Ведущий актер ТЮЗа им. А. А. Брянцева Артем Веселов недавно отметил сразу две красивые даты – свой полувековой юбилей и тридцатилетие работы в любимом театре. Мы встретились с Артемом Александровичем, чтобы поговорить о том, как можно так долго работать на одном месте 30 лет, отчего артисты получают удовольствие и откуда в актерской голове родятся стихи
– Как театр вошел в вашу жизнь?
– Я из театральной семьи, поэтому можно сказать, что я родился в театре. Мой папа Александр Анатольевич Веселов был режиссером-кукольником и драматургом. Он писал пьесы для взрослых и детей. Одну из них – «Солнышко и снежные человечки» до сих пор ставят в театрах. А мама Ольга Васильевна служила актрисой театра кукол. Когда я был маленьким, меня было не с кем оставить, поэтому я все свое детство провел за кулисами, напитываясь атмосферой театрального мира. Родители общались с большим количеством творческих людей. У нас дома бывали известные артисты и музыканты – Вячеслав Полунин, Михаил Боярский, Борис Гребенщиков. А еще мой папа очень любил хорошее кино. Он даже продал машину, чтобы одним из первых купить видеомагнитофон, что в советские времена было огромной редкостью. Дома мы смотрели фильмы выдающихся режиссеров – Пазолини, Феллини, Антониони. Вот в такой атмосфере я и рос. Думаю, это оказало влияние на мой художественный вкус и последующий выбор профессии. При этом я всячески отнекивался от театра, мне хотелось другого.
– А чего вам хотелось?
– Моя юность пришлась на конец 80-х-начало 90-х. Началась перестройка, появилась свобода, стало возможным проявлять себя на поприще рок-музыки. Я регулярно ходил в Ленинградский рок-клуб на концерты «Аквариума», «Зоопарка», «Кино», «Странных игр». Дома слушал зарубежных исполнителей – «King Crimson», «Led Zeppelin», «Queen», «Genesis». Под их влиянием я и сам стал гитаристом в собственной группе. Мы играли сложную гитарную музыку и настолько в этом преуспели, что выступали в каких-то сборных концертах и неплохо зарабатывали. Будучи еще школьником, я сам покупал себе пластинки. А летом после окончания школы мы даже начали записывать свой первый альбом в студии.
– Если вы так уверенно двигались по пути музыканта, как же вы оказались в театральном институте?
– Совершенно случайно от кого-то из знакомых я узнал, что режиссер Андрей Дмитриевич Андреев набирает курс для ТЮЗа. А я с детства был поклонником ТЮЗа и пересмотрел там все спектакли Андреева. Поэтому решил попробовать поступить к нему, вдруг получится. О своих намерениях я никому не сказал, даже маме с папой. Первый тур вступительных испытаний, там, где стихи и басни, я прошел с трудом. А вот второй тур с танцами уже получился «на ура». Мне удалось покорить жюри пляской африканского охотника – все просто умирали от смеха, когда я из воздуха ловил пауков и ел их. Так неожиданно для самого себя и для всех окружающих я поступил в ЛГИТМиК.
– Что сказали ваши родители?
– Смирились, что им было делать. Мне повезло: они мне давали полную свободу, хотя и предупреждали, что актерская профессия очень тяжелая. Но так как они сами другой жизни не знали, то приняли мой выбор.
– После окончания театрального института у вас был выбор, куда пойти служить?
– Конечно. У меня были предложения из нескольких театров, но Андреев сразу весь мой курс брал в ТЮЗ. За годы учебы мы с однокурсниками настолько сплотились, что я не мог себе представить дальнейшей творческой жизни без моих товарищей – Бориса Ивушина, Алексея Титкова, Василины Стрельниковой, Татьяны Маколовой. Кроме того, мы уже после второго курса начали вводиться в тюзовские спектакли и успели подружиться с артистами театра. Было полное ощущение того, что мы одна большая семья. Поэтому мой выбор был очевиден.
– Какая у вас была самая первая работа в ТЮЗе?
– Как и почти все артисты нашего театра, я начал с массовых сцен, изображая народ в легендарном «Коньке-Горбунке». Потом Андреев дал мне сыграть более серьезную роль – царя Ирода в постановке «Пришло-прикатило Рождество Христово». Затем были Экли в «Над пропастью во ржи» и Король в «Маленьком принце». Это были очень хорошие роли. Ни в каком другом театре восемнадцатилетний начинающий артист никогда такого не сыграл бы.
– Какие роли стали знаковыми в вашей актерской судьбе?
– В спектакле «Любовь к одному апельсину» режиссера Дмитрия Масленникова я играл Тарталью, а мой однокурсник Дима Логачев – Труффальдино. Это была комедия дель-арте, о которой мы тогда знали только по лекциям, которые нам читал в институте легендарный театровед Лев Иосифович Гительман. По правилам итальянской комедии масок на сцене надо издеваться друг над другом и ставить партнера в неловкое положение, чтобы он выкручивался. Благодаря таким упражнениям я смог обрести внутреннюю свободу, столь необходимую артисту. Потом были «Белые ночи» Григория Дитятковского. В этой постановке вся тюзовская молодежь играла Духов города. Я подошел к режиссеру и сказал, что не хочу играть в его спектакле, потому что не хочу быть простым Духом, мне нужен собственный монолог. Это, конечно, была невероятная дерзость с моей стороны, но она сработала. На следующий день Григорий Исаакович принес мне распечатанный на большом количестве листов философский монолог, который он специально для меня составил из текстов Достоевского и Гофмана. Я был в шоке. Ведь чтобы я это прочитал, все действие останавливалось. На меня направлялся луч прожектора, и я на 10 минут становился королем сцены. После того как я сыграл премьеру, я понял, что уже не хочу читать такой длинный монолог. В итоге с разрешения режиссера я сократил его до одной минуты. Эта история научила меня тому, что надо браться только за то дело, которое тебе по силам.
– Ваши любимые роли сейчас?
– Все роли, которые я играю, любимые. Я же не могу выйти и играть то, что мне не нравится. Очень люблю спектакль «Начало. Рисунок первый». Перед тем как я ввелся на роль Ангела, я посмотрел постановку как зритель и понял, что это самый гениальный спектакль для детей, который я видел в жизни. Он понятен любому человеку без слов. Режиссеру Наталье Лапиной удалось превратить Библию в клоунаду и сделать это очень мило, по-доброму и не пошло. Очень люблю своего Перчихина в «Мещанах». Эта постановка невероятно сложная с технической точки зрения. К голосу каждого артиста прикреплен определенный инструмент или звук, у каждого из нас свой особый напев, что превращает спектакль в сложнейшую оперу. Еще одна из моих любимых ролей – Сын пастуха в «Зимней сказке». Мой герой очень простой, приземленный парень. Мне нравится, что его образ ломает весь пафос Шекспира и делает действие более комедийным. Люблю своего Беранже в «Носорогах» по Ионеско. В этой постановке мы с моим коллегой Борисом Ивушиным просто кайфуем, получаем огромное удовольствие от процесса. Считаю, что делать свою работу с удовольствием – главное для артиста.
– Вы выходите на прославленные подмостки уже три десятка лет. Почему ТЮЗ так надолго задержался в вашей жизни?
– Я пришел сюда, когда мне было 16 лет, а сейчас мне 50. ТЮЗ – единственный театр в моей жизни. За мою творческую карьеру мне поступали предложения из других театров. Были и очень серьезные, такие, от которых отказываются только дураки. Но я тогда предпочел не покидать эти стены. Это все равно, что уйти из семьи, для меня это равносильно предательству. ТЮЗ им. Брянцева – мой дом, а мои коллеги – мои родственники. Это навсегда.
– У вас театральная семья. Ваша супруга Василина Стрельникова тоже актриса и тоже работает в ТЮЗе. Ваши дочки хотят продолжить театральную династию?
– Поживем, увидим. Конечно, они все время с нами, находятся в театральной атмосфере. Старшая Варвара уже выходила на сцену – она пела маленькую Ассоль в мюзикле «Алые паруса». А еще она увлекается мультипликацией. Летом сделала клип на песню одной из популярных групп. Сама смастерила кукол, сшила им костюмы в точности, как у музыкантов, сделала для них инструменты. А младшая дочка Саша занимается бальными танцами.
– Вы не только играете в театре, но еще рисуете картины и пишете стихи. В чем секрет вашей креативности?
– Картины у меня обычно возникают во время репетиций. Пока я слушаю объяснения режиссеров и жду свою сцену, я рисую прямо на оборотной стороне своей роли. Получается графический рисунок, который я сканирую и раскрашиваю в компьютере. Потом распечатываю большие плакаты и дарю коллегам. Одной актрисе я подарил свою картину «Желтый звук». На фиолетовом фоне такие желтенькие трубочки. Она взяла и сделала себе всю прихожую в фиолетовом фоне – обои и даже мебель. В центре стены висит моя подсвеченная картина. Считаю это лучшим признанием. А стихи я писал, когда мои девочки были маленькими. Просто я перечитал им всю хорошую детскую поэзию, и в какой-то момент достойные стихи закончились. Пришлось сочинять самому. У меня есть целая поэма в стиле Чуковского о том, как обезьяны из Африки приехали в класс моей дочери, потому что хотели посмотреть, как празднуют Новый год. Даже подумываю о том, чтобы ее издать.