УЛИЦА = СВОБОДА

О XXIX Всероссийском фестивале уличных театров в Архангельске, проходившем с 21 по 25 июня

Фестиваль уличных театров в Архангельске — старейший в стране. В этом году прошел уже двадцать девятый по счету. На протяжении всех этих лет у его бессменных организаторов — команды Архангельского молодежного театра во главе с художественным руководителем Виктором Пановым — есть убедительный и прозрачный концепт. Фестиваль собирает как хедлайнеров, так и начинающих артистов, приглашает музыкальные коллективы, уличные театры и выступающих сольно артистов и никогда ни в чем не ограничивает участников, соглашаясь на самые безумные проекты, идеи и связанные с ними райдеры.

Город в буквальном смысле охвачен фестивалем — показы идут как на многочисленных площадках на набережной Северной Двины, так и в других локациях. Место при этом для представлений условное — в лучшем случае подвизающимся на улице артистам требуется пара розеток, но и это иной раз необязательная опция. В этом году, например, пешеходную зону буквально взорвал зажигательный променад «Горожане» Театра-улицы «Ларамбла» из Ростова-на-Дону.

На протяжении пары километров семь артистов на высоченных ходулях, облаченные в платья с забавными принтами, с гигантскими масками беспечных лиц, умудрялись заигрывать с толпой случайных зрителей так весело и простодушно (не забывая при этом виртуозно балансировать между людьми), что маленькая кучка первых зрителей к финалу обросла буквально всеми, кто встретился «Ларамбле» на пути. Простая идея променада в этом случае имела весьма талантливое развитие.

Все это шествие возглавлял носатый и усатый дедуся в шляпе-пирожке, потертом костюмчике и с клетчатой челночной сумкой на колесиках, изобретательно возмущавшийся этим променадом как «бесчинствами, беспорядками, нахальством» и вот всем этим, «что они себе позволяют», звонивший в полицию из попавшейся на пути телефонной будки, забиравшийся на балконы зданий, призывавший водителей автомашин, задержанных на время прохождения кавалькады, «обратиться в соответствующие органы». Розетка «Ларамбле» была вовсе не нужна — вся ритмичная, под стать танцующим горожанам, музыка неслась из этой самой клетчатой сумки, которую тащил дедуся. А результат был более чем очевиден — удержаться от улыбки рядом с этими по-хорошему дурацкими выкрутасами было невозможно.

Формат уличного театра, и в этом его прелесть, блистает множеством граней, которые, будем честными, нет смысла пересчитывать. В него вписываются цирковые представления, выступления фокусников, пиротехников, хореографических коллективов, соло-клоунов, соло-музыкантов, музыкальных ансамблей, театральных групп и коллективов. Очевидно, что в нашей стране он переживает своего рода ренессанс — уличные фестивали последних лет возникают один за другим как грибы после дождя. В свою очередь отечественные классические фестивали со сложившимся реноме, вроде Платоновского, включают в свою афишу уличную программу как еще один вектор развития и привлечения публики.

Строго говоря, уличный театр нуждается в отчетливой дефиниции зрелища и жанрового охвата, но никак этой строгости не может достичь, наверное, потому, что она ему не нужна. Но если новые фестивали отличаются всеядностью отборщиков, то Архангельский может похвастать сложившейся традицией. На протяжении долгих лет, до наступления пандемии и всемирных коллизий, он был одной из самых престижных международных площадок. В истории фестиваля — выступления лучших уличных коллективов со всего мира и лучших отечественных артистов, таких как испанский клоун Лео Басси, французские барабанщики «Транс Экспресс», польский театр КТО, пиротехники «Groupe F», клоун-мим театр «Лицедеи», театр АХЕ, театр DEREVO, театр клоунады «Микос» и многие другие.

С некоторых пор отличительной особенностью фестиваля является и внушительная профессиональная программа. Собираемая совместно с Союзом уличных театров и артистов, она объединяет специалистов, мастеров и начинающих артистов, подвижников своего дела (которые едут на фестиваль нередко за свой счет), по большому счету, вписывается в традицию фестивальных лабораторий, читок, мастер-классов, но несет существенно более разнообразные контент и смысл: где-то участники медитативным образом погружаются в стихии огня и воды, где-то мастерят маски из скотча, а где-то сочиняют 15-минутные пьесы. Финальный показ участников PRO-программы в предпоследний фестивальный день оказался более чем убедительным уличным спектаклем. Работавшие над пластикой и клоунадой артисты объединились с теми, кто создавал куклы и маски, и представили на набережной Северной Двины разветвленное действо о хрупкости жизни и мироустройства, необходимости мира и бережного отношения к любому творению.

Собранная в нынешних реалиях фестивальная афиша на международный масштаб не замахивалась, но держала планку: за четыре фестивальных дня на разных площадках можно было увидеть около пяти десятков разных показов, спектаклей и концертов в исполнении двадцати пяти разных артистов и коллективов. Традиционными стали променады — уже упомянутые «Горожане» и визуально эпатажная, выстроенная в африканских ритмах, цветах и образах «Vakoka» компании АспектР. Последняя, показанная на территории городского парка аттракционов, представляла как раз классический променад с несколькими остановками, сводящий все действие собственно к визуально-музыкальной части зрелища.

Иначе на этой же самой площадке работал петербургский Театр Vokrug. Его спектакль «Лунь», полностью сделанный в мягкой белой и кремовой гамме, словно остановил бурлящую жизнь каруселей и паровозиков и превратил пространство в медитативное завораживающее лунное представление с парадом планет, ночных светил, уходящей вдаль лунной дорожкой с плывущими к горизонту кораблями. Созданная зрителями вокруг артистов окружность в качестве сценической площадки вскоре закрылась огромным белым полотном: его края, а вместе с ними и колыхания, то плавные, то бурные, были буквально вручены стоящим по окружности зрителям, в то время как артисты и предметы то выныривали в импровизированных прорезях, то исчезали.

Столь же изобретательно подошла к визуальной форме и московская компания МоrэS. Шахматка их костюмов в сочетании с красными головными уборами выгодно смотрелась на набережной на фоне водной глади Северной Двины и составляла отдельную часть внезапной декорации. История любви и комической свадьбы оказалась компиляцией пантомимы, цирка и зажигательных танцев с не вполне прозрачными драматургическим ходами.

Чересполосица в принципе сопутствует уличному театру. Мало какому коллективу удается выстроить внятную драматургическую коллизию, не увлекаясь танцами, музыкой, перкуссией, пиротехникой или еще там чем. В этом смысле простой и внятный спектакль, сделанный буквально на коленке, привез на фестиваль петербургский театр НоС. «Метаморфозы» — это уморительная история рыбака и насекомых, устраивающих друг другу несладкую жизнь. То человек жаждет прихлопнуть назойливую мошку, то комарики берут верх и откачивают из человека литры крови. А кровь оказывается отравленной, и комарики на краю гибели, а человек, создавший (точнее вначале нарисовавший на крафте-занавесе) этих кровососущих, давший им погремушки и вырастивший их, грозит им газетой. Тут притворно умирают, хоронят, воскресают, впадают в бешенство, готовятся к схватке, и над всем этим главенствует веселый абсурд нескончаемой гротесковой игры, каждый фрагмент которой отвечает главной цели уличного театра — чтобы зритель остановился и досмотрел до конца. И зритель останавливается, и не уходит. Если бы «НоС» работал «на шляпу», эта шляпа была бы точно полна.

Безбрежность уличного искусства в Архангельске отстаивали и чисто хореографические, и даже цирковые коллективы. Ставропольский театр танца 10th Avenue представил спектакль «Девиация», а архангельский коллектив M’art dance project — пластическую композицию «Не нужное». Недавно созданная Crazyhotelcompanie привезла эстрадно-цирковой спектакль «Отель».

На фоне подавляющего большинства артистов и коллективов, практикующих пластический и физический театр и физическую клоунаду без слов, неожиданно выгодно смотрелся спектакль Архангельского молодежного театра «Чехов-фарш», определенный создателями во главе с режиссером Филиппом Шкаевым как «цирк/хоррор/опера». Перемолотая чеховская психологичность предстала в качестве остроумного гиньоля: «Три сестры», «Вишневый сад» и «Чайка» оказались насмешливым нагромождением доведенного до предела абсурда чеховских драм в сочетании с тонкой иронией по отношению к их современному прочтению на сценах лучших театров страны. Распознавание отдельных сюжетных линий не стало головоломкой разве что для специалистов, но тонны текста умело заслонял эпатажный, свойственный в такой мере разве что именно улице, экшен из драк, криков, дурацких костюмов, столкновений, бешеных песен и плясок и интригующих своей нелогичностью постановочных идей. Три сестры оказывались сиамскими близнецами в ситцевом платьишке, которых брутально распиливал бензопилой сам Антон Павлович, Раневская, «не дожидаясь перитонита», выходила на сцену сразу с топором, а Лопахин блистал золотой вставной челюстью и со злорадностью настоящей акулы бизнеса бравировал грядущими стройками фудкортов и шопинг-моллов.

С редкой для уличных действ энергией зажигали на набережных Северной Двины коллективы музыкальные. Сначала Оркестр волынщиков Москвы раскачал пирс, близлежащие баркасы и окружающую толпу до безумных стихийных танцев. Чуть позже музыканты московского оркестра «Пакава Ить» с вящей убедительностью и всегдашней безбашенностью подтвердили свой статус главных музыкальных уличных перформеров страны.

Фестиваль завершал созданный лабораторным методом пластический спектакль Театра DEREVO «Евангелие от Иеронима». Антон Адасинский и его артисты — чуть ли не постоянные резиденты фестиваля — в этот раз представили премьерную работу, опирающуюся на визуальные образы Иеронима Босха. Под чередование музыкальных треков, живую перкуссию и протяжные переливы электронной гитары артисты Адасинского показали отрепетированную уже в Архангельске работу, в которой переплелись метафизические искания создателей спектакля и актуальная повестка невыносимого бытия. Импровизированной сценой стал песчаный прибрежный пляж, отгороженный от простора Северной Двины частоколом забора. Герои спектакля — благообразные поначалу молодые люди — являются в мир со сферами-Вселенными в руках. Открытые и наивные, они лишь со временем осознают угнетающую природу свободы в загоне. И результат этого осознания — проникающая в них бесовская сущность.

Спектакль насыщен прописными истинами — от «Ад опустел, все бесы здесь» до «Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол», — реминисценциями на образы Данте и даже прошлые спектакли Антона Адасинского. У авторов показанного действия нет однозначных ответов на сущностные вопросы: стоит ли до конца бороться за свободу, кому нужна эта борьба, не проще ли обняться и остаться жить в загоне, как сдуть пыль с этой жизни? Революция и штурм забора бессмысленны и не приносят результата. Спасителем кучки отчаявшихся выступает приходящий на помощь или на погибель огненный дракон, поджигающий ненавистный забор. Черные птицы кружат у белого дерева, кричат, каркают. Черный и красный крылатые ангелы вот-вот вступят в прямое противодействие. Уходящие в финале к берегу Северной Двины артисты с летающими бумажными птицами над головой — одновременно образ умирания и грядущего очищения. Красный ангел плещется в прибрежных водах, размахивая большим крылом, умывая руки и тело.

Открытый финал этой философской притчи созвучен фестивальному настроению. Как бы ни повернулась ситуация, а в настоящий момент она повернулась прочь от наработанных международных связей, уличный театр и Архангельский фестиваль будут искать новые и успешные пути. Впереди тридцатый, юбилейный, фестиваль, и до того времени еще точно успеет народиться пара десятков свободных уличных театров, готовых приехать с премьерными показами, а PRO-программа обрастет новыми плодотворными идеями.