На Netflix вышел мини-сериал «Побочный эффект: Смерть» (в оригинале — Painkiller), рассказывающий о предпосылках эпидемии оксиконтина в середине 1990-х. Кинокритик Тимур Алиев — о том, как фармацевтическая компания Purdue Pharma зарабатывала миллиарды, обманывая медицинскую систему и обычных американцев
Оксиконтин как лекарство появился в США в середине 90-х, в его основе — опиоиды, действующие в два раза мощнее морфина. Врачи начали выписывать его людям, страдающим от боли. Но если обезболивающее на основе морфина рекомендовалось применять только при очень сильной, невыносимой боли (из-за травм, после операций), то оксиконтин продавался выпускавшей его компанией Purdue Pharma как таблетки, которые можно принимать без побочных эффектов даже при умеренной и тяжелой боли. Так маркетологам фармкомпании удалось «дестигматизировать» употребление сильных опиоидов в медицинской системе США.
Только в 2013 году Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств Америки (FDA) добилось ограничения выписывания оксиконтина при умеренной боли. Ведомство заставило Purdue Pharma изменить маркировку — на упаковке появилось предупреждение о сильной зависимости при длительном употреблении.
Сериал «Побочный эффект: Смерть» (Painkiller — от слов pain (боль) и killer (убийца) — так в разговорном английском языке называют обезболивающие. — Forbes Life) шоураннеров Мики Фитцерман-Блю и Ноя Харпстера представляет собой историю создания оксиконтина и последствий его массового употребления. Внушительная часть повествования уделяется становлению бизнеса Ричарда Саклера (Мэттью Бродерик, с трудом узнаваемый в гриме) — предпринимателя из знаменитой семьи, которая унаследовала Purdue Pharma от «короля фармы» Артура Саклера (звезда киновселенной Marvel Кларк Грегг появляется на экране в виде галлюцинации Ричарда). Сначала персонаж Мэттью Бродерика ищет рецепт идеального анальгетика, который бы взорвал рынок, потом занимается его массовым продвижением в медицинскую систему — и затем, собственно, снимает сливки.
В основе сценария сериала — статья журналиста The New Yorker Патрика Рэдден Кифа «Семья, построившая империю боли» и книга Барри Мейера «Обезболивающее: Империя обмана и происхождение опиоидной эпидемии в Америке» (Pain Killer: An Empire of Deceit and the Origin of America's Opioid Epidemic). В каждом из шести эпизодов появляются и другие герои этой закрученной головоломки. Например, следователь из офиса прокурора Эди Флауэрс (неподражаемая Узо Адуба) — своего рода Рассказчик. Ее голос за кадром зритель будет слышать чаще всего. По сюжету, в 2015 году она приезжает в Вашингтон, чтобы проконсультировать адвокатов, подающих коллективный иск к Purdue Pharma.
Для исследования смертоносного эффекта фармацевтической империи Саклеров режиссер Питер Берг («Глубоководный горизонт») разделяет историю на настоящее и будущее. В коротких флешбэках рассказывается история работника шиномонтажа Глена (Тейлор Китч) и его семьи. Из-за травмы спины Глену выписывают оксиконтин, на который он постепенно подсаживается, теряет самоконтроль и семью. На его примере, показанном детально и поэтапно, можно проследить, до чего доводит, казалось бы, банальное обезболивающее. Быстрое привыкание — вопреки рекламной кампании, утверждающей обратное. Одобрение врача, который без зазрения совести выписывает один рецепт за другим, а то и повышает дозу. Маркетологическое давление от менеджеров по продажам Purdue Pharma, которые обхаживают докторов — по сути «куриц, несущих золотые яйца».
Каждый эпизод сериала предваряет документальная вставка с «говорящими головами» родственников тех, кто пострадал от пресловутой эпидемии, — и здесь проявляется некое лукавство. С одной стороны, создатели предупреждают, что «сериал основан на реальных событиях, но некоторые реплики, персонажи и локации выдуманы для драматического эффекта». А с другой, показывают в кадре фотографии тех, кого больше нет в живых, — мужей и жен, сыновей и дочерей, коллег и друзей. «Смерть моего сына Патрика — вовсе не выдумка. Мне его очень не хватает», — говорит одна из героинь. Всех погибших объединяет одно — зависимость от таблеток «окси», которые производила Purdue Pharma.
Одновременно Фитцерман-Блю и Харпстер не раз обращаются к сюрреалистическим вставкам (показывая, например, эффект приема наркотиков), еще больше размывая границу между реальностью и художественным вымыслом, что выглядит неуместно, особенно в соседстве с документальными кадрами. К другим минусам можно отнести то, что истории семьи Саклеров в сериале уделено куда больше внимания и времени на экране, нежели пострадавшим и их родственникам. Создатели не погружаются во все тяжкие фармацевтических и судопроизводственных деталей, задевая лишь «верхушки айсберга». Ждать увлекательного экскурса в узкопрофильной области, как, например, это происходило в оскароносной драме Адама Маккея «Игра на понижение», зрителю не стоит.
При этом сериал не добавляет ничего нового и к тому, что уже и так известно о судебном деле против Саклеров и Purdue Pharma. В 2020 году компания заключила мировое соглашение, а семья Саклер признала, что «сознательно и преднамеренно агитировала врачей выписывать оксиконтин, скрывая информацию о зависимости от лекарства».
Торжества справедливости и наказания преступников, к которым создатели вроде бы подводят зрителя на протяжении всех серий, не будет даже в сериале. В финале зритель видит только несколько бегущих строк: $6 млрд возмещения ущерба, более 300 000 погибших американцев и старт процедуры банкротства, который по состоянию на июль 2023 года до сих пор не завершен. Понес ли кто-то из семьи Саклеров уголовную ответственность? Нет.
Кстати, осенью 2021 года Purdue Pharma объявила о ребрендинге — теперь компания, погубившая сотни тысяч жизней, будет называться Khoa Pharma.