Турция накануне президентских и парламентских выборов: расклад политических сил в стране

14 мая 2023 г. в Турции запланированы очередные президентские и парламентские выборы. Голосование пройдет в непростых социально-экономических условиях, отягощенных последствиями февральских природных катаклизмов. Отодвинуты сроки начала реализации ряда многообещающих проектов, страна столкнулась с проблемами, к которым оказалась не готова. Надежды правящей коалиции на уверенную победу зачастую кажутся сомнительными, а борьба за власть сопровождается ожесточенными спорами о способах разрешения текущих проблем и путях дальнейшего политического и экономического развития. Одновременно разыгрываются как устаревшие и подзабытые, так и новые карты; одновременно с этим участились случаи вмешательства внешних сил во внутренние дела страны. Трудно сказать однозначно, каким будет исход этого сложного избирательного процесса. Попытаемся определить наиболее вероятные сценарии развития ситуации и итоги предстоящих выборов, которые, по мнению многих экспертов, обещают быть самыми конкурентными за всю историю правления Партии справедливости и развития (ПСР).

Сегодня у власти в Турции находится коалиция «Народный альянс» («Cumhur İttifakı»), фактически возглавляемая Реджепом Тайипом Эрдоганом и состоящая из ПСР, Партии националистического движения (ПНД), Партии великого единства (ПВЕ) и Новой партии благоденствия (НПБ). Необходимость в образовании этого коалиционного объединения объясняется рисками повтора сценария июня 2015 г., когда в условиях отсутствия политических союзников правящая ПСР хоть и одержала победу, но утратила имевшееся большинство в парламенте. Это привело тогда к политическому кризису в стране, поскольку правительство так и не было сформировано, а голосование в итоге пришлось проводить повторно в ноябре того же года. Согласно турецкой конституции, для формирования правительства в одиночку партии необходимо получить более половины депутатских мест в парламенте, что в нынешних условиях для существующих политических партий — задача недостижимая. Таким образом, в сложившейся политической конфигурации сторонники правящей партии рассчитывают сформировать правительство в союзе с другими консервативными силами, а сторонники других партий правящей коалиции намерены преодолеть избирательный барьер, который сегодня составляет 7%.

Кирилл Семенов:
Последствия землетрясения для Турции: внутриполитические аспекты и внешний фактор

Помимо «Народного альянса» в выборах примут участие еще как минимум четыре политических блока. Главную оппозиционную коалиционную силу представляет «Блок нации», так называемый «стол шести», состоящий из следующих партий: 1) Народно-республиканская партия (НРП) во главе с Кемалем Кылычдароглу — одним из фаворитов президентской гонки; 2) «Партия человечности, новаций и добра» («Хорошая партия») во главе с Мераль Акшенер; 3) «Партия счастья» (ПС) во главе с Темелем Карамоллаоглу; 4) «Партия демократии и прорыва» (ПДП) во главе с Али Бабаджаном; 5) «Партия будущего» (ПБ) во главе с Ахметом Давутоглу; 6) Демократическая партия (ДП) во главе с Гюльтекином Уйсалом.

Третья коалиция, также состоящая из шести партий, получила название «Альянс труда и свободы». В нее вошли следующие политические силы: 1) прокурдская Демократическая партия народов (ДПН); 2) Рабочая партия Турции (РПТ); 3) Партия труда (ПТ); 4) «Партия трудового движения» (ПТД); 5) Партия социальной свободы (ПСС); 6) «Партия зеленых и левого/социалистического будущего» (ПЗЛБ).

Еще одна коалиция называется «Союзом социалистических сил». Это политическое объединение состоит из партий, идеологически близких тем, которые вошли в Альянс труда и свободы, но с гораздо более радикальными политическими взглядами, лозунгами и программами. В состав этой коалиции вошли следующие партии: 1) Левая партия (ЛП); 2) Коммунистическая партия Турции (КПТ); 3) Коммунистическое движение Турции (КДТ); 4) Революционное движение (РД); 5) Социалистическая рабочая партия Турции (СРПТ).

И последняя, пятая, коалиция, также сумевшая выдвинуть единого кандидата в президенты (им стал Синан Оган), — «Альянс Отца» (ATA İttifakı), состоящий из «Партии победы» (ПП), «Партии справедливости» (ПС), «Партии Альянса Турции» (ПАТ), «Партии моей страны» (ПМС).

Таким образом, за несколько недель до выборов в стране сложились пять политических коалиций. В то же время не все партии Республики пошли по пути коалиционного взаимодействия, но это скорее исключение. Одной из таких партий стала «Партия Отчизны» (ПО), созданная и возглавляемая Мухарремом Индже, который в 2018 г., участвуя в президентских выборах от НРП, набрал чуть более 30% голосов, в то время как его главный оппонент — Р.Т. Эрдоган — получил более 52% голосов. То есть можно сказать, что в современной политической жизни Турции продолжает укрепляться и развиваться практика коалиционного сотрудничества, становясь неотъемлемой частью и характерной чертой как текущей предвыборной кампании, так и избирательного процесса, в целом.

Для наиболее наглядного представления о текущем раскладе политических сил в турецком парламенте, включающем 600 депутатских мест, предлагаем взглянуть на следующую таблицу.

Таблица 1. Распределение депутатских мест в Великом национальном собрании Турции.

Вниманию читателя представляем еще одну таблицу, которая наглядно иллюстрирует текущую расстановку политических сил в стране. Так, в Таблице 2 представлены средние значения результатов проведенных в последнее время в Турции социологических исследований. В первом столбце указаны социологические компании, которые проводили соцопросы.

Таблица 2. Итоги соцопросов о политических предпочтениях граждан Турции.

На основе данных Таблицы 2 выстраивается следующая диаграмма.

Диаграмма 1. Итоги соцопросов о политических предпочтениях граждан Турции.

Таким образом, согласно среднему значению результатов последних соцопросов, правящая коалиция может получить около 41% голосов, оппозиционная коалиция — чуть более 45%. То есть расстановка сил в парламенте может измениться в пользу оппозиционного блока.

Что касается позиций самого Р.Т. Эрдогана, то, по мнению большинства экспертов, президент Республики чувствует себя более уверенно по сравнению с правящим блоком. Такое положение дел сложилось после того, как политические партии, входящие в состав главного оппозиционного альянса, определились с единым кандидатом, которым стал К. Кылычдароглу. Но насколько оправданна такая уверенность?

Да, действительно, согласно результатам соцопросов, проведенных проправительственными компаниями, Р.Т. Эрдоган уже в первом туре может набрать более 50% голосов. Прогнозы, основанные на этих данных, утверждают, что президент сможет повторить успех 2018 г. Однако результаты опросов общественного мнения, проведенных компаниями, тесно связанными с оппозиционными силами, как правило показывают, что основным кандидатам предстоит побороться еще и во втором туре — 28 мая. При этом отмечается, что главным фаворитом президентской гонки является К. Кылычдароглу.

Учитывая приведенные данные, следует признать, что прогнозы, сделанные на основе социологических исследований, проведенных оппозиционными силами, выглядят более реалистичными. Такое положение дел заставляет обратиться к сегодняшним реалиям в стране и строить прогнозы с учетом не только результатов соцопросов, но и текущей действительности, а также процессов, протекающих в современной Турции.

Прежде всего, обращает на себя внимание идеологическая разнородность оппозиционных партий, объединившихся в «Блок нации». Чтобы понять ее фактическую недееспособность, достаточно вспомнить серию прошлогодних безрезультатных заседаний оппозиционной «шестерки», а также инцидент с Мераль Акшенер, когда она на некоторое время фактически покинула шестипартийную платформу, заявив, что данный альянс «утратил способность выражать волю народа». И эта оценка не является чрезмерным преувеличением. Действительно, партии, вошедшие в «Блок нации», далеки от выработки единой и комплексной политической программы, и главная повестка этих оппозиционных заседаний крутится вокруг двух тем — коллективного выступления против Р.Т. Эрдогана и предложения о внедрении усиленной парламентской системы.

Иными словами, представители этой коалиции, придерживаясь совершенно разных идеологических взглядов, действуют в рамках собственных политических программ, а также имеют собственные планы на распределение полномочий и власти в возможном коалиционном правительстве. Пока говорить о компромиссе между лидерами главных оппозиционных партий по этим ключевым вопросам не приходится, что не может не настораживать, поскольку чревато очередным политическим кризисом. А этого турецкие избиратели хотят меньше всего. Примечательно, например, что, согласно исследованию, проведенному агентством «Metropoll», более половины опрошенных, выразили сомнение относительно способности главного оппозиционного блока решить текущие экономические проблемы страны.

Ирина Дерюгина:
Что стоит за «Черноморской зерновой инициативой»

Рассмотрим основные преимущества Р.Т. Эрдогана в контексте текущего избирательного процесса. Во-первых, действующий президент активно претворяет в жизнь идею становления Турции как главного регионального логистического центра, энергетического хаба и международной транспортной артерии для перевозки продовольственных грузов. Практически одновременный запуск всех этих транзитных инициатив в 2023 г. может предоставить Турции блестящую перспективу, а вместе с ней — и средства для пополнения государственной казны. Р.Т. Эрдоган уже получает определенные политические дивиденды от практической реализации данных масштабных региональных проектов, и надо полагать, что их монетизация не заставит долго себя ждать. Турецкий лидер это понимает и прилагает большие усилия для обеспечения начала работы этих инициатив на полную мощность в установленные сроки.

Во-вторых, в этом году ожидается ввод в эксплуатацию ряда крупных инфраструктурных сооружений, в том числе, в области промышленности, энергетики и логистики. Планируется расширение и вывод на новый уровень некоторых уже действующих масштабных проектов как в области инфраструктуры, так и в сфере высоких технологий (гражданского, военного и двойного назначения), которые были начаты в период правления ПСР.

В-третьих, президент Турции всерьез рассчитывает на то, что его монетарная политика начнет давать плоды уже к концу текущего года. Надо сказать, что его настойчивость в деле сдерживания, а иногда — и снижения ключевой ставки центрального банка не вписывается в общепринятые законы экономической теории, согласно которым борьбу с инфляцией следует вести через повышение процентной ставки ЦБ. То есть обычный порядок действий должен выглядеть следующим образом: центробанк повышает ставку, банки адаптируют свои ставки по кредитам и депозитам под увеличенную ставку ЦБ, в результате чего кредиты становятся дороже, а депозиты — выгоднее. Соответственно, средства населения стягиваются на депозиты, денежная масса сжимается, что в итоге приводит к замедлению инфляции. Однако, по мнению Р.Т. Эрдогана, с инфляцией можно бороться и иным, противоположным способом — путем снижения процентной ставки ЦБ. Это должно повысить доступность дешевых денег в стране и способствовать наращиванию производства отечественных товаров и услуг, которые затем отправляются на экспорт в обмен на валюту. Зарубежная валюта продается на внутреннем рынке, укрепляя курс турецкой лиры и тем самым замедляя темпы роста инфляции. В правительстве ожидают, что к концу 2023 г. произойдет замедление годовой инфляции до не более 20%. Соответственно, в среднесрочной перспективе растущий профицит торгового баланса, по прогнозам властей, должен укрепить национальную валюту. Сегодня размер учетной ставки ЦБ в Турции в условиях жесткого давления продолжает снижаться, составляя 8,5% (в прошлом году она находилась на уровне 14%). В случае успешного применения данного подхода, основанного главным образом на поощрении экспорта товаров и туризма, Р.Т. Эрдоган может получить лавры «экономиста-новатора», что автоматически сделает его главным автором турецкой модели экономического развития, вытеснив с этого пьедестала Тургута Озала — отца «турецкого чуда», инициатора социально-экономических реформ в Турции в конце XX в.

Критики этой экономической политики предупреждают, что политика, направленная на рост и проводимая в преддверии выборов, неустойчива и может стать причиной системного экономического кризиса. В свою очередь, турецкие избиратели не разделяют оптимизм властей, но и реальных альтернатив со стороны оппозиции не видят.

Сегодня в общей сложности порядка 42% респондентов одобряют действия Р.Т. Эрдогана на посту президента. Стоит отметить, что в нынешней сложной экономической обстановке это неплохой показатель, но и его может оказаться недостаточно для победы на предстоящих выборах. Возможно, именно по этой причине турецкие власти и собирались начать военные действия против курдских сил на севере Сирии. Очередная успешная операция, результатом которой мог стать разгромный удар по планам создания «сирийского Курдистана», могла бы укрепить позиции Р.Т. Эрдогана и его партии накануне предстоящих выборов. В то же время анализ турецких СМИ показывает, что общественное мнение сейчас меньше всего обеспокоено новым сирийским фронтом. Более того, военная операция рассматривается в основном в контексте возможного притока новой волны беженцев. В таких условиях нормализация отношений с Сирией выглядит гораздо более выигрышной опцией.

Действующий президент всячески указывает на слабость и даже некомпетентность К. Кылычдароглу в вопросах внешней политики и безопасности. После объявления Р.Т. Эрдогана официальным кандидатом на пост президента от «Народного альянса» он адресовал лидеру НРП 10 вопросов, которые фактически загнали его в тупик, поставив перед сложной дилеммой. Эти вопросы так и остались без ответа, что дало турецкому президенту основание заявить, что оппозиция действует не в интересах турецкого электората, а в интересах внешних сил.

Очевидно, что К. Кылычдароглу оказался «наиболее удобным» для Р.Т. Эрдогана кандидатом в президенты по сравнению с другими возможными претендентами —– мэрами Стамбула и Анкары. Экрем Имамоглу и Мансур Яваш когда-то были фаворитами в рядах оппозиции, заручившись поддержкой 60,4% и 50,7% голосовавших соответственно. Но, по словам К. Кылычдароглу, эти исследования на сегодняшний день «не имеют никакого значения».

К. Кылычдароглу уже на протяжении 13 лет руководит НРП — старейшей партией республиканской Турции, созданной Мустафой Кемалем Ататюрком. Под его руководством партия М.К. Ататюрка из националистической и кемалистской превратилась в более прогрессивную и левую силу. Лидер партии отказался от оппозиции хиджабу и попытался навести мосты с другими политическими движениями, в том числе исламистами и консервативными демократами. Ему также удалось убедить турецкую националистическую «Хорошую партию» и прокурдскую ПДН поддержать одного и того же кандидата на выборах мэра в 2018 г., когда оппозиция впервые за почти два десятилетия победила правящую ПСР в Стамбуле и Анкаре.

В рамках своей предвыборной программы К. Кылычдароглу пообещал отправить домой миллионы сирийских беженцев и восстановить отношения с президентом Сирии Башаром Асадом. Лидер НРП не одобряет покупку Турцией российских ЗРК С-400, считая, что это вызвало раскол с Вашингтоном. Он также заявил, что в случае своего избрания пересмотрит руководство Центробанка и перестанет вмешиваться в его политику. По курдскому вопросу позиция К. Кылычдароглу не так однозначна. Возможно, это связано со спорами по данному вопросу между националистическим и социал-демократическим крылами НРП. В 2013 г. политик осудил мирные переговоры с Рабочей партией Курдистана (РПК) как часть заговора по созданию «Великого Курдистана», и до недавнего времени партия также последовательно поддерживала военные действия против этой группировки и ее курдско-сирийских союзников. Однако к 2021 г. К. Кылычдароглу изменил свою позицию, заявив, что бывший сопредседатель ДПН Селахаттин Демирташ находится за решеткой «несправедливо». В сентябре 2021 г. он заявил, что ДПН является «законным органом», и назвал ее собеседником для «решения курдского вопроса» в стране.

***

Иван Тимофеев:
Есть ли у России «чёрные рыцари»?

Сегодня никто из главных претендентов на пост президента Турции не обладает явным перевесом. Избирательный процесс протекает достаточно напряженно, аргументы сторон носят многоаспектный характер, перетекая из внешней политики в экономику и внутреннюю политику, и наоборот. Сторонники политических партий зачастую прибегают к поляризации общества в попытке укрепить свою базу.

Важной особенностью текущей предвыборной гонки в Турции стало откровенное вмешательство США в избирательный процесс. Еще накануне своего избрания президент США Джо Байден заявлял: «Мы должны ясно дать понять, что поддерживаем оппозиционных лидеров, что у нас есть дорожная карта. Мы должны громче говорить о том, что мы думаем. Эрдогана нужно свергнуть путем выборов. Его вышибли в Стамбуле, вышибли и его партию». Примечательно, что посол США в Турции Джеффри Флэйк провел встречи со всеми представителями основных оппозиционных политических сил страны. Турецкий президент открыто обвинил его в непрофессионализме.

На фоне роста в Турции антиамериканских, антинатовских и антизападных настроений достаточно выигрышным выглядит развитие взаимодействия с Россией, причем практически по всем направлениям. По вопросу необходимости развития сотрудничества с РФ все партии (входящие как в правящий альянс, так и в оппозиционный блок), в целом, придерживаются схожей позиции. Скорее всего, это связано с существованием четкого запроса в турецком обществе. Есть понимание того, что Турция — игрок, в определенной степени зависимый от России, в частности, в вопросах экономики, торговли, энергетики, туризма и т.д. В Турции прекрасно помнят, что в условиях резкого снижения туристического потока из России в 2015–2016 гг. серьезно пострадала вся туристическая отрасль Республики, закрылись сотни гостиниц, курортные зоны понесли колоссальные убытки. Российский рынок чрезвычайно привлекателен для Турции; и этим объясняется то, что в последнее время в условиях ухода из России западных брендов турки активно наращивают свое присутствие практически во всех сферах. В стране понимают, что от позиции России во многом зависит уровень ее присутствия в ряде регионов, в том числе — в Центральной Азии, на Кавказе, на Ближнем Востоке, в Черноморском регионе и т.д. Россия и Турция эффективно взаимодействуют в рамках международных форматов урегулирования по Сирии, Ливии, Карабаху.

Турция пытается играть посредническую роль в контексте украинского кризиса. Анкара видит в этом возможность укрепления своих позиций на международной арене. Выступая инициатором и посредником в реализации нового регионального механизма под эгидой ООН, нацеленного на решение проблем, связанных с глобальной продовольственной безопасностью, Турция получает дополнительную возможность заявить о себе как об ответственном глобальном игроке. Это совершенно новая для Республики перспектива, появившаяся в результате постоянных контактов именно с Россией. Сегодня Анкара стала фактически единственным игроком коллективного Запада, способным одновременно вести нормальный диалог как с Москвой, так и с Киевом. Турция не присоединилась к антироссийским санкциям и обладает доверием Москвы. Она максимально использует эту привилегию в рамках общения с западными странами, требуя от них определенных уступок. Такие дипломатические маневры предоставили Турции важные преимущества, которыми другие ее потенциальные конкуренты по вопросу украинского урегулирования не обладают. То есть растущее взаимодействие с Россией, может гарантировать действующим турецким властям успех как внутри страны, так и на международной арене. Это обстоятельство, безусловно, учитывается как властями, так и оппозиционными силами страны. Таким образом, сотрудничество с Россией обещает быть важной и постоянной темой дискуссий в рамках предвыборной гонки в Турции.