Филиалы и сети Исламского государства (ИГ; организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) в Мозамбике, Буркина-Фасо, Демократической Республике Конго (ДРК), Нигерии и Мали остаются особенно активны, совершая террористические акты, направленные против гражданских лиц и силовых структур. 2023 год принес лишь новые вызовы, связанные с неуверенностью ряда местных правительств в их поддержке со стороны России в связи с «делом Вагнера» на фоне отсутствия очевидных успехов в сфере противодействия терроризму. Любое сокращение присутствия внешних сил в регионах активности ИГ в Африке способно привести к появлению там новых зон территориального контроля террористов, что, в свою очередь, послужит «витриной» успеха проекта ИГ, придаст террористам новые возможности для привлечения адептов и поисков новых источников финансирования.
Африка — «второй фронт» ИГ
Руслан Мамедов:
Коллективная безопасность в Заливе и Западной Азии
Летом 2022 г. в своём информационном бюллетене «Аль-Наба» ИГ вновь выделило Африку как территорию, где ей, скорее всего, удастся восстановить «территориальный халифат». В редакционной статье, опубликованной в еженедельном арабоязычном информационном бюллетене террористов в июне 2022 г., ИГ рекомендовало своим адептам, которые в прошлом не совершили хиджру («эмиграцию») в Ирак, Сирию или куда-либо еще, стремиться «переселиться» к своим «братьям на землю Африки, ибо сегодня это земля хиджры и джихада». Тем самым ИГ подтвердило, что теперь Африка является центром «халифата», несмотря на то, что руководителей этой террористической организации по-прежнему назначают из числа представителей «центрального» ИГ, то есть действующего в настоящее время в Ираке и Сирии, но находящегося там в подполье.
Редакционная статья, опубликованная этим изданием террористов в начале мая 2023 г. также приветствовала «сегодняшний джихад мусульман в Мозамбике». В частности, в ней было отмечено, что теперь немусульманские правители и «правители — отступники» наконец осознают, что сейчас они находятся в «новой эре», которой «они опасались, но теперь их время пришло». Речь, конечно, в данном случае шла, прежде всего, об африканских правителях, но угрозы терроризма со стороны африканских филиалов ИГ грозят выплеснуться и за пределы континента.
Еще в конце 2016 г. Абу Бакр аль-Багдади, первый лидер ИГ, вероятно, осознавая, что радикалы терпят поражение в Сирии и Ираке, заявил о необходимости группировки «расширить и переместить часть своего командования, средств массовой информации и ресурсов» в Африку, которая должна была превратиться в ее «второй фронт». С этого момента стоит отсчитывать беспрецедентный рост активности ИГ в Африке к югу от Сахары, куда руководство ИГ направляло финансовые ресурсы, проповедников и военных советников.
В то же время деятельность ИГ в Африке началась не с чистого листа. Основой для экспансии «халифата» в эти регионы стало террористическое присутствие в виде целой плеяды духовно близких к ИГ террористических группировок салафитско-джихадистской направленности, многие из которых перешли под его флаг еще до заявления А.Б. аль-Багдади. Таким образом, появление «Исламского государства» в Африке лишь консолидировало уже действовавшие на этом континенте организации «джихадистов», придав их активности новый импульс. Но это не было экспортом или передислокацией непосредственно структур ИГ с Ближнего Востока и Северной Африки к югу от Сахары.
Поскольку лозунг «сохраняться и расширяться» по-прежнему несет в себе основополагающие идеологические и пропагандистские смыслы для ИГ, он в настоящее время актуален прежде всего для «экспансии» группировки в страны Африки к югу от Сахары. Это связано с тем, что только там «Исламское государство» оказывается способным сохранить территориальный контроль и утвердить «тамкин» — исламское определение, которое близко по смыслу к тому, что называется «суверенитет», где власть и территориальный контроль, а также населения являются непременными его атрибутами, без которых не может быть власти и правительства у мусульман.
В Сирии и Ираке произошла потеря территориального контроля, населения и ресурсов, без чего «Исламское государство» по его же идеологической концепции не может называться «государством». Именно поэтому в настоящее время Африка занимает ключевое место в стратегии ИГ.
Велайят ИГ — Западная Африка
Алексей Чихачев:
Франция и Африка: очередной новый старт?
Регион Сахеля уже долгие годы является местом сосредоточения и активности многочисленных джихадистских группировок различной направленности. Такие террористические фракции как «Боко Харам» (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) и «Аль-Каида» (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) наряду с более мелкими альянсами радикалов ведут полномасштабную войну против пяти государств региона — Нигера, Нигерии, Мали, Кот-д"Ивуара и Буркина-Фасо с 2007 г. После появления в регионе местных ячеек ИГ все эти группировки вступили в противоборство еще и между собой.
Региональной спецификой является также то, что, например, местная организованная преступность, часто связанная с властными структурами, использовала знамя «джихадизма» для прикрытия своих криминальных интересов — торговли наркотиками, оружием и людьми, что также отразилось на логике трансформации местных террористических групп [1], усложняло контртеррористические усилия местных правительств и международного сообщества. Результаты борьбы с терроризмом в Сахельском регионе остаются неудовлетворительными: в течение 2022 г. террористическая активность только разрасталась и распространилась на другие страны, такие как Того и Бенин, тем самым расширив территориальную базу деятельности джихадистских группировок [2].
Филиалы Аль-Каиды в этой части Африки также начали проявлять повышенную активность. Например, группировка «Ансару» переориентировалась от сотрудничества с криминальными элементами к операциям против правительственных войск вдоль границы Нигерии с Бенином, где также действует фракция «Малия» и Группа сторонников ислама и мусульман (ГСИМ) — обе связаны с Аль-Каидой в Исламском Магрибе (АКИМ; организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ).
В свою очередь, ГСИМ распространяет свою деятельность и на соседнее Того. В июле 2022 г. организация впервые заявила о нападении на военных в этой стране. Ранее Того считалось «оперативной территорией» группировки «Ансару», действовавшей в северо-западной Нигерии и в приграничных районах Того. В 2022 г. ГСИМ также атаковала Бенин — соседа Того, который граничит с северо-западом Нигерии.
В свою очередь «Велайят ИГ Западная Африка» (ИГ-ЗА) смог добиться значимых успехов не только в сфере борьбы с конкурентами и противостоянии с правительственными силами, но и в своей деятельности по установлению территориального контроля, который считается непременным атрибутом квазигосударственности ИГ. К слову, он отличает этот джихадистский проект от той же «Аль-Каиды», предпочитающей действовать из подполья.
В частности, ИГ-ЗА разработало собственную рудиментарную администрацию, действующую по принципу «налоги в обмен на безопасность», которая также способна предоставлять и ограниченные социальные и коммунальные услуги. В районах, подконтрольных террористам, были созданы собственные СМИ и система оповещения. В частности, с помощью телефонных СМС и WhatsApp-сообщений проводится информационная кампания с призывами к гражданским лицам покидать контролируемые правительством районы и переселяться на удерживаемые ИГ-ЗА территории, чтобы заниматься там сельским хозяйством и торговлей на более выгодных условиях. Здесь также были реализованы и некоторые аспекты управления, которые уже использовались в Ираке и Сирии в разгар успеха «центрального» ИГ. Это относится например, к обеспечению налогообложения в виде закята, управления, судебной системы и действующему аппарату хисба (полицией нравов).
Основой успеха ИГ в этой части Африки был «призыв» в отношении другой джихадистской группировки — «Боко харам» («Джамаат ахль ас-Сунна лид-Дава уа-аль-Джихад»). Она появилась в начале 2000-х гг. в Нигерии в качестве организации исламского призыва, но резко радикализировалась в 2009 г., когда ее лидером стал Абу Бекр Шекау, пытавшийся превратить организацию в самостоятельный центр «глобального джихада». В связи с этим в 2014 г. он одновременно выразил поддержку главе ИГИЛ Абу Бакру аль-Багдади, руководителю Аль-Каиды Айману аз-Завахири и лидеру афганских талибов мулле Омару. Тем не менее подобная стратегия себя не оправдала, и в марте 2015 г. А.Б. Шекау пришлось определиться и выбрать А.Б. аль-Багдади в качестве своего «сюзерена», которому он и принес присягу.
Так «Боко Харам» превратился в «Велайят ИГ Западная Африка». В то же время Абу Бекр Шекау оказался слишком радикальным даже для ИГ, поэтому А.Б. аль-Багдади вознамерился заменить его на Абу Мусаба аль-Барнави — сына основателя и первого эмира «Боко Харам» Мухаммада Юсуфа, до того возглавлявшего связанную с Аль-Каидой группировку «Ансар уль Муслимин фи Биляди Судан». В последней также произошел раскол, и часть сторонников Ансар сохранила верность Аль-Каиде (известна как «Ансару»), отвергла халифат А.Б. аль-Багдади, но активность этой фракции сегодня считается невысокой.
После назначения главой ИГ-ЗА А.М. аль Барнави А.Б. Шекау отказался подчиняться аль-А.Б. Багдади и возобновил свою деятельность в качестве лидера Боко Харам с частью сторонников. В мае 2021 г. ИГ начало наступление против них в лесу Самбиса, который считался цитаделью А.Б. Шекау. Там он был окружен игиловцами и подорвал себя «поясом смертника». После этого Боко Харам возглавил Бакура Сахалаби, а организация сосредоточилась прежде всего на борьбе с ИГ-ЗА, которое было объявлено главным противником.
В январе 2023 г. Боко Харам смог начать успешное наступление на ИГ-ЗА. Боевые действия привели к сокращению зон контроля ИГ в болотах озера Чад и серьезным потерям его живой силы и вооружений. Фракция «Боко Харам» захватила несколько островных укреплений в этом районе, где располагались оружейные склады и тюрьмы ИГ-ЗА, тогда же погибли сотни боевиков с обеих сторон. Столкновения разожгли внутренние разногласия в ИГ-ЗА, в результате чего несколько сотен бойцов перешли из ИГ на сторону Боко Харам.
Все это привело к временному ослаблению возможностей ИГ-ЗА на северо-востоке Нигерии, чем воспользовались правительственные и региональные контртеррористические силы, начав собственное наступление в апреле 2023 г. Пока эти действия не привели к серьезному снижению террористической активности, хотя в отчетах сил безопасности указывается все больше населенных пунктов, освобожденных от ИГ.
Следует учитывать, что нигерийская армия и региональные силы пытаются разрушить сельские убежища ИГ-ЗА с помощью ударов с воздуха, в то время как сухопутные войска остаются в основном размещенными гарнизонами в крупных городах. Поэтому террористы, покидают те или иные локации, затем беспрепятственно возвращаются в них, а отсутствие устойчивой безопасности не позволяет правительству вернуть внутренних переселенных лиц и осваивать очищенные от ИГ территории. Подобное происходило и прежде и позволяло ИГ восстанавливать свое территориальное присутствие. Изменение климата еще больше усугубляет этот цикл из-за увеличения нехватки ресурсов, постоянных засух и наводнений в бассейне озера Чад, что также препятствует возвращению гражданского населения в освобожденные от ИГ-ЗА районы [3].
ИГ в Сахаре и его террористические конкуренты
Другие филиалы ИГ к югу от Сахары не достигли уровня успеха ИГ в Западной Африке , но создают постоянно растущие проблемы безопасности для местных органов власти и их вооруженных сил. Так, по данным следователей ООН, ИГ-ЗА имеет связи с другой фракцией ИГ, известной как «ИГ в Большой Сахаре», действующей в Буркина-Фасо, Мали и Нигере. Она возникла в результате раскола джихадистской организации «Мурабитун», которая была связана с Аль-Каидой в Исламском Магрибе. Однако не до конца ясно, является ли ИГ в Большой Сахаре самостоятельной группировкой или же одним из филиалов ИГ-ЗА.
В свою очередь, в Сахаре (прежде всего в Мали) действует и фракция Аль-Каиды — «Джамаат Наср аль-Ислам уаль Муслимин» (ДНИМ), которая возникла в 2017 г. в результате объединения туарегской «Ансар аль-Дин», части «Мурабитун», не вошедшей в ИГ, и «Катибат Мачина». Эта организация является конкурентом «ИГ в Большой Сахаре». Весной 2023 г. Абу Ясир аль-Джазаири, ведущая фигура в АКИМ, выступил с речью, в которой призвал ДНИМ продолжать борьбу против «хариджитов» (имеется в виду ИГ, а этот термин, используется в суннитском дискурсе в более общем смысле для обозначения тех, кого считают экстремистами и нарушителями прав мусульман). В то время как в рамках пропагандистских нарративов ИГ в Сахельском регионе борьба с Аль-Каидой изображается как борьба с «отступниками» от ислама, что согласуется с позицией ИГ, согласно которой Аль-Каида является «отступнической» организацией из-за ее предполагаемого, с точки зрения идеологии ИГ, «предательства истинных мусульман и помощи врагам мусульман».
Тем не менее и ДНИМ и ИГ в Большой Сахаре вместе противостоят как правительству Мали, так и сопредельным государствам. Ранее они же вели вооруженную борьбу с французскими войсками и другими международными силами, развернутыми в этой части Сахары в ходе операции «Сервал». Теперь же с ними борются и российские ЧВК, прибывшие в Мали по приглашению местного правительства, которое слишком зависимо от внешней помощи, а любое ее сокращение может привести к краху всей системы безопасности в регионе, поскольку все страны здесь взаимосвязаны.
Велайят ИГ— Центральная Африка
«Велайят ИГ Центральная Африка» возник в 2014 г. на базе «Альянса демократических сил» (АДС) — исламистской повстанческой организации, действующей в Уганде и регионе Великих озер, и Демократической республике Конго (ДРК). Обращает на себя внимание трансформация группировки АДС из типично повстанческой для «черной Африки» структуры, возникшей без какого-либо намека на исламскую составляющую, где было не так много мусульман, в радикальную джихадистскую группировку в составе ИГ.
Этому в целом способствовало то обстоятельство, что ислам активно распространялся на Востоке и Северо-Востоке ДРК после т.н. Великой африканской войны, куда и перенесла свою деятельность АДС из Уганды. Тогда там появились большие группы неофитов, возникших, в том числе под влиянием миротворцев, выполнявших операции под эгидой ООН, из мусульманских стран и исламский прозелитизм в ДРК был весьма успешен. Но это привело к прямому конфликту с государственными структурами и официальными мусульманскими организациями этой страны, которые выступают против внешнего влияния на исламскую жизнь в ДРК Поэтому база поддержки ИГ в ДРК — в том числе местные «новые мусульмане», конфликтующие со своими общинами и с государством. В том числе и среди них нашли своих новых сторонников проникающие в ДРК группы джихадистов из Уганды.
Группировка АДС была основана в 1995 г., а с 2015 г. ее возглавлял Джамиль Мукулу — бывший католик, принявший ислам, который смог обеспечить ее деятельности определенный успех. После его ареста в Танзании и заключения в тюрьму в 2019 г. организацию возглавил Муса Балуку, который начал сотрудничать с Исламским государством, что в итоге привело к переходу боевиков АДС под знамена «халифата», а сам М. Балуку также дал присягу ИГ. Так была заложена основа ИГ-ЦА.
В связи с действиями ИГ-ЦА регион ДРК Итури и соседняя провинция Северное Киву находятся в «осадном положении» с 2021 г., когда все управление этими районами сосредоточилось в руках сотрудников органов безопасности, которые управляют местными гражданскими органами власти в попытке искоренить насилие. В том же году ДРК и Уганда начали совместное наступление, чтобы вытеснить ИГ-ЦА из их конголезских опорных пунктов, но эти меры не привели к перелому и до сих пор не смогли положить конец атакам группировки. В 2023 г. ИГ-ЦА продолжали как осуществлять атаки на правительственные силы ДРК и сопредельных государств, так и проводить массовые убийства гражданского населения, отказавшегося сотрудничать и помогать этой террористической группировке.
При этом активность ИГ-ЦА в этом регионе все больше перемещается на территорию ДРК, где эта организация создает свои новые опорные пункты, все меньше внимания уделяя Уганде и соседней Танзании, где, несмотря на значительно большее количество мусульман, база поддержки террористов незначительна.
ИГ-ЦА также действует на территории Мозамбика — с тех пор как местная джихадистская фракция «Ансар ас-Сунна», которая с 2015 г. была активна в этой стране, присягнула на верность ИГ. Этот филиал ИГ-ЦА известен под несколькими названиями — кроме используемого и сегодня «Ансар ас-Сунна», группировка также называла себя «Ахлю аль-Сунна валь-Джамаа» и «Аш-Шабааб» (хотя она не имеет никакого отношения к сомалийскому террористическому альянсу «Аш-Шабааб»), или же «ИГ-Мозамбик».
В любом случае эта террористическая ветвь ИГ-ЦА смогла взять под контроль большие территории в Северном Мозамбике, в провинции Кабо – Дельгадо, включая и ряд городов, которые группировка не пыталась удержать, но за которые время от времени вспыхивают ожесточенные бои с правительственными войсками. Например, в результате четырехдневного штурма города Пальма, начавшегося 24 марта 2021 г., погибли по меньшей мере 87 гражданских лиц, в том числе десятки иностранцев. Считается, что с 2017 г. ИГ-Мозамбик несет ответственность за более чем 3 100 смертей и перемещение более 800 тыс. человек.
Ситуация в этом преимущественно мусульманском регионе Мозамбика осложняется тем, что на стороне правительственных сил наряду с подразделениями из соседних государств и ЧВК активно действуют различные нерегулярные формирования, некоторые из них откровенно криминальные. В рамках борьбы с ИГ-ЦА они совершают преступления против местных мусульман, безосновательно обвиняя их в симпатиях к Исламскому государству, что настраивает этих граждан против правительства.
Этим обстоятельствам, естественно, воспользовался и ИГ-Мозамбик, который начал активную борьбу за «сердца и умы». В частности, в начале 2023 г. местные СМИ и наблюдатели за конфликтом сообщили о более согласованных усилиях ИГ-Мозамбик по налаживанию отношений с гражданскими лицами, где боевики Исламского государства изображали себя союзником широкой общественности, а не врагом.
Например, по сообщениям мозамбикских СМИ, боевики ИГ в районе Мосимбоа-да-Прая связались с беженцами, чтобы заверить их в безопасности. Они также покупали товары по завышенным ценам у местных жителей и в последующие недели повторяли это как минимум дважды в разных частях провинции, чтобы заручиться их поддержкой.
После нападения на Найрото, округ Монтепуэс в середине февраля 2023 г., в ходе которого террористы ИГ захватили населенный пункт, группировка оставила письма на арабском и местных языках, сообщая гражданским лицам, что взяла только самое необходимое, и предложила возместить ущерб мусульманам, пострадавшим от нападения, а также призывала христиан обращаться в ислам, чтобы не платить ИГ налог.
Наличие многочисленных иностранных горнодобывающих предприятий в южных районах Кабо-Дельгадо предоставило ИГ-Мозамбик новую возможность нанести экономический удар по правительству даже в тех случаях, когда его атаки не направлены непосредственно на сами шахты. Нападения на горнодобывающие предприятия на юге Мозамбика начались в июне 2022 г., что вынудило многие компании, работающие в этой сфере, временно приостановить работу в ответ на растущую активность боевиков. Например, австралийская горнодобывающая компания «Syrah Resources» приостановила работу на крупном графитовом руднике в Баламе в июне 2022 г., после того как нападения вблизи ключевой дороги повысили возможность небезопасности при транспортировке продукции, а усиление напряженности вокруг самого рудника вынудило компанию ненадолго эвакуировать персонал в ноябре 2022 г. Другая австралийская горнодобывающая компания в июне 2022 г. прекратила свою деятельность после того, как двое сотрудников погибли в результате нападения на ее предприятия по добыче графита. Компания «Gemfields», владеющая 75-процентной долей в добыче рубинов в Анкуабе, с июня 2022 г. дважды приостанавливала свою работу из-за действий повстанцев вблизи ее месторождений.
Таким образом, несмотря на усилия правительства Мозамбика и присоединение к контртеррористическим операциям подразделений соседних государств, ИГ-ЦА в Мозамбике не снизила своей активности и, вероятно, имеет ресурсы и потенциал для повторения масштабных нападений, в результате которых под контроль группировки могут перейти целые города. Другой вопрос, что подобная стратегия был отвергнута самими террористами как не приносящая желаемого результата.
Велайят ИГ — Сомали
Андрей Кортунов:
Об Айболитах и Бармалеях
Но далеко не все африканские радикалы сочли для себя приемлемым принимать руководство ИГИЛ. Например, «ветераны» африканского джихадизма, сомалийская группировка «Аль-Шабаб», против которой с переменным успехом с 2007 г. ведут борьбу (под видом «миротворчества») объединенные силы ряда африканских государств из AMISOM (Африканская объединенная миссия в Сомали), а также эфиопские военные, которые до 2016 г. поддерживали правительство в Могадишо. В 2015 году лидер ИГ аль-Багдади призвал Аш-Шабаб принять его командование и войти в состав «халифата», но сомалийские джихадисты решили сохранить верность Аль-Каиде, поскольку присягнули ее лидеру Айману аз-Завахири еще в 2012 г.
Лишь в конце 2015 г. небольшая группа из числа боевиков Аш-Шабаб провозгласила себя частью ИГ как «Велаят ИГ Сомали», в то время как активность этого филиала ограничивалась в основном той частью страны, где было создано самопровозглашенное государство Пунтленд. Эта ячейка ИГ не была полностью уничтожена в 2016 г. лишь вследствие обострения борьбы между суфийским ополчением так называемых Дервишей Пунтленда и Аш-Шабаб — последняя незадолго до конфликта с Дервишами была близка к полной ликвидации игиловцев в Сомали. Сегодня Аш-Шабаб по-прежнему более влиятельна в Сомали, чем ИГ, и контролирует некоторые труднодоступные районы, хотя её активность значительно снизилась за последние 5-7 лет.
***
Высока вероятность, что Исламское государство в Африке будет оставаться весьма активным. Этому способствуют слабость местных правительств, отсутствие реального административного контроля над целыми областями, которые удерживаются различными криминальными группировками и группами повстанцев и могут стать новыми базами для ИГ.
Важна и идеологическая основа деятельности ИГ в Африке, где террористы могут заявить, что не только ведут борьбу с правительствами «отступников» из числа самих мусульман, но и непосредственно занимаются распространением ислама на новые территории, которые находятся под властью немусульманских правительств. Тем более что ИГ, вероятно, может приобретать сторонников из новообращенных мусульман. Кроме того, некоторые филиалы ИГ создают эффективную административную систему управления, а это привлекает местных жителей, уставших от некомпетентности национальных правительств.
Таким образом, обширные африканские территории со слабым правительственным контролем превращают Африку к югу от Сахары в привлекательный регион для расширения экспансии ИГ. И противостоять им будет непросто. Логистические проблемы на африканских просторах затрудняют проведение антитеррористических операций европейскими государствами и США. Разногласия между самими европейскими государствами и местными правительствами также снижают эффективность контртеррористических мер, примером стала Мали. Там вместо объединения усилий правительства страны, французских войск и российских ЧВК получилось так, что Париж вывел свои войска, узнав, что Бамако заключил сделку с российскими частными военными подрядчиками. Периферийность Африки южнее Сахары дает террористам возможность закрепиться там — в отличие от Ближнего Востока и Северной Африки, которые куда больше интегрированы с Европой.
Можно ожидать, что действия ИГ в Африке к югу от Сахары будут направлены на захват территорий для формирования собственных квазигосударств вместо террористических атак в Европе. Но при этом история входа террористических исламистских групп в Африку показывает, что внутри между ними много разногласий, не позволяющих им объединиться.