангелов с угловатыми навесными крыльями они то и дело вопрошают героев «как твое имя и где твое место?». Правда неоднозначна и гибка. Для виртуозной пиарщицы Миланы (Стася Милославская), что без устали раскручивает несуществующий бизнес, ответом оказывается возврат к паспортному имени Маша; Наташа остается Наташей; Рихтер так и не обретает необходимости определиться, Сева он или Слава.

Неоднозначность и парадоксальность — то, что делает героев оторванного от бытовых реалий (хотя и очень современного в деталях) «Крема» убедительными, живыми, сложными людьми. Непоследовательность их поступков становится залогом достоверности характеров: в шаблонных героев поверить было бы сложнее, чем принять неочевидную пару из привязанного к горам и соответствующим традициям Зураба и вызывающе продвинутой зумерки Миланы или наблюдать, как страдающего по академической культуре Рихтера уносит в эстетику аниме.

Самая же нешаблонная здесь главная героиня. В музыкальном театре дефицит историй, в центре которых была бы женщина, интересы которой не сводятся к любовным. Наташа не просто воплощает собой именно такую женщину — она еще и редкий пример героини, не являющейся ни очаровательной инженю, ни авторитетной матроной. Среднего возраста, сверхэффектная в вульгарном блеске своего образа блондинки-вамп в алом платье, готовая с упоением бросаться хоть в шоу-бизнес, хоть в кейтеринг, хоть в ритуальные услуги — Наташа предлагает опять же редкую для музыкального театра ролевую модель женщины, которая находит собственное, нетривиальное и не завязанное на мужчин место в жизни. Хотя с мужчинами у Наташи все хорошо, точнее, все плохо: едва успевший стать ее новым возлюбленным Рихтер погибает от пули Мокридзе. Комедия оказывается без хеппи-энда — но и без трагического финала. Жизнь продолжается, смерть продолжается. Мертвым нужно, чтобы их провожали, — но не меньше это нужно и живым.

А еще живым нужна музыка. Большинство номеров в спектакле — диегетические, герои так и заявляют: щас спою песню. И дальше Ольга Шайдуллина отрывается в самых разных стилях: от разухабистой попсы в духе Лолиты, которую пишет и исполняет Наташа, до стилизации под грузинские хоры, когда в фокусе внимания оказывается Зураб; а музыка ангелов-охранников постепенно начинает отсылать к замысловато-потусторонним исканиям «Жанны»; ничто из этого не сводится к типичному мюзикловому саунду, но и не противоречит мюзикловой эстетике, где ценится контрастность и полистилистика.

Живой ансамбль под управлением Дениса Виноградова находится на сцене, и музыкантов и самого дирижера то и дело втягивают в сценическое действие, пробивая четвертую стену. Заигрываний с залом тоже хватает — «Крем» не пытается притвориться менее развлекательным, чем он есть. Под лозунгом «меньше страха — больше праха» он в самом деле отодвигает смерть куда-то в сторону, позволяя живым смеяться и плакать — в общем, жить.