Александр Александров в августе 2018 года купил 100% долей в уставном капитале ООО «Трастфорекс». 18,8% из них — у Андрея Мартиросова, Бориса Спектора, Игоря Горбенко, Игоря Динеса, Андрея Деменко и Андрея Васильева. В договоре с ними были заверения об обстоятельствах. В частности, продавцы заверяли, что к обществу не будут предъявлены никакие претензии в отношении финансово-хозяйственной деятельности общества до момента удостоверения договора — ни от третьих лиц, ни от бывших участников или аффилированных с ними лиц, ни от налоговых или каких-либо иных органов. Также продавцы заверяли, что на момент удостоверения договора и до момента переход права собственности на долю от продавца к покупателю «Трастфорекс» будет являться профессиональным участником рынка ценных бумаг с правом осуществлять деятельность форекс-дилера на основании лицензии Банка России и соответствовать всем лицензионным требованиям для такой деятельности.
Однако в декабре 2018 года после проверки Банк России аннулировал лицензию «Трастфорекс» из-за нарушений в течение 2018 года требований законодательства о ценных бумагах (см., например,заметку«Ведомостей» об этом). Ссылаясь на недостоверность заверения продавцов, Александр Александров обратился в суд и потребовал взыскать с них солидарно 19,7 млн руб. неустойки.
Суды истцу отказали. По мнению судов, заверения, про которые говоритст. 431.2ГК, касаются действий сторон договора. А в договоре между истцом и ответчиком речь идет о действиях третьих лиц, значит, правила ГК неприменимы, оснований взыскивать неустойку нет. При этом уведомление об отзыве лицензии, где говорилось о нарушении обществом требований закона, не говорит о предоставлении продавцами недостоверных сведений, имеющих значение для заключения договора. Банк России в уведомлении не делал выводы о несоответствии требованиям, он лишь перечислил нарушения общества. Таким образом, второе заверение продавцы выполнили, решили суды.
Александр Александров в жалобе в ВС настаивает, что правила ГК могут применяться и к заверениям о действиях третьих лиц, а не только сторон договора. При этом перечень обстоятельств, в отношении которых могут быть даны заверения, открытый и определяется хозяйственной логикой и потребностями оборота. По мнению заявителя, наличие или отсутствие претензий со стороны уполномоченного органа полностью зависит от деятельности общества, а его соответствие закону может быть предметом заверений со стороны участников юрлица.
Предметом заверений могут быть обстоятельства, имеющие значение для заключения договора, его исполнения или прекращения. Это касается в том числе и наличия необходимых лицензий и разрешений. На это обращал внимание Пленум ВС в п. 34 постановления о заключении и толковании договора[1].
Суды, отказывая истцу, указали, что лицензия отозвана в декабре 2018 года, а значит, на дату удостоверения сделки (август 2018 года) заверения ответчиков соответствовали действительности. Но такой подход ошибочен, считает Александр Александров. Суды не учли, что семь из десяти выявленных нарушений были допущены ответчиками до удостоверения договора. Следовательно, потеря актива в виде лицензии – вина продавцов.
Наконец, суды отметили, что истец не расторг договор, не отказался от него, не оспорил приказ Банка России и не обращался с иском о признании договора недействительным. Но ни закон, ни договор не требуют в качестве необходимого условия для взыскания неустойки обжалование действий уполномоченных органов. Если ответчики ввели покупателя в заблуждение недостоверными заверениями, то это даёт ему дополнительное право оспаривать договор со ссылкой нап. 3 ст. 431.2ГК, но не может лишать его права требовать неустойку.
Жалобу Александра Александрова на пересмотр передала судья ВС Наталья Чучунова. Экономическая коллегия рассмотрит спор 14 марта.
[1]ПостановлениеПленума ВС РФ от 25 декабря 2018 года № 49 «О некоторых вопросах применения общих положенийГражданского кодексаРоссийской Федерации о заключении и толковании договора».