«И разверзлись хляби небесные»
«40 дней и 40 ночей мы наблюдали натиск наводнения библейского масштаба, были побиты вековые рекорды в истории метеонаблюдений, под вопросом находятся все наши знания о стихийном бедствии и о том, как с ним бороться», — заявил премьер-министра Пакистана Шахбаз Шариф в ходе своего выступления на Генеральной ассамблее ООН в сентябре 2022 г.
Летнее наводнение 2022 г. в Пакистане стало главной национальной трагедией, а для политиков — напоминанием о несовершенстве водохозяйственного комплекса, имеющего критическое значение для развивающейся страны.
Игорь Макаров:
Кислородное и водное голодание Индии
В ближайшем будущем этот вопрос не потеряет свою актуальность. В последние годы Пакистан сталкивается с обострением ряда экзистенциальных проблем социально-экономического развития. В первую очередь руководство страны беспокоит продовольственная и энергетическая безопасность — вопросы, напрямую связанные с доступом к водным ресурсам.
И хотя Шахбаз Шариф справедливо указывал на изменение климата в качестве ключевой причины разрушительных масштабов наводнения, проблема водных ресурсов, водопользования в бассейне реки Инд и его последствий встает перед политическими элитами субконтинента не в первый раз.
«И умножайтесь на земле, и наполните землю»
Современная история водопользования в бассейне реки Инд начинается со второй половины XIX в. В то время британская администрация пыталась оправиться от восстания сипаев 1857 г. [1] и найти эффективные способы поддержания порядка в Южной Азии. Одним из «бастионов» британского владычества в Индии суждено было стать Панджабу — историко-географической области, наименование которой буквально переводится как «пятиречье», поскольку по ее территории протекают пять притоков реки Инд. Регион отличался развитым сельским хозяйством за счет ирригационной системы, которая позволяла возделывать плодородные аллювиальные почвы.
Британцы приняли решение развивать регион в двух направлениях. Во-первых, Панджаб должен был стать основным центром производства сельскохозяйственного сырья (в частности, пшеницы и хлопка) и средоточием класса лояльных Короне землевладельцев. С этой целью в западной части Панджаба сооружались новые оросительные каналы, а жителям густонаселенных восточной и центральной частей предлагалось переселиться в специально построенные колонии вокруг новых каналов (canal colonies) [2]. Во-вторых, регион стал восприниматься еще и в качестве «гарнизонной территории» (garrison area), поскольку британцы считали панджабцев представителями «воинственной расы» (martial race) — в расчет принимались особенности их физического развития, а также проявленная в ходе подавления восстания сипаев лояльность. В результате значительную часть личного состава колониальной индийской армии составляли панджабские полки, сформированные из представителей всех трех основных конфессий региона — мусульман, сикхов и индусов [3].
Впоследствии общим местом стало суждение о развитии Панджаба и освоении британцами его водных и земельных ресурсов как основе для образования будущего Пакистана. Создание материальной базы для экономического развития нового государства на базе товарно-экспортной сельскохозяйственной специализации [4] и формирование связки помещичьей аристократии, фермерства, гражданской бюрократии и военных придало внутреннюю структурную целостность северо-западным районам колониальной Индии [5]. Важнейшую роль в поддержании этой целостности играли водные ресурсы — за их сохранение пришлось бороться уже лидерам независимого Пакистана.
«Умному на веселье, а дураку на драку»
Борьба с дефицитом воды и адаптация к ресурсным ограничителям выступает одной из самых острых проблем для развивающихся стран. Рост объемов водозабора на нужды сельского хозяйства или энергетики, а также повышенный спрос со стороны домохозяйств в условиях растущей численности населения ставит вопрос о структурных изменениях в национальном хозяйстве — эффективности водопользования и вкладе водоемких отраслей в ВВП.
Проблема усугубляется в том случае, если странам приходится делить трансграничные водные ресурсы. Хотя в начале XXI в. высказывались алармистские предположения о высокой вероятности конфликтов из-за доступа к водным ресурсам, многочисленные исследования не подтверждают этот тезис ни эмпирическим, ни концептуальным анализом [6]. При этом существуют обратные примеры сотрудничества перед угрозой водного конфликта — один из примеров такого сотрудничества миру дали Индия и Пакистан.
В 1960 г. Индия и Пакистан по прошествии девяти лет переговоров при посредничестве Всемирного банка подписали Договор о водах Инда. Документ выделял так называемые «западные реки» (Western Rivers) — Инд, Джелум и Чинаб, и «восточные реки» (Eastern Rivers) — Рави, Биас и Сатледж. Стороны обязались создать постоянную комиссию, регулирующую хозяйственную деятельность Индии и Пакистана, а также согласовали процедуру разрешения споров с привлечением третьей стороны. Несмотря на все существующие проблемы между странами (три полноценных войны после подписания документа и сохраняющуюся напряженность в мирное время), Договор продолжал действовать. Однако его будущее кажется все менее определенным.
«Возжаждал я от работы своей»
Пересмотр положений Договора выгоден Индии — южноазиатский гигант обладает большими «аппетитами» в использовании водных ресурсов (например, в сооружении гидроэлектростанций) и большими ресурсами для их имплементации. Поэтому опубликованное в январе 2023 г. уведомление правительства Индии о намерении пересмотреть положения документа свидетельствует о вероятном обострении проблемы доступа к региональным водным ресурсам уже в ближайшем будущем.
Одной из причин недовольства Нью-Дели стала возможность привлечения третьей стороны в вопросе распределения ценных ресурсов. Императивом индийской внешней политики выступает недопустимость внешнего вмешательства в индо-пакистанские отношения. В качестве нормативной базы индийской позиции используются Шимлские соглашения 1972 г. и Лахорская декларация 1999 г. Первый документ пакистанское руководство было вынуждено подписать после поражения в индо-пакистанской войне 1971 г., текст второго был одобрен сторонами в период непродолжительного «потепления в отношениях», закончившегося после начала Каргильской войны 1999 г.
Исламабад же, напротив, призывает международное сообщество обратить внимание на проблемы региональной безопасности и принудить Нью-Дели к исполнению соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН.
Избавление от обязательств по отношению к международным организациям и возможность лишить Пакистан «даров 1960 года» позволили бы Индии устранить последнее «нормативное недоразумение» в двусторонних отношениях. Поэтому индийское руководство, скорее всего, будет добиваться пересмотра Договора или саботировать работу его институциональных органов, ссылаясь на растущий уровень террористической угрозы со стороны Исламабада и заявляя, что «кровь и вода не могут течь вместе».
Осложнения с доступом к водным ресурсам для Пакистана несвоевременны — в настоящий момент страна проходит «идеальный шторм»: длящаяся уже почти год политическая нестабильность усугубляется опасной ситуацией на границе с Афганистаном, растущей террористической угрозой в зоне пуштунских племен и мегаполисах страны, а также очередной фазой обострения энергетического кризиса. Сложно представить более драматичную ситуацию, но она может стать таковой в случае удара по водохозяйственному комплексу.
В ожидании масличной ветви
Андрей Кортунов:
Индия — Пакистан, Россия — Украина: уместны ли аналогии?
Наводнение 2022 г. стало не просто катастрофой для десятков миллионов граждан Пакистана. Экономические издержки от стихийного бедствия превышают 15 млрд долл., на ликвидацию его последствий потребуется еще 16 млрд долл. Наводнение стало трагичным напоминанием о том, насколько ключевые отрасли экономики Пакистана зависят от водных ресурсов и к каким катастрофическим последствиям может привести несовершенство водохозяйственного комплекса.
При этом региональная динамика не внушает оптимизма. Руководство Пакистана осознает объем издержек от конфронтации с Индией, а потому регулярно выступает с предложением о нормализации отношений. Однако невозможность поступиться главными императивами внешней политики вынуждает Исламабад выдвигать требования (к примеру, о пересмотре статуса Кашмира), на которые индийские политические элиты предпочитают просто не отвечать. Вряд ли стоит ожидать инициативы Нью-Дели о немедленной денонсации Договора о водах Инда 1960 г., но дискуссии о его дальнейшей судьбе в правительственном квартале индийской столицы определенно имеют место.
Пока что проблема водных ресурсов остается бомбой замедленного действия, заложенной под фундаментом пакистанской макроэкономической структуры. Рассчитывать на ее незамедлительное решение не приходится — сначала стране придется справиться с наиболее острыми проблемами. Однако именно от работы над ней будет зависеть не только судьба Пакистана, но и всего регионального комплекса безопасности.
1. Восстание сипаев — первое масштабное выступление против власти британцев в Индии, в индийской историографии носит название Первой войны за независимость.
2. Gandhi R. Punjab: A History from Aurangzeb to Mountbatten. New Delhi: Aleph Book Company, 2013. Pp. 235–241.
3. Omissi D. The Sepoy and the Raj: The Indian Army, 1860–1940. London: Palgrave Macmillan, 1994. Pp. 15–20.
4. Панджаб остается самой населенной и развитой провинцией Пакистана. При этом порядка 60% населения все еще заняты в первичном секторе экономики, в первую очередь — на территории традиционного сельскохозяйственного региона.
5. Белокреницкий В.Я. Капитализм в Пакистане. История социально-экономического развития (середина XIX — 80-е годы XX в.). Москва: Издательство «Наука», 1988. С. 124.
6. Лихачева А.Б. Проблема пресной воды как структурный фактор мировой экономики // Экономический журнал Высшей школы экономики, № 17 (3), 2013. C. 497–523.