УМНЫЙ ТЕАТР ДЛЯ ДЕТЕЙ

О XX Всероссийском фестивале театрального искусства для детей «Арлекин»

Что такое юбилейный, двадцатый, фестиваль «Арлекин»? 183 заявки от театров (ровно столько спектаклей на видео просмотрел экспертный совет, и это рекордное количество за всю историю фестиваля). 10 постановок были отобраны в программу конкурса на соискание Российской Национальной премии в области театрального искусства для детей «Арлекин» (увы, по разным причинам четыре их них не были показаны в Петербурге, члены жюри ездили в Улан-Удэ, Екатеринбург, Казань и Петрозаводск). 7 спектаклей вошли во внеконкурсную программу. Еще «Арлекин» — это три эскиза по пьесам из шорт-листа Конкурса новой драматургии для детей и подростков «Маленькая Ремарка» (читайте в блоге материал Надежды Стоевой), а также — двухдневный образовательный семинар, лекции, презентации… «Арлекин» — главный в стране фестиваль театра для детей и подростков, и в его многомерной работе находят свое отражение все разнообразные тенденции и поиски в этой сфере.

В спектаклях фестиваля проявилось несколько общих свойств. Большая часть постановок была адресована не малышам, а подросткам — самому проблемному сегменту зрительской аудитории. Это не новость, драматургия и театр в последние годы неуклонно наращивают объем работ, в центре которых стоит подросток с его сложностями взросления, с целым комплексом психологических и социальных трудностей. Кроме того, многие спектакли выросли из различных лабораторий — этот факт говорит о том, что театры активно ищут новый живой материал, готовы идти на эксперименты и привлекать авторов и режиссеров, которым интересно пробовать что-то новое, а не ставить по тюзовским шаблонам. Еще одна черта, связывающая разные спектакли, — соединение фикшн и нон-фикшн, фантазии и документальности, интересный жанр-гибрид. И, наконец, очевидное сходство: целый ряд постановок был посвящен отношениям детей с их бабушками и дедушками, включая и победителя конкурсного состязания — спектакль из Улан-Удэ «Эмгээ».

«Эмгээ» («Бабушка»). О. Ломбоева-Ранжилова.
Бурятский академический театр драмы им. Х. Намсараева (Улан-Удэ).
Режиссер Сойжин Жамбалова, художник Натали-Кейт Пангилинан.

Пьеса была написана актрисой Бурятской драмы Ольгой Ломбоевой-Ранжиловой в рамках лаборатории под руководством Анастасии Букреевой (текст вошел в лонг-лист «Маленькой Ремарки» в 2019 году). Документальное и сказочное сочетаются здесь совершенно органично. Рассказы реальных людей о своих бабушках вмонтированы в традиционный фольклорный сюжет о путешествии в потусторонний мир, о переходе живой души в инобытие. Режиссер Сойжин Жамбалова и команда ее соавторов — композитор Дахэлэ Жамбалов и хореограф Мария Сиукаева, сценограф Натали-Кейт Пангилинан, художник по свету Анна Короткова и медиахудожник Дарья Кычина — создали невероятной красоты спектакль, насыщенный театральными чудесами. Для взрослых зрителей «Эмгээ» — это полная любви и грусти история прощания с близким человеком, которому суждено уйти из жизни, но остаться в сердце драгоценным воспоминанием, а для детей — это впечатляющее зрелище, увлекательная сценическая фантазия, в которой сплавлены воедино мудрость, доброта и юмор.

Авторы спектакля избрали поэтический язык театра, отказавшись при этом от национального бурятского колорита. Ассоциативно эта работа напоминает мне феерию Андрея Могучего «Счастье» по мотивам «Синей птицы». (Грандиозный спектакль Александринского театра когда-то получил Гран-при «Арлекина»; замечательная Янина Лакоба, исполнительница роли Митиль, в этом году работала в жюри фестиваля.) Есть сюжетная параллель: девочка отправляется в царство мертвых, чтобы забрать оттуда маму (здесь — бабушку), готова пожертвовать собой, лишь бы спасти ее. Так же связывает два спектакля театральность, возведенная в степень. В «Эмгээ» режиссер и художники выстраивают несколько миров, сосуществующих одномоментно.

Мир воспоминаний, документальный и черно-белый (на экране, которым служит перевернутый силуэт домика с треугольной крышей, демонстрируются фотографии из домашних архивов, на них возникают морщинистые лица бабушек — прекрасные лица умудренных жизнью, мудрых, теплых людей). Мир детства в деревенском доме, отчасти сказочный, потому что Корова (Надежда Мункорова), Барашек (Зорикто Цыбендоржиев) и Пес (Солбон Ендонов) — не просто домашние животные, а члены семьи, настоящие друзья. Конечно, они умеют говорить и ведут себя вполне по-человечески (чаевничают за столом, читают газету…), преданно любят Бабушку (Должин Талгатова) и готовы отдать свои жизни за нее, помогая Девочке (Рая Бадмаева). И за этим уютным миром — еще один, потусторонний, куда Бабушку уводит Дух Белой горы (Булат Самбилов), стильный господин в белом цилиндре, белом костюме, с белой тростью, пружинистой походкой разгуливающий на джамперах. Три дня он дает девочке на то, чтобы вернуть Бабушку. Препятствия, возникающие на ее пути, встречи с фантастическими персонажами, олицетворяющими разные силы и испытания, посланные героине, и составляют причудливый сюжет. Финалом не станет спасение (воскрешение) Бабушки. Но не отчаяние, а гармония венчает историю: Девочка становится взрослее, проходит этап наивного неведения и вместе с опытом потери приобретает душевную глубину. И как будто заново знакомится с Бабушкой — видит ее нарядной, помолодевшей, но и по-прежнему излучающей радость жизни.

В спектакле потрясающие костюмы, сочиненные с лукавой иронией и безграничной фантазией — чего только стоят шкурки-шубки от кутюр домашних животных и их классно придуманные гримы, или «парики», сделанные из цветных тканей (например, длинные косы у Девочки, которые она то и дело разводит руками в стороны). Ведут действие постоянно присутствующие ловкие «слуги просцениума», домовые, раскатывающие в кроссовках с колесиками, аккомпанирующие на пианино, передающие из рук в руки Девочку так, чтобы она парила над сценой, — сказочность и фантазийность спектакля выражены условным, внебытовым театральным языком, изобретательным и талантливым.

«Поход в Угри-Ла-Брек». Т. Тидхольм.
Красноярский ТЮЗ.
Режиссер Мурат Абулкатинов, художник Софья Шнырева.

Спектакль родился из эскиза, показанного на лаборатории актуальной драматургии и режиссуры «Вешалка». История тематически перекликается с предыдущей: речь тоже идет о смерти, на этот раз — дедушки. Герой Анатолия Малыхина появляется внезапно, раньше он не жил с семьей, а теперь внуки, Хорек-Хенрик (Салман Джумагазиев) и Муравейка-Мария (Ольга Буянова), впервые знакомятся с Дедом, странным и непонятным для них человеком в черных круглых очках, неподвижно сидящим в кресле с цветочным горшком в руках. Но скоро Дедушка снова исчезает, и, поскольку от родителей объяснений не добьешься, дети отправляются на его поиски. Их сопровождает верный и умный пес Вздор — по виду обычный человек в белом вязаном свитере (Вячеслав Ферапонтов). Поход, как и у героини «Эмгээ», оказывается символическим: деревня, в которой «дым поднимается вверх», Угри-Ла-Брек — место, где теперь поселился Дед, находится, конечно, за пределами земной жизни. Но встреча возможна…

Спектакль строг и лаконичен по языку, динамика действия выстраивается за счет пространственных метаморфоз. Режиссер посадил зрителей на сцену, артисты в намеренно статичной мизансцене размещаются вначале на тесном пятачке площадки перед пустым зрительным залом. Когда Дед уходит, дети пускаются искать его за пределами своего маленького мирка — уходят в зал. Свет и подзвучка голосов дают ощутить расстояние, затерянную в туманной, призрачной дали таинственную деревню. И снова вся семья оказывается на авансцене, только белый цвет одежд сменяется разноцветьем. Смерть Дедушки — печальный факт для смущенных и растерянных взрослых, ну а дети видят его на прежнем месте и спокойно улыбаются ему.

У Мурата Абулкатинова и артистов Красноярского ТЮЗа получился спектакль, радикально отличающийся от матрицы «театра детской радости»: медитативный, тихий, аскетичный. Его внешняя «замороженность» контрастирует с внутренней теплотой подлинного человеческого контакта.

«Беглецы». У. Старк. Инсценировка И. Савкина.
Театр Романа Виктюка и АНО «Центр поддержки культурных инициатив „Арт-Проект“» (Москва).
Режиссер Екатерина Корабельник, художник Наталья Чернова.

И снова — дедушка!.. Герой Олега Исаева — старый вдовец, после смерти любимой жены он находится в больнице, ему одиноко и тоскливо, поэтому ведет он себя, как дурно воспитанный школьник и капризный пациент одновременно: третирует медсестру, бранится и отказывается от лечения. С добропорядочным, несколько чопорным сыном (Александр Семенов) у него контакта нет, зато полное взаимопонимание и любовь с внуком Готфридом лет 11 (в этой роли — обаятельный и удивительно свободный на сцене юный артист Иван Новоселов). В спектакле Екатерины Корабельник путешествие деда и внука не символическое, а вполне реальное — они придумывают смелый и хитроумный план побега из больницы, чтобы отправиться в домик на горе посреди озера, в котором дедушка с бабушкой провели свою долгую и счастливую жизнь. Но и здесь есть, безусловно, высокий смысл, выходящий за бытовые рамки: для деда это путешествие в прошлое, вояж из «сегодня» во «вчера», чтобы дальше с легким сердцем можно было отправиться во «всегда».

История рассказывается от лица Готфрида — взрослый актер Сергей Соломин в желтом дождевике, резиновых сапогах и красной шапке сидит за ударной установкой, а Готфрид-мальчик, тоже в желтом дождевике и красной шапочке, с ранцем за спиной действует на площадке, усыпанной цветными листками бумаги, как осенними листьями. И связь ребенка и выросшего героя очень важна: Готфрид не изменил себе, не превратился в человека-машину, его детская открытая натура стала доброй и тонкой природой молодого, но уже вполне взрослого человека. Выстраивание «мостов» между миром детства и взрослой жизнью — одна из важнейших тем спектакля для детей и подростков, и в работе Корабельник она разработана сценически. Лирика воспоминаний Готфрида и его дружба с дедом — это главное, конечно. Дуэт Исаева и Новоселова получился замечательный: чуткое партнерство, легкость общения и игровая неутомимость — все налицо. Есть и еще один важный персонаж — Адам (парень, помогающий Готфриду вытащить дедушку из больницы). В исполнении Алексея Галкина это классный старший товарищ для ребенка, смелый и веселый, отзывчивый и простой.

Красота и театральная поэзия и в этой работе завораживают. Стиль спектакля становится частью его содержания: здесь условны границы жизни и смерти, а путешествия во времени возможны в воображении и памяти, и на такое способен театр! Светящийся силуэт домика, сначала парящий над сценой, а после — опускающийся к героям, становится местом встречи любящих душ. И бабушка (Наталья Мороз) словно все так же машет из окна на прощанье… Но никакого пафоса — возвышенное здесь органично соединяется с юмором и иронией.

«Йожикина йолка». С. Козлов.
Коми-Пермяцкий национальный театр им. М. Горького (Кудымкар).
Режиссер Юлия Беляева.

Бабушки-дедушки в «Йолке» — не герои, а исполнители!.. Главный режиссер театра Юлия Беляева собрала в свой камерный спектакль по нежным, грустным сказкам Сергея Козлова ведущих артистов старшего поколения, цвет коми-пермяцкой труппы, и этот ход оказался невероятно удачным. Отменен привычный шаблон «утренник играют молодые актеры». Появилась ностальгическая нота, как будто на материале сказок про Ежика и Медвежонка мы смотрим еще и «Соло для часов с боем»… Но в этом спектакле осенняя грусть (переходящая в страх зимы и вечного холода) совершенно органично сочетается с радостью игры, неистощимой игровой энергией: актеры с энтузиазмом шалят на сцене, ведь для них (как и для детей) играть — значит жить. Так возникает сложносочиненный жанр, понятный взрослым, а для детей это все та же прелестная сказка, открывающая вечные истины о любви и дружбе, взаимопонимании, надежде и вере.

Неловкий, стеснительный Ежик Анатолия Радостева боится признаться в своих чувствах прекрасной незнакомке Ромашке, а добродушный увалень Медвежонок — Василий Макатерский не привык тушеваться, поэтому смело выступает вперед из-за ствола дерева. Но Ромашка (изящная, как балерина, Александра Симонова) отдает свое сердце именно робкому Ежику и готова бежать за ним по лесу к ледяному ручью, лишь бы не дать своему романтическому герою, стремящемуся к недостижимому идеалу, замерзнуть и пропасть…

Комический эффект возникает оттого, что мы видим «спрятавшихся» внутри этих обитателей леса детишек! Есть дети гиперактивные (например, вечно бегущий и тараторящий Заяц — Эдуард Щербинин, которому не усидеть на месте), есть тихие, задумчивые (любящие «сумерничать» в молчании Ежик и Медвежонок). Прекрасен диалог Зайца и хлопотливой труженицы Белочки (Вера Чугайнова), в котором деликатно возникает тема ухода из жизни: «А что если меня нигде нет?» Детская тревога от чего-то непонятного и страшного так узнаваема… И, пожалуй, главная моя любовь в этом спектакле — Ослик Валентины Мещангиной, чья клоунада настолько забавна и трогательна, что можно только руками всплеснуть в восторге! Веселые, лукавые глаза Ослика, его шалости и шутки, его постоянно работающий моторчик забав (как у Карлсона!) — все это подсвечено обаянием и точностью реакций замечательной актрисы.

«Йожикина йолка» — редкий сплав стиля, смысла, эмоционального наполнения. Если есть у этого спектакля «собратья» в мире умного театра для детей, то я назвала бы незабываемый «Дом на Пуховой опушке» Анатолия Праудина.

В конкурсной программе были представлены работы, уже отрецензированные в «Петербургском театральном журнале». Например, «Питер Пэн в Кенсингтонском саду» режиссера Романа Феодори и художника Даниила Ахмедова (Екатеринбургский ТЮЗ, спектакль не приезжал в Петербург) и спектакль Петра Чижова «немножко СЛИШКОМ одиноко» (Большой театр кукол), основанный на реальной переписке девочки Сары и знаменитой писательницы Астрид Линдгрен. Документальный материал претворен в прихотливую сценическую фантазию, в которой действуют три актрисы — три ипостаси подростка, не находящего поддержки в собственной семье и ищущего понимания у неравнодушного взрослого.

«Книга всех вещей» режиссера Артема Устинова и художника Игоря Каневского в Томском ТЮЗе уже побывала на фестивале «АртМиграция» (см. обзор Арины Хек). Эта работа филигранна по сценическому стилю, и авторы ведут здесь предельно серьезный и честный разговор о сложных проблемах, с которыми сталкивается ребенок. Гнет отца — религиозного фанатика — делает жизнь в семье унылой и тусклой, погружает всех в серую тоску, а девятилетний Томас (очень живая и точная работа Тимофея Абаскалова) видит мир совсем в других красках. Его фантазия преображает обыденность: и вот гроздь оранжевых воздушных шариков становится стайкой рыбок-меченосцев, которые плавают в потеплевших от жары городских каналах, а большой черный чемодан — огромным псом; главный элемент сценографии, старинный буфет, может превращаться в своеобразный портал между миром реальным и воображаемым.

«Здесь был Кай». Е. Тимофеева.
Казанский ТЮЗ.
Режиссер Артем Устинов, художник Надежда Иванова.

Еще одна работа Устинова, осознанно и последовательно занимающегося театром для подростков. Неслучайно, что этот спектакль появился в Казанском ТЮЗе (в прошлом году «Арлекин» открывался серьезной работой этого театра — номинированным на «Золотую Маску» «Ивановым детством» Антона Федорова). Здесь готовы браться за болезненные темы и решать их с художественным бесстрашием. Изначально в рамках лаборатории по творчеству Евгения Шварца режиссер работал с сюжетом «Снежной королевы», пытаясь найти актуальный извод всем известной и несколько заигранной сказки. Позже драматург Екатерина Тимофеева сочинила пьесу, в которой мотивы Андерсена и Шварца соединяются с документальными фактами о пропавших людях, и спектакль появился как совместный проект с татарстанским отделением поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт». Вновь звучит тема утраты близкого, травмирующей потери, с которой приходится жить. Взрослая Герда (проникновенная работа Эльмиры Рашитовой) не выдерживает боли, разъедающей ее душу, и отправляется на поиски пропавшего названного брата — ей необходимо заполнить пустоту, образовавшуюся с его исчезновением, «починить» свою сломанную жизнь. Несомненна перекличка с «Комнатой Герды» Яны Туминой, героиня которой заключена в каморку своих воспоминаний о пропавшем Кае (в пьесе Тимофеевой однажды возникает образ «комнаты», только тут их много, и в их лабиринте легко затеряться и не найти выход).

Спектакль сложен по языку, в нем диалоги, напоминающие знакомый текст Шварца, перемежаются пластическими сценами, метафорически воплощающими путь героини, а встречи на этом пути — это самобытная рефлексия на классическую историю. Например, Принц и Принцесса — это дети-беспризорники, живущие на свалке, выброшенные из обычного существования, в «принца-принцессу» они играют, а место Снежной королевы занимает высокомерная женщина в белой шубе. Она поселяет в сознании мальчика Кая (Руслан Шарипов) мысль о том, что он не родной в семье и оттого ему здесь плохо. Слово «приемыш» ранит его, обнажает внутреннюю травму и заставляет пуститься в бега. Впрочем… рациональное объяснение — только один из вариантов, потому что в спектакле многое намеренно оставлено недосказанным, туманным. История тяготеет к метафизике больше, чем к социальной конкретике. Бывает так, что человек пропадает, уходит из твоей жизни — необязательно это смерть, но примириться с утратой, принять ее все равно очень тяжело…

В конкурсной программе «Арлекина» участвовал и Татарский ТЮЗ — в Казани, надо с радостью отметить, все очень хорошо с театром для детей!

«Камыр Батыр». А. Житковский.
Казанский татарский ТЮЗ им. Г. Кариева.
Режиссер Марфа Горвиц, художник Мария Лукка.

Этот спектакль — результат сразу двух лабораторий: режиссерской лаборатории «Tamga» и детской драматургической «Лаборатории одной сказки», в которой казанские школьники под руководством Алексея Житковского сочиняли новую версию сказки о богатыре из теста (Камыр Батыре) и его приключениях. Получилось талантливо, остроумно и свежо! Современный живой язык с элементами сленга, на котором заговорили традиционные герои, и реалии сегодняшнего мира (например, всевозможные телевизионные конкурсы) сработали на обновление сказочного сюжета. Возник веселый и мудрый спектакль о принятии другого — особенного — человека.

Стилистика, найденная авторами, лаконична и выразительна: на заднике сменяются схематичные картинки-проекции, таким образом герои могут путешествовать по практически пустой сцене. Реквизит — только самый необходимый, а длинная палка-рогатина, с которой выходит в путь Камыр Батыр, легко превращается во что угодно, включая микрофон (если хочется спеть), потому что это позволяет игровая условность.

В новой истории легко узнаются традиционные фольклорные мотивы. Пока дедушка Марсель пялится в телевизор, спасаясь от «хандры и сплина», бабушка Венера месит тесто (сдобный запах распространяется по залу). И реклама подгузников на экране наводит стариков на мысль о ребеночке, которого не дал им Аллах… И вот уже из теста появляется сначала пятерня, а потом и целый молодец — так рождается на свет Камыр Батыр, симпатяга с богатырской силищей и младенчески наивным сознанием. Ильсаф Назипов создает обаятельнейший образ забавного добряка, солнечного парня с чистым сердцем. Его безразмерный балахон (с возможностью поддува) колышется, как дрожжевое тесто, а сам он смешно семенит по сцене и говорит о себе в третьем лице («Камыр хотеть»). За то, что он не умеет управлять собственной физической мощью, его изгоняют из деревни — общество отторгает «непохожих» людей.

Герой смиренно принимает судьбу изгоя и покидает родной дом, но в пути ему встречаются такие же отщепенцы, удивительные существа с суперспособностями, и в итоге собирается этакая команда милых «фриков», которые вместе ищут дом — место, где им будет хорошо. (Судьбу каждого из особенных героев придумывали школьники в процессе лабораторных поисков, а облик и характер рождался этюдным методом на репетициях.) Быстрый (Ильназ Хабибуллин), в спортивном костюме и на «пружинах», вынужден связывать себе ноги, чтобы не убежать за тридевять земель. Ветер (Альбина Гайзуллина), большеглазая клоунесса в цветном парике, должна затыкать чем-нибудь гофрированную трубу, которая у нее вместо одной руки, чтобы ее не «выдуло» куда подальше. Старик-Мороз (Муса Камалов) живет в холодильнике «Морозко», потому что односельчане вынесли его за околицу умирать. Меткий (Эльдар Гатауллин) — лучник, который ненавидит стрелять, а любит флору и фауну («ботаник», чья история звучит сверхактуально — парень сбежал из ханского войска, потому что не хотел никого убивать).

Компания «батыров» натыкается в лесу на рекламный плакат с объявлением о битве женихов: победитель получит дворец и дочь всемогущего хана в жены. На постере изображение прекрасной Гульчачак напоминает бледную и худенькую героиню аниме, но настоящая ханская дочка выглядит иначе (как всегда, реальность отличается от рекламы). Гульназ Галимуллина играет капризную, избалованную, достаточно противную девчонку, но дает понять причину ее вздорности: Гульчачак одинока и несчастна, отец занят своими ханскими делами (записывает видеообращения к народу) и не обращает на нее внимания. Классно придуман костюм принцессы — мантия, густо покрытая пришитыми мягкими игрушками — понятно, что отец привык дарить дочке мишек и зайчиков вместо того, чтобы дарить внимание и любовь… Пусть финальное перерождение Гульчачак выглядит по-сказочному внезапным — девушка сбегает из ханства, чтобы присоединиться к Камыр Батыру и его друзьям, которые открыли пекарню для народа, — но такого хеппи-энда достоин заглавный герой, которому досталось немало испытаний. И друзья проявляют милосердие, прощая Гульчачак и давая ей шанс стать лучшей версией себя самой.

В «наш жестокий век» спектакль утверждает ценности человечности, толерантности, добрососедства, взаимного уважения принципиально разных, не похожих друг на друга людей.