Финансовые рынки остро реагируют на недостаточно бурное восстановление китайской экономики, но некоторые аналитики считают, что биржевые игроки слишком недальновидны и не смотрят в будущее.
В первом квартале 2023 года рост ВВП Китая ускорился до 4,5% (в октябре — декабре 2022-го, после ослабления COVID-ограничений, он прибавил 2,9%). Однако более свежие данные указывают на замедление роста розничных продаж и на падение продаж жилья, промышленного производства и инвестиций в основной капитал.
Это разочаровало инвесторов, надеющихся на более масштабное восстановление, и заставило Уолл-стрит сократить свои оценки роста экономики КНР на весь год. Это также отразилось на валютном и сырьевом рынке.
«Шеф, все пропало»
В мае курс китайской валюты впервые в этом году опустился ниже психологически важного уровня в семь юаней за доллар. Цена на медь в середине мая достигла четырехмесячного минимума, тогда как ожидалось, что она значительно вырастет из-за высокого спроса со стороны китайских заводов.
Из-за стагнации спроса в Китае начали падать и акции люксовых брендов, которые сильно зависят от китайских потребителей.
Китайский биржевой индекс CSI 300 (аналог S & P 500) продолжил снижаться на этой неделе, сообщает Insider. В конце апреля снижение надежд на дополнительные стимулы привело к тому, что индексы Шэньчжэня и Шанхая упали на 519 миллиардов долларов только за одну неделю.
Ручир Шарма из Rockefeller International назвал разговоры об отскоке китайской экономики «фарсом». Но другие аналитики полагают, что растущий пессимизм вокруг экономики КНР может быть вызван в большей степени нереалистично завышенными ожиданиями и тенденцией Уолл-стрит отдавать приоритет сиюминутным показателям, а не долгосрочным перспективам.
«Мне в некотором роде жаль этих людей, потому что каждый раз, когда китайцы публикуют какие-то данные, они должны что-то об этом сказать»,
— сказал Insider Николас Ларди из Института международной экономики Петерсона.
Поспешай медленно
Повышенные ожидания могут быть связаны с реакцией Китая на финансовый кризис 2008 года, когда Пекин, как и другие крупнейшие мировые экономики, залил пожар масштабными финансовыми стимулами и добился двузначного роста ВВП, сказал Дункан Ригли из Pantheon Macroeconomics.
Но такая политика привела к болезненному долговому похмелью, над преодолением которого Китай работал на протяжении большей части последнего десятилетия. Так что сейчас ограничение роста долга является для лидеров страны одним из ключевых приоритетов.
В марте КНР установила более консервативный целевой показатель экономического роста в 5%. Многие аналитики считают его вполне достижимым. И это не так уж плохо на фоне неутешительных прогнозов для большинства развитых стран, где ожидается стагнация или даже падение, и мировой экономики в целом (по оценкам МВФ, в 2023 году она прибавит всего 2,8%).
Несмотря на то, что Китай, судя по всему, будет избегать полномасштабных стимулов для достижения поставленной цели, у него есть ряд инструментов для обеспечения экономического роста.
По словам Ригли, несмотря на свою цель ограничить долг, КНР может увеличить доступность дешевых кредитов для нуждающихся секторов и поднять квоту кредитования для трех основных политических банков, позволив им инвестировать в местные проекты. Народный банк Китая может смягчить финансовые условия позже в этом году, например снизить норму обязательных резервов для банков.
Но есть и препятствия. В частности, безработица среди китайской молодежи остается высокой, повышенный геополитический риск может лишить Китай доступа к иностранным технологиям, а частные инвестиции почти рухнули за последние 15 месяцев, сказал Ларди.
По его словам, это может быть связано с жестким регулированием китайского бизнеса, поскольку председатель КНР Си Цзиньпин расширяет роль государства на рынке, отбивая у владельцев бизнеса желание инвестировать в свои фирмы. И слабость частных инвестиций беспокоит аналитика куда больше всех остальных «пугающих» факторов.