Вызовы глобальной климатической повестки

Для решения задач климатической повестки необходимо разработать четкие критерии эффективности таких проектов для инвесторов и перейти от деклараций к финансированию

При всем нефинансовом характере решений, согласованных на прошедшей в Глазго Конференции ООН по изменению климата (COP26), она стала важным этапом в консолидации позиций участвующих в ней сторон в отношении необходимости и срочности принятия всеобъемлющих мер для противодействия изменению климата. Достигнуты, причем в рамках многосторонних форматов, договоренности об объединении усилий различных финансовых институтов для выработки и принятия адекватной складывающимся обстоятельствам политики в этой области. Публичные (национальные) банки развития учредили коалицию «Финансы для всех» (Finance in Common Coalition), коммерческие банки, управляющие финансовыми активами, страховые компании — «отраслевые» альянсы нулевых выбросов (Net-Zero Alliances), финансовые ведомства — Министерский диалог высокого уровня по долгосрочному климатическому финансированию (High Level Ministerial Dialogue on Long-Term Climate Finance), денежные власти — Сообщество центральных банков и надзорных органов по повышению экологичности финансовой системы (Network of Central Banks and Supervisors for Greening the Financial System).

У семи нянек…

Такая активность, с одной стороны, не может не радовать: наша планета одна на всех. Однако с другой стороны, слишком много игроков претендуют на роль «законодателей мод» в глобальной климатической повестке (ГКП), положения которой тесно переплетаются с целями устойчивого развития (ЦУР) ООН, а потому все чаще рассматриваются во взаимосвязи. А у семи нянек, как известно, дитя без глазу.

Поэтому исключительно важное значение имеет усиление внимания к проблемам устойчивого (климатического) финансирования, которое в 2021 и 2022 годах продемонстрировала Группа 20, ведомая Италией и Индонезией как председателями «двадцатки» в соответствующие периоды. Во-первых, по инициативе Рима состоялось преобразование учрежденной в 2016 году Группы по изучению «зеленого» финансирования в Рабочую группу по устойчивому финансированию (Sustainable Finance Working Group, SFWG), что обеспечило пересмотр ее мандата в направлении, позволяющем вести подготовку рекомендаций для финансового трека «двадцатки» и добиваться их рассмотрения и, возможно, утверждения министрами финансов и управляющими центральных банков. Во-вторых, и это обстоятельство имеет принципиальное значение для всей ГКП, сопредседателями SFWG стали Китай и США, экономики которых являются самыми крупными эмитентами СО2, но их финансовые рынки потенциально могут стать — наряду с ЕС — основными источниками финансирования проектов в рассматриваемых сферах.

Разрыв между необходимым и доступным

Речь в данном случае идет о суммах, которые трудно представить физически, не то что мобилизовать. По оценке ОЭСР, из-за последствий COVID-19 с 2,5 до 4,2 трлн долларов увеличился так называемый финансовый разрыв между необходимыми и потенциально доступными средствами, требуемыми для достижения ЦУР. При этом Группа «77 плюс Китай» (объединяет 130 развивающихся государств) заявляет, что в рамках ГКП необходимо ежегодно выделять этим странам 1,3 трлн долларов. Такие оценки даются на фоне того, что остаются невыполненными данные в 2009 году развитыми странами обещания ежегодно «предусматривать в национальных бюджетах и мобилизовывать на рынках капитала» на цели климатического финансирования всего-то 100 млрд долларов. Например, в 2019 году приток «климатических» средств в развивающиеся страны составил 79,6 млрд долларов, причем без учета обратных выплат по погашению и обслуживанию уже накопленного долга (более 70% такого финансирования осуществляется на кредитной основе). В 2021-м эта сумма оценивалась в 83,4 млрд долларов.

И еще одна не самая обнадеживающая статистика. В 2019 году развитые страны предоставили только 28,8 млрд долларов климатического финансирования на двусторонней основе, остальное — это суммы, пропорционально «относимые» на них как акционеров многосторонних банков развития (МБР) и доноров климатических фондов. В 2020 и 2021 годах ситуация не улучшилась как с точки зрения объемов финансирования (небольшой прирост), так и в плане улучшения — для реципиентов — его структуры и качества из-за доминирования долговых финансовых потоков. Это означает, что доступ развивающихся стран к соответствующим источникам будет во многом определяться либо приоритетами внешней политики стран-доноров, либо особенностью внутренней корпоративной политики МБР и климатических фондов, либо долговой устойчивостью заемщиков. То есть на текущем этапе едва ли стоит ожидать существенного увеличения притока в развивающиеся страны «климатического» капитала. Данное обстоятельство находится в прямом противоречии с целями Парижского соглашения по климату и ЦУР.

Однако было бы неправильно считать, что в развитых странах не видят этого противоречия. В конце 2021 года по просьбе президента COP26 Алока Шармы Канада и Германия разработали и обнародовали так называемый План обеспечения климатического финансирования (Climate Finance Delivery Plan), нацеленный на достижение упомянутой выше цели в 100 млрд долларов. Одновременно власти Великобритании представили обзор под названием «Принципы и рекомендации по доступу к климатическому финансированию» (Principles and Recommendations on Access to Climate Finance).

Хотя оба документа носят верхнеуровневый и даже декларативный характер и их положения никого ни к чему не обязывают, само появление таких материалов стимулирует дискуссию по повестке финансового обеспечения ГКП.

Несколько обнадеживает и то обстоятельство, что согласован ряд программ, содержание которых представляет несомненный интерес как пример успешной координации усилий стран-доноров и государств — реципиентов климатического финансирования. Так, ЮАР с одной стороны и Великобритания, США, Франция и ФРГ — с другой учредили специальный фонд объемом 8,5 млрд долларов, средства которого в течение трех‒пяти лет будут использованы для замещения угольной тепло- и электрогенерации на установки, функционирование которых отвечает целям Парижского соглашения по климату. Другой любопытный пример — учреждение Азиатским банком развития «механизма энергоперехода» (Energy Transition Mechanism). В его пилотной фазе предполагается выделить Индонезии, Вьетнаму и Филиппинам до 3 млрд долларов на вывод из эксплуатации в каждой стране по две-три работающие на угле ТЭЦ и их замещение на климатически приемлемые источники электроэнергии.

Частные инвесторы потенциально способны существенно нарастить климатическое финансирование, если им будут предложены качественные финансовые активы, связанные с реализацией климатических проектов и попадающих в категорию приемлемых (bankable)
для кредитования

Роль частных инвесторов

Упомянутые выше обещания и договоренности, в принципе, заслуживают тиражирования. Однако очевидно, что при предполагаемых объемах климатического финансирования цели ГКП не могут быть достигнуты. Между тем в международной валютно-финансовой системе заложен такой потенциал, который позволяет ее участникам инвестировать и в климатические проекты, и в проекты устойчивого развития значительные средства. По данным, приводимым в исследовании SFWG, сумма «глобальных финансовых активов под управлением» (без учета активов коммерческих банков) достигает 111,0 трлн долларов США, в том числе объем «зеленых» облигаций, выпущенных, правда, в основном заемщиками из развитых экономик, превышает 3 трлн долларов. Таким образом, частные инвесторы потенциально способны существенно нарастить климатическое финансирование, если им будут предложены качественные финансовые активы, связанные с реализацией климатических проектов и попадающих в категорию приемлемых (bankable) для кредитования.

Именно такая логика использована SFWG в системно значимом докладе, подготовленном в рамках итальянского председательства в «двадцатке» и получившем название «2021 Synthesis Report». Наблюдения, выводы и рекомендации, содержащиеся в этом документе, представляют несомненный интерес как для властей стран — членов ЕАЭС, так и для хозяйствующих субъектов экономик региона.

Сочетать прибыльность и ответственность

Первое и самое главное: несмотря на колоссальное внимание к ГКП, до настоящего времени нет единого понимания в отношении того, каким образом обеспечить соответствие осуществляемых по линии частного сектора инвестиций, преследующих цели извлечения прибыли, целям устойчивого климатического развития. При этом такое соответствие должно достигаться и на корпоративном, и на национальном, и на международном уровне одновременно, поскольку речь идет в том числе и об использовании ресурсов глобальных финансовых рынков. На текущем этапе в качестве критериев такой сочетаемости рассматриваются, а в некоторых юрисдикциях и признаются, весьма специфические для рынка инструменты. Чаще всего — национальные таксономии «зеленого» финансирования, число которых, по разным оценкам, приближается к трем десяткам. Довольно популярны рейтинговые методологии и сами рейтинги. При принятии решений заинтересованные инвесторы опираются на метрики, верификации, агрегированные показатели «зелености» их будущих инвестиционных/кредитных портфелей, и (или) на степень зрелости (в смысле «климатичности») используемых ими финансовых продуктов (займы, кредиты и пр.), а также на «целевые ориентиры» по достижению «зелености».

Отсутствие единого понимания и четких критериев является важнейшим фактором, который, судя по всему, будет сдерживать активность институциональных инвесторов (пенсионные фонды, страховые компании, фонды совместных инвестиций и т. п.), накопивших, как было показано выше, огромные финансовые активы в части идентификации, оценки рисков и осуществления вложений в климатические проекты или в проекты устойчивого развития. Это обстоятельство не может не сказываться на мобилизации средств как для целей смягчения последствий ожидаемого энергоперехода, так и для трансформации экономик в направлении декарбонизации.

Открыть дорогу частному капиталу

Прямым следствием такого понимания сложившейся ситуации является разработанная SFWG и утвержденная «двадцаткой» «Дорожная карта устойчивого финансирования» (G20 Sustainable Finance Roadmap). Этот документ представляет собой перечень из 19 мероприятий (actions), большинство из которых направлено на решение проблематики alignment, «выравнивания». В частности, предстоит дать адекватные ответы на ряд «вызовов», которые связаны с отсутствием единообразного понимания сути сочетаемости/сопоставимости и которые явно препятствуют притоку частного капитала в проекты ГКП и ЦУР, причем это касается и развитых, и развивающихся экономик. В числе таких вызовов сложность в «навигации» имеющихся в различных юрисдикциях практик применения критериев alignment и отсутствие, особенно в развивающихся странах, потенциала для формирования национальных подходов к его обеспечению.

К числу препятствий на пути к климатическому финансированию относят также необходимость для инвесторов учитывать особенности климатической повестки (национальной политики) в отдельных юрисдикциях, хотя речь идет о глобальной проблеме; недостаточность, а также низкое качество данных об эффектах потенциально возможных климатических проектов; узкий информационный охват, неадекватный для принятия инвестиционных решений, и ряд других проблем. Собственно говоря, задача «Дорожной карты» как раз и состоит в том, чтобы на горизонте до конца 2025 года найти им решения.

Планируется, что «двадцатка» задействует интеллектуальный потенциал ведущих международных организаций — ОЭСР, МВФ, Банка международных расчетов, Совета финансовой стабильности и многих других. Ближайшая из заявленных целей — разработка и утверждение «Базового глобального стандарта отчетности в области устойчивого развития» (Global Baseline Sustainability Reporting Standard). Его использование, как рассчитывает SFWG, станет важнейшим источником информации для принятия инвестиционных решений. Аналогичные усилия будут предприняты в сфере разработки и утверждения «Стандарта отчетности по климатическим рискам», тоже глобального.

От капитала до технологий

С учетом масштабов проблем и объемов требуемых инвестиций исключительную роль будет играть способность и готовность властей, а также хозяйствующих субъектов экономик России и ее партнеров по ЕАЭС и ШОС учитывать в национальной климатической политике складывающиеся на глобальном уровне тренды. Без принятия адекватных мер, например в области отчетности по декарбонизации или практического использования норм, предусмотренных в имеющихся таксономиях «зеленого» финансирования, будет весьма проблематично рассчитывать как на зарубежный капитал, так и на трансфер передовых климатических технологий. По этой причине мониторинг по линии Государственной корпорации развития ВЭБ.РФ инициатив в рассматриваемой области и ее участие в работе многосторонних форумов, в частности COP и SFWG, имеют конкретное практическое приложение, причем не только для корпорации.

Мы рассчитываем и на то, что будем привлекаться к работе (где и кем она будет проводиться, пока не ясно) над созданием «Глобальной системы устойчивого климатического финансирования» (A Global Sustainable Climate Finance System), ссылки на которую уже стали появляться в рабочих документах «двадцатки», а также в обзорах международных клубов финансирования развития. Первым шагом в этом направлении могла бы стать заявленная Индонезией как председателем Группы 20 в 2022 году цель разработать рамочные договоренности, которые позволили бы решать вопросы обеспечения «переходного финансирования» (transition finance), без наличия которого весьма проблематично выполнить стратегические задачи, обозначенные в ЦУР и в Парижском соглашении по климату. Эти ожидания, к сожалению, не оправдались. В очередной раз «двадцатка» ограничилась верхнеуровневыми рекомендациями, которые, однако, не превращаются в «звонкую монету».