6 апреля исполнится год, как из жизни ушел Владимир Жириновский. Многие эксперты тогда предрекали закат ЛДПР — партия вождистского типа осталась без вождя. А что теперь? На этом отрезке, наверно, уже можно давать какие-то ответы. Тем более, что вопросов накопилось гораздо больше, а впереди — губернаторская кампания в Приморье.
Ее потенциальный участник, депутат ЗС ПК и лидер приморского отделения ЛДПР Андрей Андрейченко в интервью ИА PrimaMedia рассказал о том, как соратники Владимира Вольфовича продолжают его дело и почему либерально-демократическая партия, члены которой сами критикуют современных либералов и демократов, не намерена менять что-либо в своем названии.
— Скоро будет год со смерти Владимира Жириновского. Он был ярким и безусловным лидером, идеологом, прекрасным оратором. Народная любовь к нему проецировались на результаты партии. Он тащил большие кампании, возглавлял партийные списки на региональных выборах. ЛДПР называли партией вождистского типа. А что теперь? Как ЛДПР заполнило идеологическую и имиджевую пустоту? Переход от партии вождистского типа состоялся куда?
— На самом деле в нашей идеологии ничего не изменилось. Владимир Вольфович оставил огромное наследие, которое еще десятилетиями предстоит осмысливать. Может, мои слова прозвучат высокопарно, но Владимир Вольфович для нас не умер. Он для нас навсегда. Я тоже держу дату 6 апреля в голове, но, по ощущениям, вот открываешь социальные сети и, так или иначе, натыкаешься на какое-то его выступление. Обсуждаешь новости с соратниками по партии, и идут постоянные отсылки на него. Он так же присутствует в наших головах, в сердцах, поэтому я и говорю, что в нашем пути ничего не изменилось. Леонид Эдуардович (Слуцкий, лидер ЛДПР — прим. ред.) очень внимательно относится к наследию Владимира Вольфовича, чтит его память.
Ученик и учитель. Архивное фото из соцсетей Андрея Андрейченко. Фото: предоставлено Андреем Андрейченко
Если мы говорим про внутренние процессы, то изменения, наверное, связаны с тем, что партия стала более технологичной. Не в плане политтехнологий. Политтехнологов у нас никогда особенно не было. Владимир Вольфович сам давал ценные указания и установки, а дальше уже они обрастали деталями.
Партия стала больше внимания уделять регионам. Леонид Эдуардович сделал на этом особый акцент. Два-три раза в неделю проводится ВКС с регионами. В силу его опыта, ресурсов и харизмы, провала в партии не произошло. Процесс выстроен.
Многие предрекали нам падение рейтингов, какие-то негативные тенденции. Мы этого не видим. Мы едины, как никогда. И на практике это заметно. В прошлом году по Приморью мы увеличили количество наших муниципальных депутатов. Да, во Владивостоке у нас как было два депутата, так и осталось, но в целом по краю виден рост. И по другим регионам так же. Рейтинги ЛДПР где-то выросли, где-то упали, но это рабочий процесс. Никакой просадки в целом не наблюдается.
— Жириновский выполнял еще и функцию политического лифта — он видел толковых политиков и сильно их продвигал. И вас в том числе, и Михаила Дегтярева. Где сейчас находится центр принятия решений в партии?
— Конечно, при принятии решений авторитет Владимира Вольфовича сказывался, но мы всегда были партией регионов. Поэтому, какие у нас были социальные лифты, такие и остались. У нас человек, ранее в политике не замеченный, но стремящийся что-то изменить в стране, в регионе, может найти себе место. Процедура выдвижения кандидатов демократична. Если посмотрим на возраст муниципальных депутатов, например, по Приморью, то очень много молодежи. По 200 человек еженедельно вступают в наши ряды.
ЛДПР интересна людям. Они разделяют наши взгляды, иначе бы не шли к нам так активно. Какая еще может быть мотивация? Мы же пока не партия власти, но результаты все равно растут, количество депутатов тоже. По Владивостоку — да, тут все ровно. Но у другой оппозиционной партии — коммунистической — теперь тоже два депутата.
— Тут такой символический реванш за 2021 год, когда на КПРФ усилила позиции на региональном уровне, а ЛДПР, наоборот, заметно просела. Любовь избирателя перетекла из одного политического сосуда в другой.
— Должен же был и на нашей улице перевернуться ящик с бюллетенями для голосования. Я не хочу обсуждать другую партию. Скажу за свою — у нас сильные первички, сильные местные отделения, с которыми мы всегда на связи. Мы не подвержены каким-то политическим веяниям, не оглядываемся туда-сюда, как флюгер. Работа всегда была, отделения усиливаются, костяк существует.
— Есть мнение, что ЛДПР в прошлом году помогли административным ресурсом, поддержали сверху. В качестве примера — во Владивостоке партия сохранила статус-кво (да и в Приморье в целом выступила неплохо). При этом депутаты примкнули к блоку мэра города, а этот блок, все-таки, состоял из согласованных кандидатов. Что вы об этом думаете?
— Административный ресурс в разрезе выборов и в разрезе политики — разные вещи. Поэтому, если говорить о Владивостоке, следует говорить о некотором объединении в блок. То, что наши кандидаты были в одной команде с представителями других партий и самовыдвиженцами, сыграло положительную роль. Я мнение своего не поменял.
Брифинг команды мэра Константина Шестакова перед выборами в Думу Владивостока 2022 года. Фото: ИА PrimaMedia
Сама идея показала себя с положительной стороны. Сейчас, работая с депутатами Думы города, я вижу, что люди там действительно профессиональные, что их готовили, они презентовали свои проекты. Каждый понимал, что он хочет делать в кресле депутата и сможет ли он это делать. Иногда уже звонишь им по обращению избирателя, а они знают, от кого эта тема поступила. То есть человек знает активистов на местах, знает представителей управляющих компаний, кто в администрации этот вопрос курирует. Депутат не сидел, не крутил головой, за несколько месяцев уже погрузился в проблематику, абсолютно ориентируется в материале. Прямо приятно работать.
— В чем, по вашему мнению, главное политическое наследие Жириновского?
— ЛДПР — первая оппозиционная независимая партия. Владимир Вольфович создал ее сам, своей невероятной харизмой. Это было уникальное для нашей страны явление. И тот путь, по которому мы идем, по которому движется страна в целом — во многом заслуга Владимира Вольфовича.
Начиналось все с самых низов. Он рассказывал нам, как пришел на стихийный митинг на Арбате. Не помню, кто там выступал на сцене. Да это и не важно — народ, в целом, мало прислушивался. Выступает да выступает. И Владимир Вольфович поднимается на трибуну, отстраняет спикера — неправильно вы говорите, вот как надо. И он говорит так, что люди собираются его послушать. И он там часами выступал. Людей становилось все больше и больше. Тут же появились разные единомышленники. А он шел против системы. Тогда была только одна партия. Ему вставляли палки в колеса. Но все равно, так зарождалась ЛДПР. Он участвовал в разработке Конституции, противостоял попыткам свернуть демократические изменения. И то, что у нас сложилась именно многопартийная система — это и его заслуга тоже.
И в 1996 году, когда были кризисы, когда опять возник соблазн однопартийности, именно жесткая позиция Владимира Вольфовича позволила сохранить демократические тенденции. Приходилось очень сложно. Потому что была правящая элита, прообраз нынешней партии власти, была КПРФ, которая называла себя правопреемницей КПСС и апеллировала к большой части избирателей, желающих вернуть все, как было. ЛДПР, как абсолютно новой партии, было сложнее. Приходилось доказывать, убеждать людей в правильности демократического пути.
Владимира Вольфович своим примером доказал, что можно свои идеалы не предавать, отстаивать всю жизнь, и достигать успеха.
— Тем не менее, "либерал-демократ" сегодня звучит, скорее, как двойное ругательство. Первые, дескать, разломали экономику и сейчас не в чести, вторые "такую страну развалили". Да и, судя по высказываниям представителей ЛДПР, и в партии этих либералов и демократов недолюбливают. Да и Владимир Жириновский выступал частенько за монархию. Согласитесь, есть в этом некоторая парадоксальность. Не пора ли менять вывеску?
— Давайте рассмотрим общемировую тенденцию. Как называется в Японии правящая партия? Либерально-демократическая партия. Демократы ли это в чистом виде? Я думаю, вы немного японскую политику знаете — нет. Есть ли у них, так же, как у ЛДПР, правые взгляды? Есть. А центристские взгляды? Есть. То есть у них сама либеральная демократия несколько иная, не хрестоматийная.
Либералы — это сейчас некий ярлык. Можно ли тех, о ком вы говорили и кто в 90-е экономикой руководил, назвать чистой воды либералами? Да где они и вычитали, что надо дать всю страну на разграбление, а невидимая рука рынка все исправит. Кейнс такого не писал. Если мы говорим про политических либералов, то тоже видим ярлык, который отличается от чистого явления.
Просто нужно понять, что ЛДПР всегда была за страну. Да, многие наши идеологические установки не популярны, и мы это осознаем, как и то, что они правильные. Мы от них не отходим. Мы против революции и смуты. Слом системы революционным путем никогда ни к чему хорошему не приводит. Это потеря суверенитета страны, это потеря территорий, это большой экономический спад, который тяжело наверстать.
А те, кого сейчас принято в политическом смысле называть либералами, находятся за рубежом и открыто обсуждают развал России в качестве нормального сценария, по которому должна пойти страна. Вопрос — эти, что за границей, они либералы или кто? Я бы назвал, кто они, только матерные слова не хочу использовать. Это даже в политологическом смысле не представители либерального учения. Я не знаю таких политологов, авторов либеральной идеи, которые бы говорили, что страна должна развалиться, что страна должна управляться как-то извне. А они только об этом и говорят.
На примере этих людей видно искажение понятия либерал-демократ. Все-таки, тут нужно смотреть на первоисточники. Поэтому название партии мы менять не будем.
Лидер приморских либерал-демократов о годе без Жириновского, губернаторской кампании и политических парадоксах. Фото: ИА PrimaMedia
— Кого бы вы тогда назвали настоящим, истинным либерал-демократом? На кого стоит ориентироваться?
— Из современников — это, наверно, будет некорректно.
— Ну, давайте, может быть, исторические какие-нибудь фигуры вспомним. Помимо Владимира Вольфовича, конечно
— В истории нашей страны было много великих реформаторов. И при царях они были: Сперанский, Витте, например. Все великие министры. Да и сами цари. Понятно, что сейчас все будут придираться к моим высказываниям. Говорить — ну какие из царей либералы!
Но то, что делали, например, Александр I или Александр II — это на самом деле были серьезные изменения для тех времен. Они носили прогрессивный характер даже в сравнении с теми странами, которых в мире принято считать образцово демократическими. Даже в области парламентаризма — у нас в начале XX века людей, имеющих право голоса, было больше, чем у них. Избирательный ценз у нас был ниже.
А что касается царей, это были люди, которые понимали, что нужны перемены. Почему я про них вспомнил — мы в ЛДПР так же понимаем, что перемены нужны. Но не так, как это было в 1917 году, когда коммунисты все демократические тенденции свернули и начались голод и разруха. Так нельзя. Необходимо постепенное эволюционное движение.
— Я так понимаю, что сейчас назвать кого-то либералом, демократом, в общем, практически невозможно. Ну, то есть, чтобы не обидеть человека.
— Ну да. Мы же только что обсудили, что это все некие ярлыки. И, соответственно, если я сейчас кого-то назову либералом, то поставлю в один ряд с теми, кто сейчас уехал за границу, а до этого здесь на западные деньги жил и поливал страну грязью. Теперь там поливает грязью. Я просто понятийно поставлю уважаемых людей рядом с ними. Конечно же, это будет некорректно.
— От дней прошлого перейдем к сегодняшним. Впереди губернаторские выборы. Вас уже "назначили" одним из кандидатов. Впереди технико-юридическое сопровождение этого решения. При этом, телеграм-каналы (18+) пишут, что вы не особо рветесь в бой? Вы готовы в третий раз участвовать в губернаторской кампании и есть вообще желание в ней участвовать?
— Телеграмм каналы много разного пишут. Вы правильно сказали, что слово за Высшим советом партии и за конференцией регионального отделения. В любом случае, если партия меня выдвинет, то я готов. И для меня всегда большой честью является представлять свою родную партию на любом уровне выборов.
— В нынешних условиях это выглядит, все-таки, не такой уж легкой долей. Потому что и главный соперник у вас, скорее всего, будет сильный. А, во-вторых, губернаторская кампания сама по себе вещь трудозатратная. Есть внутренняя интенция попытать, так сказать, политического счастья?
— Я живу в Приморье и всегда участвовал в жизни и судьбе региона. Все, что связано с краем, я пропускаю через себя. Во-вторых, интенция, не интенция: тут же вообще речь о чисто мужском характере — чего-то добиваться, ставить перед собой задачи, расти над собой. Я регулярно занимаюсь тренажерном зале, но мне не интересно делать там одни и те же упражнения без прогресса. Если вы следите за моими социальными сетями, то, наверно, видели — я всегда ставлю перед собой цель. Вот здесь, в этом упражнении, должен добавлять по 5 килограммов в квартал. И я добавляю — результаты есть. И вот это дает мотивацию двигаться дальше. И от этого по-хорошему прёт, что называется. У мужчины должны быть амбиции. А если ты еще и в политике не амбициозен, то зачем вообще туда зашел?
Андрей Андрейченко и Сергей Фургал на заседании в Госдуме. Фото: Фото с соцсетей Андрея Андрейченко
— Учитывая кейсы Фургала и Ищенко, когда случайные победы или недопобеды приводят политиков к не самой хорошей судьбе, у вас нет страха — а вдруг и за меня реально проголосуют?
— Нет.
— Двинемся дальше или немножко раскроете все-таки?
— А в чем страх? Я в крае живу давно. 12 лет уже на разных уровнях занимаю депутатские посты. Сейчас приехал к вам с работы, после интервью обратно вернусь в Белый дом и буду работать. Знаю все о проблемах края, о законодательных, бюджетных процессах, что и как работает, как выстраиваются взаимодействия. Я погружен во все эти вещи очень давно. Есть ли у меня какие-то мысли, как должен развиваться край? Конечно. Нет же такого, что вот избирательная кампания на носу — посижу-ка я, подумаю, с чем на нее идти. Нет. Я в своих выступлениях, в работе в Госдуме и в Законодательном собрании формулировал свою позицию в законопроектах и инициативах. Я даже не могу представить, чего можно бояться.
— Вопрос здесь, скорее, не про компетенции. Почему я указывал на кейсы Фругала и Ищенко? Потому что эксперты, с которыми я общался, очень часто ссылались на них, как на паттерн — люди выходили, может быть, без особых надежд на победу, в качестве статистов, а воля избирателей делала их фигурами номер один. Никогда не знаешь, как народ проголосует и как мнение людей сложится. И потом их судьба как-то незавидным образом складывалась.
— И в этом плане у меня никаких страхов нет.
— То есть, можно ожидать, если пойдете, то будете бороться по-настоящему?
— Можете посмотреть на мои предыдущие кампании.
— Ваши предыдущие кампании были интересными. По крайней мере, одними из самых ярких.
— Практика — главный критерий и, повторюсь, я давно в политике. Все это видят.
Предвыборная кампания в депутаты ЗС ПК. 2021 год. Фото: ИА PrimaMedia
— Губернаторская кампания — это еще и дорого. Можете поделиться, как партия ищет средства на поддержку своих выдвиженцев, сложно ли это в нынешние времена и сколько стоит? Какая самая затратная часть? И по чем нынче услуги политтехнологов?
— У каждого кандидата своя стоимость кампании. Про политтехнологов вам не подскажу, мы, как правило, обходимся без них. У нас кампании обычно не очень затратные. Почему? Потому что мы в ЛДПР работаем от выборов до выборов — постоянно. У многих кандидатов большие затраты идут на узнаваемость. Что касается меня, то даже социологии не надо проводить. Мне достаточно выйти на улицу — вся социология будет представлена наглядно. Сколько людей приходит регулярно ко мне на приемы, сколько обращений я получаю! Постоянный контакт с активистами, с разными сообществами. Один реальный активист переплюнет десять наемников, которые придут работать за деньги. И ему будут больше верить избиратели, потому что он искренен.
Поэтому затраты небольшие. К тому же мы видим, что ситуация с медиа-продвижением сильно меняется. Какие-то затратные технологии устаревают. Раньше вот была большая статья расходов — делали газеты большим тиражом. Сейчас, как я понимаю, уже смысла нет делать это в таких объемах.
— Предвыборная полиграфия уходит в прошлое?
— Определенный минимум, наверно, должен остаться. Но того, как мы делали это раньше, уже не будет.
— То есть фокус в основном на современные средства, на технологии?
— Да, они дешевле. Те же самые социальные сети. Можно же хорошее видео на телефон снять. Мы видели, как в предыдущих кампаниях сделанные на коленке видеоролики становились вирусными и получали большой охват. Может, они были и не совсем случайными, не совсем сделанными на коленке — я свечку не держал. Но сама технология работы изменилась.
Если кандидату есть, что сказать, если есть интересные мысли, то они получат свою аудиторию сами. Рассылками по группам в мессенджерах и так далее.
А второе — сейчас политика, на мой взгляд, переходит к битве сюжетов. Это мировая тенденция. Чтобы коллег не обсуждать, возьму зарубежный пример — президент Франции. Во время его избирательной кампании избиратели обсуждали не столько его программу и уровень компетенции, а его семью. То, что его жена была его учительницей. И в интервью он очень часто говорил об этом.
Или возьмем Армению — сюжет, как нынешний премьер-министр этой страны Никол Пашинян получил ранение во время митингов в 2018 году. Были бы у него тогда большие рейтинги? Не знаю. Но людям дали историю, понятную и разработанную в культурной среде. Вот тебе и Гарри Поттер (16+), и Властелин Колец (16+). Привычные сюжеты, которые укоренены в мифологии, в сказках. Их использование ничего не стоит, но позволяет кандидатам побеждать.
— В общем, звучит логично в текущих условиях — перейти политикам от битвы политических программ к битве нарративов, сюжетов, личностей.
— Добавлю, что одно дело — понимать, что нужно сделать. Другое — согласиться это делать. Я, например, мысля цинично, понимаю, как бы мог без особого труда нарастить свой рейтинг. Мог бы использовать семейный сюжет. У меня мама бухгалтер, отец — метеоролог. Интеллигентные, по-хорошему простые люди. У нас есть свои традиции и прочее. Я бы мог эту сторону высветить, заработать политические очки, но не стану — именно потому, что ценю свою семью и уважаю комфорт родных и близких.
— Воспользуюсь удачным мостиком к другому вопросу: какой бы был привлекательный сюжет, если бы кто-нибудь из депутатов ЗС ПК — потенциальных кандидатов в губернаторы — решил добровольно раскрыть свои сведения о доходах, которые в этом году перестанут публиковаться. Пока что даже особых споров по этому поводу не было — приняли этот законопроект очень тихо.
— Ну что здесь удивительного? Раз за разом это повторяю, но, наверное, люди как-то не верят. Половина депутатов ЗС ПК не получает зарплату. В муниципальных думах — таких вообще единицы.
— Это понятно. Речь о том, что депутаты, все-таки, допущен к рычагам публичной власти, принимают решения, которые влияют на весь край, в том числе, решения экономического характера. Интересно не просто заглянуть в кошелек депутата, а интересно то, на что этот депутат живет, какие доходы получает, какой землей обладает.
— С этой стороны проверки прокуратуры никто не отменял. Причем проверки достаточно серьезные. А так — депутаты как были на виду, так они и остаются. Если проверка прокуратуры что-то выявит, то эти факты, понятное дело, быстро станут достоянием общественности.
К тому же, если депутат захочет переизбраться, он, как кандидат, будет обязан опубликовать сведения о своих доходах и имуществе. Эта норма сохранилась. Люди, так или иначе, получат максимально полную информацию.
— Депутат Дмитрий Назарец, находясь уже больше восьми месяцев за рубежом, проявляет какой-то интерес к работе комитета, в котором работает? Понятно, что случаи могут быть разными и за здоровьем надо следить, но как-то и депутатскими полномочиями манкировать не следует, особенно в цифровую эпоху.
— Причина его отсутствия на комитетах уважительная. Документы я видел, их мне передавали. Они подлинные, не верить им причин нет. В интернете много пишут разной грязи. Выносить на публику моменты его личной жизни я не стану. Скажу лишь, что причина его нахождения там достаточно серьезная.
— Он работает удаленно?
— Да, работает с документами, проявляет большой интерес к жизни комитета, у него всегда есть желание выйти на связь по ВКС. Как руководитель комитета, могу сказать только хорошие слова, что человек, несмотря на все происходящее, продолжает трудиться.