Власти готовят очередные протекционистские меры, направленные на защиту российского IT-рынка. Среди них — переход всех госкомпаний к 1 января 2025 года на использование отечественных операционных систем, офисного ПО, систем управления базами данных (СУБД) и виртуализации, введение ограничений на параллельный импорт компьютерного оборудования, для которого есть конкурентные российские аналоги, а также мобильных устройств южнокорейских Samsung и LG. Forbes разбирался, как это может повлиять на российскую IT-отрасль
Софтировка госсектора
«У нас президентом было подписано поручение 12 июня о том, что по всем госкомпаниям к 1 января 2025 года нужно обеспечить тотальное замещение операционных систем, офисного пакета, систем виртуализации, систем управления базами данных, — заявил Максут Шадаев во время ПМЭФ-2023. — В этом смысле KPI довольно жесткий». По его словам, это точно «даст нам дополнительный спрос».
По сути, речь идет о том, чтобы распространить на весь госсектор запрет использования с 2025 года на объектах критической информационной инфраструктуры (КИИ) зарубежных IT-решений. «Ранее требования о переходе на российское ПО были сформулированы более общим образом, не имели конкретики. Теперь же они будут более просты и понятны всем потенциальным клиентам отечественных разработчиков», — считает председатель совета директоров разработчика офисного ПО «МойОфис» Андрей Чеглаков. Инициатива пойдет на пользу всем участникам российского рынка IT и поспособствует развитию отрасли, полагает заместитель генерального директора «Ред софт» Рустам Рустамов: «Выигрывают все — вендоры, интеграторы, заказчики. Важно отметить, что деньги остаются в стране».
Впрочем, по мнению других участников рынка, переводу госсектора на отечественный софт будут сильно препятствовать ограниченные бюджеты организаций на этот процесс. Например, в ситуации с видеоконференцсвязью у многих заказчиков сети построены на импортных решениях — еще с того момента, когда технология видеосвязи только появилась в России и наших разработок не существовало, приводит пример заместитель директора и соучредитель Vinteo Дмитрий Серый. «И это не просто звонок по видеосвязи, это дорогая, сложная территориально-распределенная инфраструктура, которая строилась и совершенствовалась годами. В нее вложены огромные инвестиции, — обращает внимание он. — И нужно «подружить» весь этот «зоопарк» с отечественным программным ядром, осуществить бесшовную миграцию на него, сохранить вложенные деньги и далее постепенно заменять все аппаратные элементы сети на российские разработки».
В целом доля отечественного ПО в госсекторе не слишком большая — это менее половины, а в компаниях с госучастием и того меньше, рассуждает руководитель направления перспективных исследований и инновационных проектов ГК «Астра» Роман Мылицын: «И все же, поскольку ряд крупных проектов по миграции на отечественные операционные системы был признан успешным, это позволяет говорить о возможности массового перехода на отечественное ПО». Что касается тотального перехода госкомпаний на отечественные ОС, основным препятствием является то, что многие российские прикладные программы работают только под ОС Windows, указывает первый заместитель генерального директора «Базальт СПО» Алексей Смирнов: «Для решения этой проблемы в требования реестра отечественного ПО добавляется совместимость с российскими ОС».
В конце 2021 года доля отечественного ПО в госкомпаниях, по оценке Центра компетенций по импортозамещению в сфере ИКТ, составляла от 30% до 35%, говорит заместитель гендиректора Postgres Professional Иван Панченко. «Учитывая, что над госсектором, в отличие от КИИ, не висел дамоклов меч в виде дедлайна на миграцию, показатель вряд ли смог вырасти к этому моменту более чем в два раза, — продолжает он. — Как бы то ни было, оценка доли отечественного софта не отражает реальных рисков, поскольку непонятно, какой именно класс ПО замещен. Даже если компания заместила 90% софта, оставшиеся 10% иностранных компонентов могут привести к серьезным рискам, если они, например, относятся к системному ПО. В этом контексте своевременно и логично нынешнее требование заменить системный софт, который служит базой для обеспечения безопасности и работоспособности IT-архитектуры организации».
По мнению генерального директора НТЦ ИТ Роса Олега Карпицкого, основные сложности при переходе возникнут в сегменте разработок мобильных версий операционных систем и операционных систем для встроенных устройств, предназначенных для управления технологическим оборудованием: «Создание полностью российских систем такого класса занимает достаточно долгий срок».
«Железная» воля
Кроме поручения президента обязать государственные компании и организации c 2025 года закупать российский софт, в Минцифры вместе с Минпромторгом обсуждают также, как помочь и российскому «харду». В числе инициатив, над которыми думают чиновники, — запрет параллельного импорта из «недружественных» стран серверов и систем хранения данных (СХД).
Объем продаж на российском рынке СХД в денежном выражении за 11 месяцев 2022 года сократился на 30-50%. Как отмечали эксперты, стоимость такого оборудования выросла в среднем на 50%. При этом, по данным IDC, на конец 2021 года лидером продаж СХД в России была китайская Huawei с долей 39,1% в деньгах, на втором месте — российская Yadro (20,9%), а на третьем — американская Dell (9,5%). Всего за 2021 год в России было продано СХД на $655 млн (40,8 млрд рублей). В 2022 году этот показатель должен был составить $320-450 млн (19-28 млрд рублей), «точнее оценить объем продаж и доли брендов сложно, в том числе из-за параллельного импорта», приводил «Коммерсантъ» оценки источника на рынке электроники.
«Запретив параллельный импорт СХД, мы получим «эффект «Автоваза»: вроде все сделано для защиты отечественного производителя, однако не получается лидер», — категоричен генеральный директор CorpSoft24 Константин Рензяев. Он указывает на то, что у лоббирования запрета на параллельный импорт серверов могут быть свои интересанты: «В таком запрете вреда для рынка я вижу больше, чем пользы». Объективно пока отечественные СХД слишком дороги и функционально проигрывают импортным производителям, уверен Рензяев.
Руководитель отдела проектов провайдера облачных сервисов и услуг ЦОД Linxdatacenter Олег Балабанов называет долю параллельного импорта на российском рынке IT-оборудования значительной: «Для серверов и СХД, по нашим оценкам, она составляет 60—65%». Однако, по его мнению, введение новых регуляторных мер принесет рынку больше вреда, чем пользы. «Запрет параллельного импорта негативно скажется на уже и без того непростой ситуации: как показала практика, полное исчезновение конкурентоспособной продукции приводит к взвинчиванию цен отечественными вендорами и замедлению темпов развития технологий, — рассуждает он. — При этом стоит отметить, что российские решения пока не способны удовлетворить спрос на внутреннем рынке — в плане функциональных характеристик, качества и объемов производимого оборудования».
Параллельные схемы поставок обоих видов оборудования остаются «стабильно востребованными», говорит генеральный директор производителя СХД и систем виртуализации «Аэродиск» Вячеслав Володкович. На привычные модели, по его словам, опирается довольно большое количество компаний и организаций — они продолжают как пользоваться уже установленными решениями, так и ввозят новые. «Конечно, объемы таких поставок не могут сравниться с показателями до 2022 года. Но о спектре в 20—40% поставок, в зависимости от сегмента IT-оборудования, сегодня по схемам параллельного импорта говорить можно смело. И это довольно заметная доля рынка в целом», — оценивает он.
В то же время оборудование, поставляемое по схеме параллельного импорта, обладает существенным для российских потребителей недостатком — отсутствием техподдержки. «Это существенный фактор для покупателей, в первую очередь для крупного бизнеса, производящего закупки оборудования в больших объемах. С его учетом можно предположить, что потребители будут отдавать все большее предпочтение продукции отечественных производителей по мере ее совершенствования и приближения к качественному уровню западных аналогов», — заключает Олег Балабанов.
Какое-то время компаниям, которые не стали отказываться от зарубежного «железа», будет больно, считает Вячеслав Володкович: «Это непростой вызов — обеспечить переход на новое аппаратное обеспечение, однако сделать это совершенно необходимо, иначе полноценного IT-суверенитета достичь не получится». Инициатива поможет простимулировать спрос на российские решения и, в свою очередь, даст импульс производству, которому надо уже сегодня начать решать вечную проблему нехватки оборотных средств и мощностей для расширения выпуска, полагает он.
Сегодня практически весь объем поставок серверов, СХД и компонентов для них обеспечивают крупные IT-дистрибьюторы из-за границы — согласно отчетам, за последние два года у них наблюдается существенный рост выручки, обращает внимание технический директор Selectel Кирилл Малеванов. «Это может означать, что количественные объемы поставок существенно не упали. Решающее значение сейчас имеет подход к закупкам: в условиях удлиненных логистических цепочек и выросших цен намного удобнее и эффективнее покупать не готовые серверы, а комплектующие для них. Серверы от известных мировых производителей в сборе стоят дороже и доставляются намного дольше, в то время как заказ отдельных составляющих, вроде оперативной памяти, процессоров, жестких дисков и подобного, является более прогнозируемым и выгодным», — объясняет он. В текущих обстоятельствах запрет на параллельный импорт серверов, СХД и их компонентов, по словам Малеванова, окажет сдерживающее влияние на российский рынок — мощностей отечественных производителей все еще недостаточно для удовлетворения спроса.
Вымывание южнокорейского
Запрету параллельного импорта могут также подвергнуться смартфоны, мобильные устройства от производителей из Южной Кореи — Samsung и LG, заявил на ПМЭФ Максут Шадаев. «Потому что есть китайские аналоги, которые никак не уступают», — пояснил он.
Перечень товаров параллельного импорта в том формате, в котором он существовал, свое дело уже сделал, считает управляющий партнер группы компаний «F+ tech-Марвел» Алексей Мельников. Год назад была задача сохранить потребительский рынок, удержать цены и снизить обеспокоенность из-за возможного дефицита; сейчас ситуация иная, и такой огромный перечень уже не нужен, подчеркивает он. «Есть много брендов из Азии и даже Европы и Америки, продолжающих с нами работать официально. Исключение из перечня ряда брендов поможет им определиться, хотят они все-таки работать в России или нет, это как раз напрямую касается того же Samsung. Такая мера в том числе позволяет повысить сбор НДС (товары ввозятся из стран ЕАЭС, а значит, налоги платятся в бюджет тех стран), а также защищает российского потребителя, обеспечивая как доступ к современным технологиям, так и гарантию, сервисную поддержку и т. д.», — поясняет Алексей Мельников.
Устройства Samsung не настолько уникальны, чтобы их нельзя было заменить на китайские аналоги, указывает аналитик Fintech Lab Сергей Вильянов. Это решение позволит увеличить продажи в России производителей из «дружественной» страны (Китая) и уменьшить из «не очень дружественной» (Южной Кореи), считает аналитик. Xiaomi на Украине недавно признали спонсором терроризма, потому что китайский производитель работает в России, напоминает он: «Не исключено, что подобные меры могут принять и в отношении других производителей».
Аналитик TelecomDaily Илья Шатилин отмечает, что Samsung может заблокировать использование своих устройств в определенных странах. Из-за этой технической возможности в устройствах южнокорейского производителя покупатель ввезенного по параллельному импорту смартфона Samsung может оказаться не в состоянии им пользоваться, чего Минцифры, возможно, хочет избежать.
По данным «F+ tech-Марвел», за первые пять с половиной месяцев этого года в России было продано 1,44 млн смартфонов Samsung на сумму 41,48 млрд рублей. Это 12,7% в штучном выражении и 17,1% — в денежном. За первые пять с половиной месяцев 2022 года было продано 2,8 млн смартфонов Samsung на сумму 66,1 млрд рублей. Год назад доля производителя составляла 25,8% в денежном и 28,1% в штучном выражении. При этом продаж смартфонов LG в России почти нет, отметили в «F+ tech-Марвел». Эти данные коррелируют с оценками генерального директора розничной сети МТС Андрея Губанова: так, с января по май 2023 года продажи смартфонов на российском рынке составили 10,6 млн устройств, что больше, чем годом ранее, на 12,5%. «Однако доля Samsung за этот период снизилась с 29% до 13% в штуках. Показатели LG значительно не изменились, например, в этом году было продано всего несколько десятков смартфонов этого бренда», — резюмирует он.
В Samsung отказались от комментариев, в LG не ответили на запрос Forbes.