Иран решил не отставать от Турции и вслед за проектом турецкого газового хаба объявил о планах создать собственный газовый хаб в Персидском заливе при участии России, Туркмении и Катара.
«У нас вторые по величине запасы газа в мире, поэтому мы планируем создать газовый хаб в районе Ассалуйе в сотрудничестве с Россией, Катаром и Туркменией», — заявил министр нефти Ирана Джавад Оуджи. При этом возможные сроки реализации проекта г-н Оуджи не назвал.
В мае министр сообщал, что Тегеран и Москва обсуждают разработку десяти новых нефтегазовых месторождений на территории Ирана. По его словам, власти Исламской Республики ведут переговоры с «Газпромом», совместные проекты с которым Оуджи оценил в 40 млрд долларов.
Очевидными интересантами перспективного газового хаба в Иране будут Пакистан и Индия, демонстрирующие колоссальный рост спроса на газ. Уже много лет рассматриваются несколько вариантов его удовлетворения. Это магистральный трансграничный газопровод ТАПИ из Туркменистана через Афганистан, газопровод ИПИ (Иран — Пакистан — Индия) и, наконец, магистральная труба «Пакистанский поток», которая свяжет порт Карачи (а возможно, и другой южный пакистанский порт Гвадар) с промышленным центром Лахор на севере страны. Ресурсной базой этих проектов станут месторождения на юге Туркменистана и на юге Ирана соответственно. А «Пакистанский поток» предполагается запитать регазификационным сжиженным природным газом.
«Эксперт» обратился за комментариями к отраслевому эксперту Валерию Семикашеву, заведующему лабораторией прогнозирования топливно-энергетического комплекса Института народнохозяйственного прогнозирования РАН:
— Как соотносятся проекты TAПИ, ИПИ и «Пакистанский поток»? Какая конфигурация проектов наиболее выгодна России?
— Отчасти это конкурирующие проекты. Мне представляется, что надо строить и ТАПИ, и ИПИ по мере проработки проектов. В то же время роль надежного транзитера для Афганистана мне видится все-таки преждевременной.
— Как продвигается проект создания турецкого газового хаба? Какие есть препятствия на пути развития этого проекта? Предполагается ли подключить Иран к турецкому газовому хабу и, если да, в каких объемах?
— Пока потенциальный масштаб операций на турецком хабе просматривается в размере пяти-семи миллиардов кубометров. Для европейского рынка это несущественные объемы, тем не менее они достаточны для формирования регионального ценового ориентира. Участие Ирана в проекте турецкого газового хаба пока не обсуждается.
— Как развивается сотрудничество России в газовой сфере с Узбекистаном и Казахстаном? Есть прогнозы, что обе страны скоро превратятся в нетто-импортеров газа. На какие объемы экспортных поставок газа в эти страны могла бы претендовать Россия?
— Со стороны России это было предложение о формировании совместных проектов не в добыче или транзите, как обычно бывает, а по всей цепочке. Для России важный момент, что на базе такого союза можно своповые сделки проводить с участием Ирана и/или Туркменистана. Пока интереса со стороны соседей нет.
— Как продвигается проект строительства четвертой ветки (линии D) газопровода Туркменистан — Китай? Насколько серьезным конкурентом для «Силы Сибири — 2» является этот проект?
— Проекты не являются конкурентами. «Сила Сибири — 2», думаю, будет еще долго обсуждаться. И по вопросам цены, и по объемам и, может быть, даже по маршруту.
Я готов сделать ставку на то, что Китай в перспективе двадцати лет заберет весь предлагаемый газ.