Фото: EPA/VOSTOCK-Photo; Ирина Шарова; Личный архив А. Волкова; Юлия Комарова/ФФККР; ФФККР
Артем Ковалев – уникальный фигурист. Много вы видели мужчин в одиночном катании с ростом 190 сантиметров? Ковалев именно такой. Ему 19 лет. Прошедший сезон принес ему пятое место на чемпионате России и третье место на этапе Гран-при в Перми.
Самый высокий фигурист России рассказал корреспонденту «Спорта День за Днем» о сезоне без международных стартов, отношении к шипперству и «короне на голове».
– Как оцениваешь внутренний сезон без международных стартов?
– Немножко обидно, потому что очень хочется посоревноваться с ребятами, которые тренируются в других странах. Турниры с ребятами в России – это все равно немножко другое.
– Как относишься к негативным выпадам в сторону россиян?
– Не знаю, почему это происходит со спортсменами. Мы ничего такого не сделали. Эту ситуацию не мне судить. Я к этому нейтрально отношусь.
– Как удалось мотивировать себя в этом сезоне?
– Сезон был интересный: появились новые соревнования, немного другая атмосфера. Раньше приезжаешь на этап Кубка России, а там пустые трибуны, а сейчас – полные. Это приятно. Но чуть-чуть обидно из-за отсутствия международных стартов.
– Назови самый сложный для себя момент сезона.
– Начало. Это всегда тяжело.
– Почему?
– Начинаешь собирать себя, особенно с учетом моего роста. Мне немножко тяжело. Когда меня спрашивают, не тяжело ли прыгать с моим ростом, я говорю, что не знаю, как прыгают другие с их ростом. Тяжело им или нет. Я привык уже, у меня мышцы более длинные.
– В чем преимущества твоего роста?
– Я могу кататься более широко и занимать больше места на льду – это будет казаться более эффектно. Мне так кажется.
– Думал ли ты о смене спортивного гражданства?
– Нет, ни разу. Меня все устраивает. Я могу бороться за Россию, с ребятами конкурировать… Почему бы не выступать за Россию? Обидно, конечно, что нас нет на международных стартах, но что поделать.
– Даже если отстранение продлят еще на несколько сезонов?
– А что делать? В любом случае, перейти сейчас не получится, потому что, даже если бы я хотел, я нахожусь в сборной. Это будет неправильно, если человек в сборной России скажет, что он просто уходит.
– Были ли предложения о смене спортивного гражданства?
– Нет.
– Ты вошел в состав сборной России. Что тебе это дает?
– Имя. Меня запомнят, может быть, будут судить чуть по-другому. Точно не могу сказать, ни разу не был во взрослой сборной. Ну и выдадут коньки.
– В финансовом плане будет ли еще какая-то поддержка?
– Помимо коньков, не знаю. Пока ничего сказать не могу.
– Следил ли ты за международными соревнованиями?
– Конечно. У меня там друзья катались.
– Согласен ли с тем, что без россиян нет прогресса?
– Нет. Даже на примере Ильи Малинина. Россиян нет, а он же делает всё: четверные акселя, шесть четверных в произвольной. Каждый развивается, как может. Кто-то быстрее, а кто-то медленнее.
– Ты пробовал четверной аксель?
– Да. Пол-оборота. Больно. Упал.
– Еще будешь пытаться?
– Нет, я считаю, он просто бесполезен. Его базовая стоимость очень низкая, с учетом энергозатрат. Прыжок стоит 12,5 балла, если не ошибаюсь, четверной лутц – 11 с чем-то, а его легче сделать. Если упасть с четверного акселя, то теряется половина базовой
стоимости, плюс дедакшн.
– Пробовал пятерные прыжки?
– Нет. В данный момент только Малинин сможет их сделать. Пока. Если он смог четверной аксель, то близок только он.
– Марк Кондратюк пробовал во время Олимпиады в Пекине. Причем без страховки.
– Вопрос в том, как ты психологически к этому относишься. Если спокойно входишь в четверные, то не нужна какая-то подготовка. Просто крутишь дольше и все.
– Какие у тебя стабильные прыжки?
– Аксель. Из четверных – сальхов.
– Чем усложнишь контент в следующем сезоне?
– Поменяю пару каскадов и постараюсь вставить, наверное, в короткую программу четверной риттбергер.
– Сколько элементов ультра-си ждать в следующем сезоне?
– В начале сезона три – 100%, а в конце, к финалу Гран-при хотелось бы сделать четыре. Два сальхова, тулуп и риттбергер, смотря что будет идти. Бывает, что идет лутц, не идет риттбергер, а через две недели, наоборот, идет риттбергер, не идет лутц. По-разному бывает.
– От чего это зависит?
– Не знаю. Просто бывает такое.
– Есть ли страх исполнять сложные элементы?
– Нет, я бы тогда этим не занимался. Есть люди, которые боятся, у них обычно из этого ничего не выходит.
– Есть ли элементы, которые никак тебе не поддаются?
– Кораблик. Я его каждый день учу, а он никак не поддается.
– Аксель с кораблика, на мой взгляд, эффектно выглядит.
– Да, он бы зашел, но у меня сам кораблик не получается.
– Важнее медали или удовольствие от проката?
– Удовольствие. Медали и финансовые выплаты по результатам – это уже все второстепенно. Бонус за хороший прокат. Если во время проката на каком-то старте думать о том, что тебе за это могут заплатить, то сразу проиграешь.
– В этом сезоне были очень мотивирующие призовые.
– Это понятно. На чемпионате России я откатал две программы с одной ошибкой, мне было все равно, какое место я займу. Главное, что получил удовольствие от проката. Я понимал, что мог сделать еще один четверной, потому что был хорошо готов к этому турниру, но просто не получилось.
На чемпионате России мне было без разницы, на каком месте я буду. Я был доволен прокатом, тренер – тоже. А место и попадание в сборную – уже бонус.
– Сколько прокатов можешь сделать за одну тренировку?
– Коротких – два, произвольную – один раз.
– Как в целом проходит тренировочный день?
– В межсезонье в начале тренировки больше работаем над скольжением, потом отрабатываем те прыжки, которые стоят в программе: тулуп, сальхов, аксель, какие-то тройные; усложняем входы и выходы, чтобы все чистенько было. Я имею в виду для судей, чтобы они оценивали более хорошо. Над вращениями сейчас тоже работаем и над ультра-си – старшими четверными.
– А в разгар сезона?
– Если тренировка за две недели до старта, катаемся немного, потом я распрыгиваю все элементы, делаю тулуп и сальхов, те, что стоят в программе. Когда перерыв в сезоне, я захожу в четверные – риттбергер, флип и лутц. В разгаре сезона только тулуп и сальхов. Распрыгиваю все прыжки, откатываю программу. Если есть ошибки, то снова катаю либо еще раз короткую, либо прыжковую часть, либо просто делаю связки. Потом уже вращения и дорожки. Думаю, все примерно так же делают.
– Как настраиваешься на прокаты?
– У меня есть выработанная схема – стараюсь после тренировки прийти поспать. Сон максимально убивает нервы, успокаиваешься. Становишься на чилле. Просыпаешься, сонный, ничего не хочется – самый сок. Обычно я перед выступлением, если это короткая, смотрю хороший прокат и стараюсь запомнить, как я все делал. А в день произвольной – произвольную. И все, иду на старт. Спокойно, слушаю музыку.
– Психология мешает?
– Мешала на первом этапе Гран-при, потому что там я как раз думал о том, чтобы попасть на пьедестал. Об этом думать нельзя. Надо просто катать, а там будь что будет.
– Как пойдет.
- Ну да, потому что после проката не ты решаешь, что будет.
– Ты, кстати, обронил фразу о том, что при попадании в сборную судейство будет проходить как-то иначе.
– Вот, поэтому я и говорю, посмотрим в следующем сезоне.
– Получается, что более раскрученных спортсменов оценивают по-другому.
– Объясню, как это работает. Возьмем чемпионат мира. В первой разминке выступали Юдзуру Ханю и еще один мальчик, не помню, как его зовут. Он делает четверной, касается рукой льда, ему ставят -3, -4. Это же делает Ханю – ему ставят 0, -1. Вот и вся разница. Просто рейтинг. Но, может быть, в России такого нет, я точно не могу сказать.
– Ты принимаешь участие в постановке программы?
– Конечно, всегда.
– Твое слово решающее?
– Нет, это совместное, коллективное решение. Я предлагаю идею, потом мы ее обдумываем и принимаем окончательное решение.
– Есть уже какие-то наработки на будущий сезон?
– Да. Будет новая короткая программа, произвольная остается.
– Ты участвуешь в выборе костюма?
- Всегда. Чаще всего мы выбираем с хореографом Мартин Даженэ. Как говорит Александр Сергеевич (Волков, тренер Ковалева – «Спорт День за Днем») главное, чтобы было удобно и эффектно смотрелось.
– Готов кардинально сменить имидж?
– Думаю, что в следующем сезоне в короткой программе будет что-то новое.
– Какая музыка?
– Она еще не нарезана. Окончательный выбор сделан, но мы еще ничего не поставили. Начнем в начале мая. Касательно костюма, тоже будем сейчас звонить швее и говорить, что нужно делать.
– Ты занимаешься подкатками. Как к этому пришел?
– Это все началось, когда мне было лет 16. Как-то раз тренер попросил помочь. Мне было приятно, потому что мне это нравится, и за это денежку получаю.
Сейчас есть люди, которые постоянно ходят. Я всегда говорю, что деньги, медали, звания – это уже все идет как приятный бонус за проделанную работу. Если идешь на подкатку ради заработка, лучше не надо, потому что это бессмысленно. Человек позанимается один-два раза, а потом скажет, зачем это все?
– С нуля можешь научить?
– Я сейчас учу с нуля, да.
– Детей или взрослых?
– И детей, и взрослых.
– К тебе можно так просто прийти на занятия?
– Да.
– С кем легче: с детьми или со взрослыми?
- Смотря какой уровень. Если учить с нуля детей, которым лет пять, и пытаться поставить на коньки взрослого, то взрослых.
Что касается детей, то с маленькими девочками в начале чуть проще, чем с мальчиками. Когда человек взрослый, то он понимает, что от него требуется, он не отвлекается, сосредоточен на том, чтобы не упасть. А у ребенка на льду подсознательно есть желание играть, его очень тяжело собрать.
– Уже выводил учеников на старты?
– Да, меня Александр Сергеевич просил. У меня постоянно есть только два мальчика, учу их кататься.
– Чувствуешь себя уже сложившимся тренером?
– Немного другое ощущение: когда находишься на льду и катаешь программу, понимаешь, что ситуацию как-то можешь исправить, добавить каскад, что-то еще сделать. А другое дело, когда стоишь за бортиком и нечего сделать не можешь. Просто стоишь и смотришь, что произойдет. Это немного другое волнение. Когда ты понимаешь, что ничего сделать не можешь.
– Сразу ли видно талантливых?
– Нет. Бывает такое, что человек... как тот же Марк Кондратюк. Даже был мем, я где-то видел: идет лестница, Марк находится внизу и одной ногой перешагивает через все ступени наверх, то есть он пропустил этапы Кубка, первенство Москвы и сразу перешел на чемпионат Европы и Олимпийские игры. Он такой человек, собрался. Когда мы были с Марком в Кисловодске после карантина, он в первый день собирал акселя, сальховы, риттбергер, а я не мог вообще собраться.
– А тебя тренеры считали в детстве талантливым?
– По ощущениям, наверно, нет. Больше пошло, когда я стал очень быстро прогрессировать. Я первые года три вообще ничего не делал. А потом мгновенно все пошло. Я уже говорил, что мальчиков поначалу тяжело развить. Я первый год ел лед.
– Ты был раздолбаем?
– Да. Я когда-то говорил, что был полным раздолбаем.
– С 5 лет ты работаешь с Александром Сергеевичем Волковым. В чем секрет такого долгого сотрудничества?
– Он мне как отец. Мы умеем друг друга слушать, то же самое с Мартин, со всем тренерским составом. Я стараюсь прислушиваться к тренеру, делать, что он хочет. Понятно, бывают какие-то стычки, это нормально. Бывает, что тренер может на меня накричать, я могу на него также крикнуть. На следующий день я всегда подхожу и извиняюсь, потому что бывает такое, накипело немного.
– Самое главное, чему он тебя научил?
– Уверенности и целеустремленности.
– Консультируют ли тебя другие тренеры?
– Да. Те, которые находятся в группе.
– Ты бы обратился за советом или консультацией к какому-нибудь другому тренеру?
– Нет. Могу обратиться за советом к маме Александра Сергеевича – Людмиле Волковой. А так нет.
– Как реагируешь на критику?
– Это нормально. Как меня учил Евгений Викторович (Плющенко – «Спорт День за Днем») – если читать все, что о тебе пишут, то проще закончить. Всегда найдутся те, кому что-то не нравится. Если все читать, то все бесполезно.
– То есть с восприятием критики все нормально.
– Мне в Telegram как-то написали. Я выложил лутц-тулуп, а мне мужчина какой-то написал, что у меня группировки на четверной лутц не хватает. Что-то из этой серии. Я выехал четверной лутц и прицепил к нему каскад. Чистый лутц был. А он мне написал, что по плечам группировки не хватает. Я предложил ему выйти на лед: давайте выйдем вместе, я оплачу вам лед и покажете, как надо. На этом всё. Я не помню, кто так сказал, но «Ваш хейт – это мой пиар». Я очень спокойно к этому отношусь.
– Чье мнение тебе важно: тренеров, семьи, поклонников?
– Всех. В плане спорта – все принимают участие. Меня поддерживают родные, тренер выводит и поддерживает на стартах, настраивает. И поклонники поддерживают. Поддержка – это очень приятно, особенно когда хорошо катаешь. В плане жизни – тренеры и родители. Если какая-то проблема, я спокойно могу обратиться к Александру Сергеевичу, по любой проблеме.
– Евгений Плющенко или Алексей Ягудин?
– Оба гении. Каждый по-своему хорош.
– Почему ушел от Плющенко?
– Так сложилась ситуация, просто так произошло.
– Не жалеешь?
– Не могу жалеть, потому что в данный момент все получается. Кто знает, что могло быть там. Все что ни делается – все к лучшему.
– Что было самым тяжелым в работе с Плющенко?
– ОФП. Было очень тяжело, особенно когда приходил Евгений Викторович.
– В одном из интервью прозвучало мнение, что парней жалеют, не дают такой нагрузки, как девушкам. Ты согласен с этим?
– Парни нестабильны. Девочки просто фигачат, делают то, что им сказали. Мне кажется, что парни много думают на стартах. Но это не про всех. Хотя я и себя имею в виду. Еду на международный старт и те элементы, которые для меня легкие, беру и срываю. Потому что начинаю волноваться, а соревнования точно такие же, просто в другой стране. Лед и судейство другое – всё.
– Психология мешает.
– Да, мне так кажется. Но не могу говорить за всех. Единственных, кого не подводила психология, – это Плющенко и Ягудина.
– Главный совет от Плющенко?
– Быть уверенным в себе. Всегда, в любой ситуации.
– Лучший турнир по атмосфере?
– Кубок Первого канала. Это был очень необычный старт.
– А «Русский вызов»?
– Я там не участвовал.
– Но заявку подавал.
– Меня не взяли. Там так сложилось, что заявки олимпийских чемпионов, чемпионов мира и Европы 100% принимались. А получилось так, что моя идея была похожа на идею Жени Медведевой и Марка Кондратюка. Сама задумка. Я теперь понимаю, почему не взяли. Надо было просто что-то другое придумать.
– Какая была тема? В чем ты пересекался с Женей и Марком?
– У меня была идея – моя история. У Жени была ее история, а у Марка – идея с «Маленьким принцем», но у него была ширма, которая должна была быть и у меня. Мы тоже думали про ширму. Получилось так, что отчасти номера повторяются. Это не очень классно в рамках этого турнира. Я теперь понял, почему не взяли, когда посмотрел все номера.
– Зачем тебе была нужна ширма?
– А это уже останется для следующего «Русского вызова».
– Чей номер тебе понравился больше всего?
– Матвея Ветлугина.
– Как тебе судейство, в том числе и в отношении Матвея?
– Для зрителей было очень эффектно. Все поняли, что он сделал. Но судьи были не из фигурного катания. Не факт, что они поняли Матвея, кого он пародировал, потому что были не особо связаны с фигурным катанием.
– Многие фигуристы сейчас уехали в туры. Почему ты не участвуешь?
– Не знаю, почему. Я очень хотел поехать. Илья Авербух предлагал мне выступать перед чемпионатом России, но я отказался по объяснимым причинам. Не могу идти работать в шоу, когда у меня чемпионат России. Если бы не чемпионат, я бы не отобрался в сборную, не попал бы на Кубок Первого канала, меня бы не посмотрело столько народу. Тут я все сделал правильно.
– А сейчас ведь межсезонье.
– Ну не взяли, сейчас больше свободного времени, могу с друзьями побыть.
– С кем дружишь из фигуристов?
– Все наши парни в сборной. Все, с кем мы выступали, парники. Со всеми ребятами из сборной России общаемся. Еще с Артемом Фроловым, с Никой Эгадзе и Морисом Квителашвили.
– У вас хорошая, здоровая атмосфера в мужской части фигурки.
– Да, мы очень спокойно друг к другу относимся, никто ни на кого зла не держит.
– Что есть в твоей жизни помимо фигурного катания?
– Семья – мама, папа, бабушка и дедушка. Из увлечений – футбол. Тепло стало, в футбол по выходным играю. Ну и бывает, ходим в компьютерные клубы. Подчеркну, это не азартные игры. Например, мы играем в Counter-Strike.
– Было ли хоть раз желание все бросить и повесить коньки на гвоздь?
– В конце сезона такое часто бывает. Например, в среду у меня вообще не зашла тренировка. В четверг отдохнул, а сегодня все хорошо уже (разговор состоялся в пятницу, 28 апреля – «Спорт День за Днем»).
– Ты учишься в спортивном институте, хочешь стать тренером?
– Да.
– О других профессиях не думал?
– Меня учили фигурному катанию. Я считаю, что могу посвятить себя этому делу. Тем более я с Александром Сергеевичем. Пусть идет все, как шло. Будем смотреть поэтапно. Большинство фигуристов чаще всего идут учиться на тренеров.
– Кто принял решение отправить тебя в фигурное катание?
– Мама, бабушка.
– Другие виды спорта пробовал?
– Нет. Если так просто поиграть – то футбол, баскетбол, волейбол, пинг-понг, большой теннис.
– Ты тесно взаимодействуешь с поклонниками?
– Я стараюсь всегда отвечать всем, просматриваю Telegram. Стараюсь ответить тем, кто что-то написал. В социальных сетях всегда стараюсь все запросы по крайней мере раз в три дня просматривать.
– Самый запоминающийся подарок от поклонников?
– Огромный Стич.
– Тебе он нравится?
– Да, и с этого сезона еще Соники (Ёж Соник – главный персонаж серии видеоигр – «Спорт День за Днем»).
– Готовься, в следующем сезоне закидают.
- Да, я хочу Соников. Я говорил у себя в Telegram об этом. Мне даже две болельщицы из Санкт-Петербурга передали двух Соников.
– Узнают тебя на улице?
– Да, вчера узнали.
– К тебе можно спокойно подойти?
– Я такой же человек, как и все. Я понимаю, какой-нибудь Роналду, Месси, Евгений Викторович – у них намного больше хейтеров. Поэтому люди аккуратней себя ведут. А я обычный человек, попал в сборную и все. Все люди одинаковые.
– Как ты относишься к теме шипперства. Я не знала, что это такое, разобралась только на примере «трусотюков». В отношении тебя я увидела «коваленко» канон, так можно?
– В шутку можно. Все нормально, мы с Женей Семененко очень хорошие друзья. У нас в стране однополые браки запрещены.
– Ни в одном виде спорта я такого не видела.
– Все, кто этим занимается, честно, это появилось в этом сезоне, либо в прошлом. По-моему это с Марка и Саши Трусовой как раз началось. Когда все увидели в соцсетях, я этого тоже на самом деле не понимаю. Люди хотят быть в месте, зачем это все снимать, делать репосты. Мне Марк писал, спрашивал, что делать.
– Такая слежка – это ненормально.
– Ненормально, потому что люди хотят, чтобы никто не лез. Личная жизнь – это их дело. Люди гуляют, а их исподтишка снимают. Я тоже сначала не понимал, что такое «кондратенко». Как только с кем-то обнимаешься, сразу канон. Людям просто делать нечего, скажу так. Я понимаю, журналисты, корреспонденты, интервью – это их работа, но не уверен, что создавать каноны – это работа.
– Может, проблема в целевой аудитории? В основном за фигуристами следят девушки школьного возраста.
– Может быть, да.
– В целом, ты с юмором относишься?
– Да, конечно.
– Твое сердце занято?
– У меня есть девушка, не свободен.
– Трудно ли совмещать личную жизнь и профессиональный спорт?
– Немного тяжело, потому что любой девушке всегда нужно уделять время. Из-за тренировок, подкаток, бывает такое, что нет возможности.
– Нравится давать интервью?
– Да. Спокойно вообще.
– По пятибалльной шкале как оценишь?
– Мне нравится разговаривать с людьми. Пять из пяти.
– Планируются ли сборы в этом году?
– Да, у себя будем.
– Почему никуда не выезжаете?
– У нас четыре арены, три зала, бассейн. Здесь рядом горнолыжный склон. Смысла ехать никуда нет. Есть все условия. Изначально каток дал согласие на то, что мы будем здесь. У нас есть расписание.
– Отпуск будет?
– В конце мая, где-то на 2,5-3 недели.
– И потом снова тренировки.
– Да. На самом деле, через 1,5 недели уже ждешь, когда выйдешь на лед.
– Форму за отпуск быстро теряешь?
– Если я пять дней буду гонять балду, то да. Начну валиться с четверных. Всегда надо держать себя в форме.
– Что бы ты себе пожелал в будущем сезоне?
– Быть самим собой. И не надевать корону никогда.
– Ты ни разу не зазвездился? Если, предположим, выиграешь чемпионат России, корону не наденешь?
- У меня такое было в 13 лет. Я поехал на Гран-при в Японию. Идеально откатал две программы, после этого надел на себя корону до потолка. Потом я сказал Александру Сергеевичу, зачем мне делать вращения, которые были четвертого уровня. Он сказал, хорошо. Поехали на Гран-при в Дрезден, вместо 210 баллов, которые я набрал в Йокогаме без тройного акселя и без четверных, набрал 179. Вот и вся разница – когда у тебя есть корона, и когда у тебя ее нет.
– Твои цели на будущий год.
– Радовать всех своими прокатами: судей, тренеров, семью, поклонников.
– Но на пьедестал хочется?
– Это уже бонус.
– Желаю тебе войти в тройку лидеров в новом сезоне.
– Очень редко бывает, что человек с самого низа на следующий сезон забирается наверх. Всегда идет все поэтапно. В первый раз я был на предпоследнем месте на чемпионате России, потом занял 12-е место, дальше восьмое, сейчас я пятый. Всё идет поэтапно. Не бывает такого, что человек с последнего места сразу прыгает на первое. Очень редкий случай. Надо быть гением. Это вот Марк.
– На мой взгляд, в этом сезоне также выстрелили Евгений Семененко, Петр Гуменник. Как тебе ситуация с одинаковыми баллами на чемпионате России?
– Удача. Это просто повезло.
– Думаешь, это стечение обстоятельств?
– Нельзя подсудить, поставить одинаковые баллы. Зная нашу систему, там настолько все сильно может разойтись, буквально одним судьей. Просто так сложились обстоятельства.
– Стоит ли давать в таком случае два золота?
– Нет, по правилам нельзя.
– В некоторых видах спорта вручают две медали.
– У нас другие правила.
– Правила можно поменять.
– Можно. Я катаюсь, доставляю удовольствие семье, тренерам. Есть люди, которые занимаются правилами, у них работа менять правила, судить нас. Наше дело – катать.
– Победитель должен быть один?
– По системе 6.0 побеждал тот, кто набрал больше за произвольную, а сейчас тот, кто больше за технику в произвольной. Это справедливо, такие правила.