ФОТО: из личного архива Василия Циблиева / Перед стартом корабля «Союз ТМ-25», 1997 г.
В гостях у журнала «Полиция России» лётчик-космонавт Герой Российской Федерации генерал-лейтенант авиации Василий Циблиев.
– Василий Васильевич, недавно в Звёздном городке вы принимали делегацию ветеранов органов внутренних дел. Часто ли по жизни доводится пересекаться с представителями нашего ведомства?
– Сколько раз по работе, да и не только, приходилось обращаться к вашим коллегам за помощью - ни разу ни от кого не слышал слово «нет». А наше взаимодействие с органами внутренних дел сложилось давно. Ещё в конце 90-х решал самые разные вопросы с подразделением, которое обеспечивает порядок на территории Звёздного городка. И в совместные патрули с милиционерами ходили в пору, когда были совершены теракты в Москве.
А когда предпринимались попытки в начале 2000-х расформировать наш отдел внутренних дел, мы убеждали руководство МВД России не делать этого. Ведь городок такой один на всю Россию. Подключили ветеранов космонавтики – Валентину Терешкову, Владимира Шаталова, Петра Климука. В результате отстояли нашу спецмилицию. Пока существует Центр подготовки космонавтов, это подразделение обязательно должно быть.
И сегодня стремимся, чтобы ЦПК, ФСБ и спецполиция работали как единое целое, обеспечивая безопасность.
– Когда у вас появилось желание связать свою судьбу с космосом?
– Лично я думал об этом с детства и твёрдо знал, что буду космонавтом. А мечта, как и у многих мальчишек, родилась 12 апреля 1961 года. В тот день я, будущий первоклассник, бежал мимо дома деда, ветерана войны, который дошёл до Берлина, на рейхстаге расписался, а он мне: «Ты слышал? Юрий Гагарин в космос полетел!» Я в ответ: «А он с какой деревни? Я что-то такого не знаю». – «Со Смоленской области». Побежал к маме. Залетаю домой и кричу восторженно:
В шутку говорю, что родился на третьем развороте Кировского испытательного аэродрома в Крыму. Над нашим селом низко, почти над головой, летали разные типы самолётов. Мне очень нравились истребители. Проводились испытания, были, к сожалению, и неудачные. Но, несмотря на это, я, повзрослев, говорил маме, что стану лётчиком-истребителем. «Сынок, – отвечала она, – опасная профессия…» Но я пообещал, что не убьюсь. Глупо, конечно. Но так, слава Богу, и получилось…
– Каков был ваш путь в космос?
– В Харькове поступил в высшее военное авиационное училище лётчиков имени С.И. Грицевца. Там мне не раз мне посчастливилось встречаться с трижды Героем Советского Союза легендарным маршалом авиации Иваном Кожедубом. Именно он вручал мне диплом об окончании училища и нагрудный знак.
Ещё лейтенантом начал писать рапорта о приёме в школу летчиков-испытателей. Оттуда было проще поступить в отряд космонавтов. Но долгое время не получалось. И только когда уже учился в Военно-воздушной Академии имени Гагарина в Монино, мы с Валерием Корзуном узнали, что из Академии идёт набор в отряд космонавтов. Рапорта писали многие, но медкомиссию проходили только 45 кандидатов, в том числе мы. Мне было в ту пору 32, Корзуну – 33 года. Помню, лётчик-космонавт Владимир Шаталов, будучи начальником Центра подготовки космонавтов говорил: «Старенькие вы, ребята, уже, но, если медкомиссию пройдёте, – я вас заберу. Придёт время, и вы нас замените». Вот так, с лёгкой руки Владимира Александровича и получилось…
– Кого ещё считаете своими наставниками?
– Их много, не хочу никого обижать. Благодарен всем моим инструкторам, которые меня готовили к космическим полётам. Но несколько фамилий людей, которые поддержали меня, когда начинал начальником центра, назову. Это Юрий Николаевич Глазков, Борис Валентинович Волынов, который был у меня первым командиром отряда космонавтов. Когда работал начальником центра, как-то далеко за полночь у меня возникла необходимость связаться со своим предшественником – генерал-полковником Климуком. Звоню: «Пётр Ильич, извините, что поздно, но нужно посоветоваться. Можно к вам заехать?» Он в ответ: «Я сам заеду. Раз ты мне в такое время позвонил – значит, действительно придавило». Алексей Архипович Леонов всегда подсказывал как быть… Знаю, что, если обратишься за помощью к настоящим профессионалам своего дела, – всегда помогут.
– Какие были ощущения, когда вы впервые увидели Землю из космоса?
– Сложно словами описать! Фантастика? Нет. Восторг? Тоже не то слово. Выразить это чувство непросто! Наша Земля удивительно красива! Даже потом, когда привыкаешь… Я, да и другие ребята, мы все говорим одно и то же: «Кто этот шар назвал землёй? Там же одна вода!» 17-й виток вокруг планеты за сутки МКС проходит в основном над поверхностью океана. И только на горизонте видны материки. И такая наша Земля голубая, яркая! Даже смотреть больно – приходилось тёмные очки надевать. Увидел хоть раз этот зелёный луч восхода солнца – счастливый человек! Ни одно фото или видео не может передать того, что видит глаз. Когда выходит солнце из-за горизонта, а это доли секунды, нужно успеть сфотографировать. Если чуть дольше задержался – матрица фото или видеокамеры прожигается, аппаратура портится сразу. Да и глаза нужно беречь! Но когда солнышко из-за слоёв атмосферы выходит, ощущения – не передать! Картина, которая остаётся с тобой навсегда…
– Бывало страшно?
– Страх уходит. Если бояться, что каждую секунду метеорит может пробить орбитальный комплекс или произойдёт разгерметизация, то лучше туда не собираться. Прилетел, состыковались, пришли на станцию – и понимаешь: ты как дома. И так на полгода.
Во время моего второго полёта в составе 23-й международной космической экспедиции на станции произошёл пожар из-за того, что загорелась кислородная шашка. Если бы мы, а нас было шесть человек, испугались, кинули всё (ведь, на первый взгляд, выход был один – отстыковываться от горящей станции и быстрей на Землю), то погибли бы.
Потом запах жжёной изоляции преследовал меня многие годы… Но мы не запаниковали и своими силами потушили пожар.
Для этого нас в ЦПК и готовят. И считаю, что лучшая подготовка в мире у нас была в Советском Союзе и есть в России. Пока ты руками не потрогаешь, не пощёлкаешь все выключатели-переключатели, толку не будет. У американцев на шаттле есть панель с фотографиями, где написано, какие переключатели нажимать в разных ситуациях. А у нас во время того пожара пришлось выключить вентиляцию, всё помещение заволокло дымом так, что бортовые документы не прочитать. Вот и действовали уже на тактильном уровне, на автоматической памяти. Ни одной ошибки не сделали благодаря тренировкам, потому что всё проработали с инструкторами на Земле не один раз.
Но вообще, в тот полёт, когда я был командиром корабля «Союз ТМ-25», у нас были сплошные нештатные ситуации. Такое большое количество ремонтных работ провели, как ни в одной другой экспедиции. 25 июня 1997 года при отработке ручного режима стыковки произошло столкновение грузового корабля «Прогресс М-34» с модулем станции «Спектр», что привело к его разгерметизации. Очень сильно падало давление. Я чётко понимал, что до смерти минут пятнадцать. Но мы успели вовремя задраить переходной люк, тем самым отсекли модуль. И снова спасли станцию.
– Раньше не разрешалось рассказывать про нештатные ситуации?
– Да, было не принято об этом распространяться в СМИ. А в пору гласности можно сказать нас поддерживал весь мир. Даже выходил на связь астронавт Джим Ловелл, командир «Аполлон-13», участник одного из самых драматичных полётов на Луну. А как нас поддерживал Центр управления полётом! Это сейчас связь круглые сутки… А тогда – только во время полёта над территорией России. А время-то уходит! Чтобы нам помочь, руководителю полёта российского сегмента лётчику-космонавту Владимиру Соловьёву за очень короткий промежуток времени пришлось выслушать огромное количество экспертных мнений, разложить всё по полочкам, вычленить главное, разработать целый набор рекомендаций. И он спокойным голосом сказал: «Вася, давай так. По шажку…» Благодаря Земле удалось сосредоточиться, разобраться, запустить процесс – и всё заработало. После этого станция жила ещё 44 месяца, на ней побывало 5 экспедиций. А общий полёт орбитальной станции «Мир» длился 15 лет. Так долго пока не летала ни одна станция!
– Столько же всего нужно уметь космонавту!
– Как мама говорила: «Сынок, знания за плечами не носить. Не тяжело». Вот мы и проходим подготовку в Заполярье, в пустыне, в болотах, в лесу. Огромное количество нештатных ситуаций отрабатываем. Но не бывает чёткого алгоритма действий на все случаи. А если чуть по-другому пойдёт? Вот для того и нужны навыки и умения, тренировки – чтобы принять единственное правильное решение.
– Уколы можете делать себе?
– …а ещё кровь из вены взять, рану зашить, шину наложить при переломе, даже зубы подлечить. Как-то проводил на манекене операцию по удалению аппендикса, но на человеке её делать, к счастью, не пришлось.
– Много ли в полёте свободного времени?
– Самое страшное – ничего не делать. Есть время сна, подъёма, выделяются часы для выполнения научных экспериментов. Первые месяца три, пока станцию изучаешь, скучать некогда – всё интересно. Хотя на Земле ты уже изучал её, но, попадая туда, по-другому всё воспринимаешь. А потом в свободные минуты начинается мука. Что делать? Спать? Нет. Так: давно мы влажной уборкой не занимались. И погнали протирать… А вот когда всё изучил и протёр, наступает время просто терпеть друг друга (улыбается).
– Должен ли космонавт быть патриотом своей страны?
– Только так. Сначала думаешь: моя личная мечта сбылась. И что дальше? А когда понимаешь:
Тут совсем по-другому начинаешь воспринимать ситуацию…
– Вы – Герой России. Что такое героизм?
– Я долго над этим размышлял. Ну не живёт же человек с мыслью: «Я обязательно буду героем!». Нет. Это только у барона Мюнхгаузена может быть записано в распорядке дня: «10-00 – подвиг» (улыбается).
Умение победить свой страх? Возможно. Какое-то внутреннее состояние, готовность? Наверное… Вот мы тушили пожар на МКС. И не потому, что такие смелые. Просто наступает момент в жизни, когда важное решение принимается мгновенно и только потом приходит осмысление сделанного.
Что двигало 10-летним пацаном под Брянском, который недавно девочек защитил, а в горячке даже не понял, что у него грудь пробита? Или в 80-х – будущим начальником отдела внутренних дел Звёздного городка, капитаном милиции Анатолием Педченко, который, не думая об опасности, кинулся спасать тонувшую в озере 12-летнюю девочку? (Об этом в своё время писал журнал «Советская милиция» – Прим. ред.)
Что такое героизм? Трудно сказать…
Визитная карточка
Циблиев Василий Васильевич.Родился 20 февраля 1954 года в селе Приветное, Крымской области.
Окончил среднюю школу (1971), Харьковское высшее военное авиационное училище лётчиков имени С. И. Грицевца (1975), Краснознамённую военно-воздушную академию имени Юрия Гагарина с отличием (1987), Московский государственный университет геодезии и картографии (1997), Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ с отличием (2010).
Служил лётчиком в 296-м истребительном полку в Группе советских войск в Германии, командиром звена, заместителем командира авиационной эскадрильи 161-го авиационного полка в Одесском военном округе. Получил квалификацию «Лётчик-инструктор» (1982).
Зачислен в отряд космонавтов 23 июля 1987 года. Прошёл общую космическую подготовку (1989). Получил квалификации «Космонавт-испытатель» (1989), «Инструктор парашютно-десантной подготовки» (1990).
Совершил два космических полёта (в 1993 – 1994 и в 1997). В общей сложности провёл в космосе 381 сутки 15 часов 53 минуты, выполнил шесть выходов в открытый космос суммарной продолжительностью 19 часов 14 минут.
Начальник Российского государственного научно-исследовательского испытательного Центра подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина (2003 – 2009).
Советник начальника ЦПК.Герой Российской Федерации(1994). Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени (1998). Награждён многими медалями. Военный летчик 1-го класса. Космонавт 1-го класса. Лауреат премии имени Владимира Высоцкого «Своя колея» (1997). Кандидат технических наук (2003).