Металлургическая отрасль в России в 2023 году адаптировалась к санкциям и последствиям событий, произошедших в прошлом году. Однако оптимистичными прогнозы относительно рынка нельзя назвать. И на это есть причины.
Фото: Антон Буценко, РБК Екатеринбург
О текущей ситуации на рынке черной и цветной металлургии, а также о перспективах развития в интервью РБК Екатеринбург рассказал директор по инвестиционной аналитике «БКС Мир инвестиций» Кирилл Чуйко.
— Прошлый год нельзя назвать простым для российских металлургов: санкции, нарушение логистических цепочек, укрепление рубля. Как отрасль это пережила и как складывается ситуация сейчас?
— Самая стрессовая реакция на санкции была в черной металлургии, где отключилась часть экспорта. Но отрасли помогает российский рынок, который бьет все ожидания. Никто не ожидал, что мы так пройдем 2022 год: ВВП упал минимально, спрос на сталь тоже не обрушился. Так что пока угрозы для бизнеса я не вижу.
Кирилл Чуйко окончил Московский институт экономики и финансов (Высшая школа экономики). В 2002 году получил работу в Международном инвестиционном банке. В 2003 году стал аналитиком компании «Исток», а в 2004-м — аналитиком по горно-металлургическому сектору в «Уралcиб Кэпитал». В 2008 году получил должность старшего аналитика российского рынка ценных бумаг в Generali PPF Asset Management.
В 2009 году назначен старшим аналитиком по горно-металлургическому сектору в аналитическом отделе инвестиционного банка «КИТ Финанс». Затем — директор и аналитик по металлургическому и горнодобывающему сектору в аналитическом отделе швейцарского холдинга UBS.
С сентября 2012 года — соруководитель аналитического департамента BCS Global Markets. В настоящее время занимает пост директора по инвестиционной аналитике «БКС Мир инвестиций». Живет и работает в Москве.
— Насколько я понимаю, черная металлургия больше ориентирована на внутренний рынок, нежели на экспорт.
— Смотря кто. Новолипецк (группа НЛМК, — прим. ред.), например, продавал 60% на экспорт. Если упрощать, то экспорт и продажи внутри страны составляют 50 на 50. Кроме того, экспорт — это не только Европа, но и Азия и Ближний Восток, а обнулилось только европейское направление.
Фото: РБК Екатеринбург
— За счет чего удалось этот спрос сохранить?
— Российская экономика в целом перешла на государственные рельсы. Если раньше доля госрасходов в ВВП была 5%, то сейчас стала 6%. Это много и помогает внутрироссийскому спросу на сталь не падать. В 2022 году он остался практически на прежнем уровне, хотя прогнозировали падение в 15-30%.
Кроме того, есть программа субсидирования ипотеки, которую продлили до середины 2024 года, и это тоже поддержка для металлургов, поскольку стройка занимает две трети рынка в структуре потребления.
— А что в цветной металлургии, которая всегда шла на экспорт?
— Здесь все гораздо проще. Если сталь — это сотни долларов, то цветные металлы — это тысячи долларов за тонну, и транспортные расходы играют для них меньшую роль. Чем дороже металл, тем он мобильнее и его проще продать.
— В начале апреля аналитики БКС давали оценку, что металлургический сектор вырастет на 60% в ближайший год. Ваши прогнозы изменились?
— Спрос на российскую сталь будет зависеть от геополитических ограничений, которые в ближайшее время вряд ли будут как-то меняться.
Я бы сказал, что привлекательность металлургической отрасли за последнее время несколько снизилась, потому что сырье и продукция в некоторых сегментах стали дешевле. Да, это по-прежнему привлекательный, но более рискованный сектор без гигантского потенциала.
Фото: РБК Екатеринбург
— Что в большей степени повлияло на падение цен на металлы?
— Риски рецессии. Более слабое, чем ожидалось, восстановление экономики Китая. Перекредитованная экономика США. Если потолок госдолга Штатов будет внедрен (до начала 2025 года действие лимита приостановлено, — прим. ред.) и за ним будут следить, то это приведет к тому, что госрасходы начнут страдать. В госрасходах есть эффект мультипликатора. Например, перестали строить дороги, это значит, что рабочие перестали получать зарплату, подрядчики не получают прибыль. И это приведет к тому, что мировая экономика будет потенциально чувствовать себя не очень хорошо.
Однако важно понимать, что эти риски уже находятся в цене котировок. Поэтому в случае позитивного сценария все пойдет наверх. Если риски материализуются, то все пойдет вниз.
Но у мировой экономики есть адаптивность к негативному сценарию. Она выражается в том, что когда падает спрос на сталь, то падает и спрос на уголь. Угольные и рудные компании в свою очередь начинают сокращать производство. То есть при снижении спроса снижается и предложение, и цена на продукцию в результате останется той же, а рынок восстановится. Поэтому в сильное падение цен на металлы я не верю.
Фото: Антон Буценко, РБК Екатеринбург
— Есть не только российский рынок или западный, закрытый для российских экспортеров. Есть Китай, куда поставки стальных полуфабрикатов в 2022 году достигли пиковых значений. В 2023 году произошел откат. Насколько это критично?
— Доставлять в Китай очень дорого. Дополнительные затраты на продажу стали в КНР могут составлять 15-20% от цены. А мировая цена упала, в первую очередь как раз из-за сложностей с перезапуском экономики Китая. То есть они производственную цепочку наладили под большой спрос, а спрос не появился, из-за этого случился переизбыток производства.
Существует риск, что рано или поздно Китай закончит потреблять столько стали, сколько сейчас. Еще один фактор — доступность вторичного материала — лома. Мы за последние пять лет видели скачок доли лома в производстве стали в Китае с 5 до 15%, а станет еще выше. Это, в свою очередь, будет бить по спросу на уголь, а падение цен на уголь и руду повлечет за собой снижение цен на сталь.
Сейчас наши сталевары чувствуют себя шикарно, потому что Китай еще строит. Вопрос в том, когда он это закончит. Я думаю, риски для российской черной металлургии в перспективе следующих пяти-семи лет — гигантские и этот сектор экономики станет проблемным.
Китай более важен как канал сбыта цветной металлургии и драгоценных металлов. Если сталь — это стройка, то медь — это провода, электроника. Несколько лет назад УГМК давали оценку, что 10% в структуре спроса на медь занимает интернет и его доля будет расти. Электрификация, переход на электромобили и пр. Поэтому спрос на медь более стабилен и будет оставаться высоким.