Хатынская трагедия: 80 лет со дня нацистской расправы

Роковой мартовский день 1943 года стал последним для мирной белорусской деревни Хатынь и ее жителей. Преследуя партизан, немцы окружили деревню, согнали в сарай стариков, женщин и детей, заперли его и подожгли. 149 человек, в том числе 75 детей, сгорели заживо. Самому младшему – Толе Яскевичу, было всего семь недель.

Об истории безграничной жестокости нацистов и о деревне, ставшей символом страшной трагедии белорусского народа в годы Великой Отечественной войны, — в материале РЕН ТВ.

Как произошла трагедия в Хатыни

На захваченных во время войны землях Беларуси гитлеровцы использовали безжалостную тактику – принцип коллективного наказания. Утром 22 марта два взвода первой роты 118-го украинского полицейского батальона отправились восстанавливать поврежденную партизанами линию телефонной связи между поселком Плещеницы и Логойском. Их возглавлял шеф первой роты, гауптман охраной полиции Ганс Вёльке – чемпион берлинской Олимпиады 1936 года по толканию ядра и любимец Адольфа Гитлера.

По дороге полицейские угодили в засаду, устроенную партизанским отрядом "Мститель". В перестрелке, согласно донесению от 12 апреля 1943 года шефа батальона майора охраной полиции Эриха Кёрнера, кроме Вёльке, были убиты три и ранены два украинских полицейских.

Вызвав подмогу, полицейские для начала расстреляли 26 жителей деревушки Козыри, собиравших неподалеку в лесу хворост, а потом бросились преследовать партизан. Участие в операции приняли и прибывшие из Логойска головорезы из особого батальона СС "Дирлевангер".

Вскоре они вышли к Хатыни, где партизаны устроили привал. Началась перестрелка, в ходе которой трех партизан убили, а пятерых ранили. Их товарищам под натиском превосходящих сил врага пришлось оставить деревню.

В нее сразу же ворвались разъяренные каратели. Они в прямом смысле слова приговорили к смерти простых граждан – жителей Хатыни. Эта деревня находилась в шести километрах от места боя с партизанами и в 54 километрах от столицы республики.

"Живые люди метались в общей толпе словно волны"

Каратели действовали по давно опробованной схеме. Взяв Хатынь в кольцо, пошли по домам и стали выгонять людей на улицу. Мужчин было мало, в основном – дети и женщины. Мирных жителей загнали в находившийся неподалеку от дома кузнеца Иосифа Каминского сарай.

Взрослые как могли успокаивали детей, но тревога с каждой минутой все сильнее охватывала их. Запертые внутри, они не знали, что творилось снаружи. В это время несколько солдат обкладывали стены сарая соломой, лили бензин и жгли спички. Деревянная постройка загорелась мгновенно. Участвовавший в преступлении полицейский Остап Кнап позже показал:

"Находившиеся внутри люди стали кричать, плакать, молить о пощаде, ломиться в запертые ворота. В этот момент кто-то из командиров, уже отошедших от сарая и расположившихся у фланга цепи полицейских, дал команду открыть по сараю огонь. Все стоявшие в цепи, и я в том числе, открыли по находившимся в сарае людям стрельбу… Стреляли до тех пор, пока не обвалилась пылающая крыша сарая и не затихли крики и стоны…"

Кнап признался в том, что сделал не менее пяти выстрелов, а крики и стоны, от которых "становилось жутко", затихли не сразу. Находившийся в забитом людьми сарае Иосиф Каминский нарисовал еще более страшную картину:

"Я со своим 15-летним сыном Адамом оказался около стены, убитые граждане падали на меня, еще живые люди метались в общей толпе словно волны, лилась кровь из раненых и убитых. Обвалилась горевшая крыша, страшный, дикий вой людей еще усилился. Под ней горевшие живьем люди так вопили и ворочались, что эта крыша прямо-таки кружилась."

Каминскому удалось протиснуться к двери и сделать несколько шагов вперед. У полыхающего сарая он увидел украинского карателя, который стрелял по пытавшимся спастись людям. Одна из пуль попала Каминскому в левое плечо. Он упал, притворившись мертвым:

"У меня была обгоревшая задняя часть тела и руки. Лежал я совершенно разутый, так как снял горевшие валенки, когда выполз из сарая... Вскоре я услышал сигнал к отъезду карателей, а когда они немного отъехали, мой сын Адам, лежавший недалеко от меня, в метрах примерно трех, позвал меня к себе, вытащить его из лужи. Я подполз, приподнял его, но увидел, что он перерезан пулями пополам. Мой сын Адам еще успел спросить: "А жива ли мама?" И тут же скончался."

Кто участвовал в расправе над мирными жителями

Вместе с головорезами из карательного подразделения СС под командованием Оскара Дирлевангера в Хатыни действовал 118-й украинский полицейский батальон. Он был сформирован на основе парамилитарного формирования — Буковинского куреня Организации украинских националистов-мельниковцев (запрещена в РФ), созданного в июле 1942 года.

В декабре 1942 года 118-й батальон был переброшен в Белоруссию. Основная часть батальона разместилась в городском поселке Плещеницы Минской области. Хотя основная задача 118-го батальона на оккупированной территории Белоруссии заключалась в борьбе с партизанами, он участвовал в карательных операциях, при которых массово убивали мирных жителей деревень, расстреливая их или сжигая заживо.

Расправой в Хатыни командовал Григорий Васюра – бывший школьный учитель, затем старший лейтенант Красной армии. После того, как Васюра попал в плен, он пошел служить немцам. Дослужился до должности начальника штаба 118-го полицейского батальона.

В ноябре-декабре 1986 года в Минске состоялся процесс над Васюрой. Решением военного трибунала Белорусского военного округа он был признан виновным в преступлениях и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Сколько человек погибло в Хатыни

От пуль и огня в Хатыни погибли 149 человек, в том числе 75 детей, которым не исполнилось 16 лет. Сама деревня была разграблена и полностью сожжена.

Страшна была судьба и немногочисленных выживших людей. Так, две девушки, Юля Климович и Маша Федорович, смогли выбраться из огня и доползти до леса. Там их, еле живых и обгоревших, нашли жители деревни Хворостени. Но и эту деревню каратели после сожгли – Маша и Юля погибли вместе с другими ее жителями.

Сколько жителей Хатыни смогли выжить

Во время страшной трагедии выжили шесть человек. Троим детям – Володе Яскевичу, Соне Климович и Саше Желобковичу, удалось скрыться от гитлеровцев. Остались живы двое детей из находившихся в сарае: Витя Желобкович и Антон Барановский. Единственным взрослым свидетелем хатынской расправы стал 56-летний Иосиф Каминский. Все шестеро человек были признаны свидетелями трагедии в Хатыни.

Мемориал на месте трагедии

Первоначально предполагалось, что на месте трагедии возникнет мемориал только сожженной Хатыни. Однако затем проект был пересмотрен, и Хатынь стала памятником всем сожженным в годы Великой Отечественной войны деревням Беларуси. Их было 649. Больше половины из них после войны восстановили.

Тематически Хатынский мемориал состоит из нескольких частей, но имеет единое композиционное решение, которое повторяет планировку бывшей деревни. В центре комплекса – бронзовая скульптура "Непокоренный", высота которой составляет более шести метров.

Это символ человека, который восстал живым из огня, вынес оттуда тело мертвого мальчика и несет его через годы, произнося вечное проклятие фашизму, проклятие любому злу на земле. Это собирательный образ белорусского крестьянина. Его прообразом послужил Иосиф Каминский, чудом оставшийся в живых.

Рядом со скульптурой – сомкнутые гранитные плиты, напоминающие крышу сарая, в котором каратели сожгли жителей Хатыни. На братской могиле – мраморный венок памяти с символическим обращением погибших к живым:

"Люди добрые, помните: любили мы жизнь и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обратятся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на Земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!"

С другой стороны венка – ответ живых погибшим:

"Родные вы наши. Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не покорились фашистским убийцам в черные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви к Родине нашей советской вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна наша Земля и вечно яркое солнце над нею".

Бывшая улица деревни выложена серыми, под цвет пепла, железобетонными плитами. В тех местах, где раньше были сельские дома, поставлено 26 символических бетонных нижних венцов срубов и столько же обелисков, напоминающих печные трубы, обожженные огнем.

Перед каждым из сожженных домов, как символ гостеприимства жителей деревни, установлена открытая калитка. На трубах-обелисках – бронзовые таблички с именами тех, кто родился и жил в этом доме, а позже погиб в огненном плену. Сверху каждого обелиска установлен хатынский колокол.

Кладбище деревень, стена скорби и древо жизни

На территории комплекса находится единственное в мире Кладбище деревень – 185 символических могил, каждая из которых напоминает об одной из сожженных вместе с жителями в годы Великой Отечественной войны, но так и не восстановленных белорусских деревень. 186-я невозрожденная деревня – это сама Хатынь (мемориал открыли в 1969 году, и на тот момент была известна именно эта цифра, позже она изменилась).

Каждая символическая могила сожженной деревни представляет собой пепелище, в центре которого расположен пьедестал в виде языка пламени – символ того, что поселение было сожжено. Тут же в траурной урне хранится земля из уничтоженной карателями деревни.

Рядом с Кладбищем деревень установлена Стена Скорби – железобетонный блок с нишами, в которых находятся мемориальные плиты с названием 66 крупнейших лагерей смерти и мест массовой гибели людей. Еще один мемориальный элемент хатынского комплекса – Древо жизни, на ветвях которого в алфавитном порядке перечислены названия 433 белорусских деревень, сожженных оккупантами вместе с жителями, но восстановленных после войны. В память обо всех погибших во время войны жителях Беларуси горит Вечный огонь.

"Об этом кричат"

Судьбу Хатыни во время Великой Отечественной войны, по последним данным, повторили не менее 216 населенных пунктов на территории Белорусской ССР. Все они были уничтожены и не возродились.

Память о них осталась в книге "Я из огненной деревни…" – это документальный сборник воспоминаний про уничтожение фашистами белорусских деревень и о партизанах во время войны, собранный и составленный писателями Алесем Адамовичем, Владимиром Колесником и Янкой Брылем:

"Белорусские Хатыни – это та реальность, практика, которую фашизм готовил целым странам и континентам, однако широко начать успел только здесь. Огромными жертвами советский народ заплатил за то, чтобы мир, другие народы не испытали того же, не познали сотен и тысяч Хатыней. Своими Хатынями заплатил. Это должны понимать, знать те, кто приезжает, приходит сюда – в Хатынь. Об этом немо кричит резкая, темная фигура старика с таким каменным и таким мягким телом мертвого мальчика на руках, об этом кричат названия бывших деревень на страшном Кладбище деревень – единственном на Земле".