Чтобы поддержать талантливых темнокожих управленцев и топ-менеджеров латиноамериканского происхождения, Меллоди Хобсон — руководительница Ariel Investments (и жена Джоржа Лукаса) — хочет поставить их во главе уже существующих компаний и дать им доступ к клиентской базе и необходимому капиталу. Это ее способ борьбы с расовой дискриминацией в корпоративном мире
В 1980 году, когда Меллоди Хобсон училась в шестом классе чикагской государственной школы, она очень стеснялась неровного зуба, который был виден, если она улыбалась, а это не входило в ее планы на будущее. Меллоди узнала у друзей, которые носили брекеты, имя ортодонта и, ничего не говоря матери, записалась на прием после школы.
Врач сказал, что ей придется носить брекеты годами и что это будет стоить $2500 — неподъемная сумма для матери-одиночки, которая растила Меллоди и ее пятерых братьев и сестер в доме, где с деньгами было так плохо, что электричество иногда отключали за неуплату. Неважно. Зуб должен был быть исправлен: Хобсон и ее ортодонт договорились, что она будет выплачивать примерно $50 в месяц.
В восьмом классе она решила попасть в одну из лучших частных школ Чикаго. Меллоди снова узнала у друзей, куда они отправляют заявки, обзвонила школы и договорилась, что они с матерью приедут на встречу. В результате девочка получила стипендию в подготовительном колледже Святого Игнатия в Чикаго.
В 2020 году после протестов Black Lives Matter, вызванных гибелью Джорджа Флойда, генеральный директор JPMorgan Chase Джейми Даймон позвонил Хобсон (которая на тот момент входила в совет директоров JPMorgan и была одним из генеральных директоров и президентом Ariel Investments) и сказал: «Нам нужен проект — абсолютно коммерческий — чтобы инвестировать в бизнес, который принадлежит темнокожим предпринимателям».
Хобсон была прямолинейна, но оптимистична. Она ответила: «Джейми, некоторые из тех компаний, которые ты имеешь в виду, уже не существуют. Но у меня есть идея». Через неделю после звонка она составила четырехстраничный доклад, который назвала Project Black, и отправила его Даймону.
Вот в чем заключалась ее идея: Ariel Investments создаст фонд, чтобы напрямую работать с бизнесом, принадлежащим меньшинствам, предоставляя капитал и контакты, необходимые для работы с корпорациями. Даймон сразу же согласился. Темнокожие предприниматели создают множество компаний, но лишь немногие вырастают настолько, чтобы стать поставщиками условного Walmart: примерно из 500 частных американских компаний с продажами более $1 млрд всего пять компаний принадлежат темнокожим. «Когда речь идет о темнокожих предпринимателях, мы слышим о доступе к капиталу, доступе к капиталу, доступе к капиталу, ― говорит Хобсон. — Однако доступ к клиентам может быть важнее».
Project Black намеревается преодолевать социальные барьеры, покупая компании с объемом продаж от $100 млн до $1 млрд, и если ими еще не управляют представители меньшинств, назначать темнокожих топ-менеджеров и управленцев латиноамериканского происхождения. Кроме того, у этих фирм должны быть ресурсы, чтобы приобретать более мелкие компании, которые тоже принадлежат представителям уязвимых групп населения, и совместно становиться конкурентоспособными поставщиками. В результате вместе они смогут и удовлетворять потребности крупных корпораций, и достигать целей в области разнообразия и инклюзии.
Project Black уже получил инвестиции в размере $1,45 млрд от AmerisourceBergen, Amgen, Lowe’s, Merck, NextEra, Nuveen, Salesforce, Synchrony, Truist, Walmart, Инвестиционного управления Катара, фонда семьи Хобсон и бывшего главы Microsoft Стива Балмера, который внес $200 млн. Все это — в дополнение к стартовому взносу в размере $200 млн, который JPMorgan сделал еще в 2021 году.
Как и многие другие вещи, которые 53-летняя Хобсон сделала за время своей уникальной карьеры, доклад Project Black не был случайным. В его основу легли часы упорной работы, аналитики и выстраивания отношений с бизнесменами.
После того как в мае 2020 года полицейские из Миннеаполиса убили Джорджа Флойда, Хобсон провела серию воскресных звонков в Zoom с ведущими темнокожими топ-менеджерами, чтобы определить способы, посредством которых владельцы больших капиталов могли бы сократить разрыв в уровне благосостояния — и заработать. «Я заявила, что раньше такого никто не делал», — вспоминает Хобсон.
Одним из завсегдатаев этих Zoom-конференций был Лесли Э. Бран, 70-летний уроженец Гаити, основатель фирмы Hamilton Lane, генеральный директор и сооснователь, наряду с Хобсон, компании Ariel Alternatives, которая руководит Project Black. «Мы могли бы в корне изменить саму парадигму бизнеса, принадлежащего меньшинствам, ― говорит он. ― Сейчас он ассоциируется с чем-то «малым и неблагополучным», а мы хотим, чтобы он был «большим и благополучным».
Компания Ariel Investments известна своей вдумчивостью и склонностью к инвестированию по принципу «покупай и держи». Черепахи — металлические фигурки, деревянные статуэтки, каменные скульптуры и имитации панциря — украшают почти все кабинеты и переговорные в чикагской штаб-квартире компании и в кабинете Хобсон в Сан-Франциско.
Карьера самой Хобсон в Ariel была стремительной. Основатель компании Роджерс нанял ее сразу после выпуска из Принстона. И когда ей было всего 25 лет, сообщил, что назначит президентом к моменту, когда ей исполнится 30 лет. «Если вам удается заполучить звезду, вам нужно показать ей карьерные перспективы — это основы бизнеса», ― говорит Роджерс, который впервые заметил Хобсон, когда она училась в старших классах, а он искал в Чикаго будущих студентов Принстона.
Еще будучи школьницей, Хобсон решила, что образование — ее билет в светлое будущее. Она была самой младшей из шестерых детей Дороти Эшли. Хобсон вспоминает, что ее мать была любящей, оптимистичной (иногда даже слишком) и трудолюбивой. Мать пыталась зарабатывать ремонтом квартир, но из-за дискриминации и неумения обращаться с деньгами не всегда могла оплачивать счета. Семье постоянно отключали коммунальные услуги, выселяли из квартир.
«Я не чувствовала себя в безопасности, ― говорит Хобсон, которая сегодня активно продвигает идеи финансовой грамотности. — В результате я знала о нашей жизни больше, чем следует ребенку. Я знала, сколько мы платим за аренду. Я знала, когда счета за телефон были просрочены».
Хобсон приняли и в Гарвард, и в Принстон, и она намеревалась поступать в Гарвард, пока не побывала на рекрутинговом обеде Принстона, который был организован Роджерсом и проходил в Яхтенном клубе Чикаго. Венчурный инвестор Ричард Мисснер начал звонить ей каждый день и в итоге пригласил на завтрак с одним из своих однокурсников по Принстону — на тот момент сенатором США и экс-звездой «Нью-Йорк Никс» Биллом Брэдли, — где усадил ее рядом с почетным гостем. «Меллоди произвела на меня сильное впечатление, ― вспоминает Брэдли. — Она добилась своего нынешнего положения благодаря ценностям, которых придерживалась и в старшей школе: невероятной дисциплине и позитивной энергии, которая притягивает к ней людей». Хобсон в итоге выбрала Принстон.
Когда в 2000 году Брэдли боролся за роль кандидата в президенты от Демократической партии, Хобсон неустанно привлекала средства для его кампании, чем впечатлила еще одного сторонника Брэдли — миллиардера и основателя Starbucks Говарда Шульца. В 2005 году Хобсон вошла в совет директоров Starbucks, а в 2021 году стала неисполнительным директором компании. На сегодняшний день она — единственная темнокожая женщина, входящая в совет директоров компании из фондового индекса S&P 500.
«Ее главное достоинство — эмоциональный интеллект, ― говорит Шульц. — Меллоди всегда вовлечена. Она не пытается притворяться. Она одинаково комфортно себя чувствует как с бариста, так и с любой знаменитостью, какая только придет вам в голову».
Шульц познакомил Хобсон с генеральным директором DreamWorks Animation Джеффри Катценбергом, который, в свою очередь, пригласил ее в совет директоров. В 2012 году Хобсон стала председателем DreamWorks, а в 2016 году провела продажу компании за $3,8 млрд (что на 50% превышало рыночную капитализацию). По другую сторону сделки был генеральный директор Comcast Брайан Робертс, известный как жесткий переговорщик. «До этого она ни разу не покупала и не продавала компанию, но можно было подумать, будто она всю жизнь этим занималась», ― удивляется Катценберг.
Можно предположить, что благодаря работе с кинокомпанией Хобсон было о чем поговорить с создателем «Звездных войн» Джорджем Лукасом, с которым они познакомились на бизнес-конференции в Аспене в 2006 году. Во время первого совместного ужина они говорили о том, как оба хотели бы расширять доступ к образованию. Теперь Лукас, Хобсон и их девятилетняя дочь живут преимущественно в Калифорнии, а также в пентхаусе в Чикаго.
И так всю жизнь: один успешный друг или коллега восхищается Хобсон и знакомит ее с кем-то еще, а затем история повторяется. Она познакомилась с чемпионом «Формулы-1» сэром Льюисом Хэмилтоном в 2007 году благодаря Лукасу, страстному любителю гонок. Теперь она называет британского спортсмена «братом» и включила его в число владельцев команды «Денвер Бронкос» (самой Хобсон принадлежит 5,5%, а основным собственником является наследник империи Walmart Роб Уолтон).
Бывший операционный директор Meta Шерил Сэндберг и Хобсон подружились, когда работали в совете директоров Starbucks. Знаменитая теннисистка Серена Уильямс познакомилась с Хобсон благодаря общей подруге, певице и обладательнице премии «Грэмми» Алише Кис. «Мы сразу поладили. Я восхищалась тем, как она говорила, ― рассказывает Уильямс. — Смешно сказать. Я не помню ни единого ее слова — я просто помню, что была в восторге от ее уверенности».
Но ни одни отношения не сыграли в жизни Хобсон такую же важную роль, как ее ученичество, а затем и партнерство с основателем Ariel Джоном У. Роджерсом-младшим. 64-летний Роджерс вырос в другом мире: его отец был судьей и «пилотом из Таскиги» (неофициальное название группы военных летчиков-афроамериканцев, которые сражались во Второй мировой войне). Его мать была первой темнокожей женщиной, окончившей юридический факультет Университета Чикаго. Роджерс был капитаном баскетбольной команды Принстона, когда там играл брат Мишель Обамы Крейг Робинсон. Позднее он сблизился с семьей Обама и возглавил первый инаугурационный комитет избранного президента, который после победы на выборах предоставил помещения Ariel.
Когда на втором курсе Принстона Хобсон приехала домой на Рождество, Роджерс пригласил ее в гости, чтобы познакомить со своей матерью. «Я пришла в эту прекрасную квартиру, а им она казалась совершенно обычной, хотя они были темнокожими, — такого я никогда раньше не видела», ― вспоминает Хобсон.
Следующим летом, во время стажировки в Ariel, Хобсон не скрывала амбиций. По утрам в субботу Роджерс ходил в McDonald’s в центре города, где заказывал два печенья с маслом и большую диетическую колу и сидел с газетами. Хобсон приходила с той же стопкой газет и читала их в том же порядке, просто чтобы быть готовой на случай, если он решит прокомментировать что-то из прочитанного.
«Она всегда была готова сопровождать меня, куда бы я ни отправлялся», ― говорит Роджерс. Следующим летом он помог ей попасть на стажировку в T. Rowe Price, а после окончания Принстона в 1991 году она прошла собеседования в крупные фирмы с Уолл-стрит. Но вместо этого выбрала крохотную Ariel. Она не хотела быть шестеренкой в огромной машине, она хотела начать карьеру там, где принимались решения.
Роджерс руководит тем, как Ariel выбирает акции и строит инвестиционные стратегии, а Хобсон занимается всем остальным. Она стала одним из генеральных директоров в 2019 году и в том же году выкупила 14% доли Роджерса, что сделало ее крупнейшим акционером Ariel с долей 39,5%.
За 40 лет существования Ariel не раз переживала тяжелые времена. Самым непростым периодом стал мировой финансовый кризис 2008 года, когда Ariel Fund просел на 48%, активы компании сократились с $21 млрд до $3,3 млрд, и Хобсон была вынуждена уволить 18 из 100 сотрудников. Тогда Хобсон и Роджерс пришли за советом к своему другу и наставнику, миллиардеру и инвестору Марио Габелли, который вспоминает: «Я сказал им: пристегнитесь, не продавайте бизнес. Не ищите новых партнеров. Оставьте компанию у себя и давите на газ». Через год, когда Ariel Fund вырос на 69%, они отправили Габелли письмо с благодарностью, а тот вернул им его с подписью «Я же говорил».
В прошлом году новая компания Project Black купила 52,5% фирмы Sorenson Communications, лидирующей в области услуг для глухих и слабослышащих (от субтитров для телефонных звонков до переводчиков на жестовые языки). Менее чем за год число темнокожих людей среди топ-менеджеров в Sorenson Communications выросло с одного до 13 человек.
В ближайшие три-пять лет Project Black планирует аналогичным образом покупать и развивать подобные компании в шести-десяти отраслях, где, по информации, поступающей от крупных корпораций, возможен рост. Project Black смотрит в сторону здравоохранения, новых технологий и логистики. «Мы не хотим оказывать услуги по уборке, ― подчеркивает глава Ariel Alternatives Лесли Бран. — Мы хотим быть в авангарде и оказывать квалифицированные услуги».
Хобард и Бран не просто обращаются к знакомым топ-менеджерам. Некоторые из участников тех воскресных созвонов в Zoom теперь стали их советниками. В их числе Джеймс Белл (бывший финансовый директор Boeing, который в настоящее время входит в совет директоров Apple), Уильям М. Льюис (партнер Apollo) и Роджерс (входит в совет директоров McDonald’s, Nike и New York Times).
Хобсон, Бран и их инвесторы называют огромные числа, когда описывают возможные результаты деятельности Project Black и других подобных инициатив. Они предсказывают, что в ближайшие 10 лет их работа приведет к тому, что компании из S&P 500 заплатят дополнительные $8–10 млрд темнокожим и латиноамериканским поставщикам, создав дополнительные 100 000 рабочих мест для меньшинств и уязвимых групп населения. Но это только начало.
Некоторые корпорации поговаривают о том, чтобы увеличить объем закупок с нынешних 2% до 10% или 15%. Это потенциальная возможность на $1 трлн. Ключевая идея заключается в том, что «существует скрытый рынок», который не только полезен обществу, но и принесет огромную прибыль инвесторам.
Помимо чисел, это отчасти нетворкинговый проект, направленный на то, чтобы соединить капитал и людей, — а это, по сути, одна из суперспособностей Хобсон. Она признается, что к ним приходят специалисты со словами: «Если вы когда-нибудь купите компанию, я, возможно, мог бы ею руководить». Она противопоставляет это тому, что нередко слышит от крупного бизнеса: «Как сложно найти талантливых сотрудников [среди темнокожих и латиноамериканцев]». «Мы знаем, что такие люди есть среди наших друзей. Мы знаем, что они есть на всех уровнях корпоративной лестницы. Мы знаем, что они есть среди предпринимателей. Мы знаем, что они есть среди бизнес-лидеров», — говорит Хобсон.
Перевод Натальи Балабанцевой