Андрей Кадомцев, политолог
В сентябре прошлого года руководство правящей в Польше партии «Право и справедливость» потребовало от Германии выплатить дополнительные репарации по итогам Второй мировой войны. Сумма ущерба оценивается польскими властями аж в 1,3 трлн. евро. На днях официальная Варшава подтвердила свое намерение добиваться выплат от Германии. Согласно заявлению польского МИД, он готов прорабатывать этот вопрос «годами». Польские дипломаты ищут поддержки по вопросу репараций в ООН и Совете Европы, а также напрямую от стран ЕС и НАТО. Отдельное обращение с просьбой оказать помощь в получении выплат, направлено в адрес американских конгрессменов. Что стоит за этим противоречивым шагом Варшавы?
Подоплека польского демарша в адрес Германии носит многоплановый характер. Сюжет первый – предвыборный. Осенью нынешнего года в Польше должны пройти очередные парламентские выборы. В ходе всех последних общенациональных избирательных кампаний, многие польские политики активно критикуют Германию. В адрес немецких СМИ звучат обвинения во «вмешательстве». Каждый успех польских евроскептиков интерпретируется как «поражение функционеров Евросоюза» в целом, и ФРГ в частности.
Для правящей в Польше националистической коалиции Объединенных Правых апелляция к угрозе «внешних сил» сейчас особенно актуальна. По данным британского The Economist, между ведущей коалиционной партией «Право и справедливость» (ПиС) и ее союзниками ширятся разногласия. А опросы общественного мнения показывают снижение уровня поддержки среди избирателей. Партнеры обвиняют «Право и справедливость» в сдаче позиций перед лицом «неприкрытого давления со стороны ЕС». И вот уже Аркадиуш Мулярчик, замглавы польского МИД, выговаривает Берлину за его «неуважительную» и «недружественную» политику в отношении восточного соседа. И даже обвиняет немцев в намерении превратить Польшу в «вассала». Тем самым, «Право и справедливость» пытается не только удержать свой ядерный электорат, но и сохранить единство в правящей коалиции.
Как напоминает The Economist, главный внутриполитический оппонент лидера «Права и справедливости» Качиньского, Дональд Туск, занимавший пост премьер-министра в 2007-2014 годах, имеет немецкие корни. Кроме того, Туск одно время являлся президентом Европейского Совета. Большинство избирателей «Права и справедливости» - консервативно настроенные жители сельской местности. И им импонирует точка зрения, согласно которой Туск – коварный германофил, намеревающийся «продать» польские интересы немцам. К неудовольствию либералов, подобная агитация, которую активно поддерживают государственные медиа, срабатывает. Согласно одному из недавних общенациональных опросов, проведенных в конце 2022 года, более половины жителей Польши не считают отношения с ФРГ «хорошими», а 35 процентов прямо заявляют, что они «плохие». Антинемецкая риторика Качиньского не смягчилась даже на фоне эскалации украинского конфликта, в котором Варшава и Берлин формально находятся на одной стороне и совместно поддерживают Киев.
Второй сюжет – связан с борьбой за влияние внутри ЕС. К началу прошлого года Брюсселю удалось в значительной мере обуздать польское «своеволие». В 2020 году Польша получила третью по размеру финансовую квоту в рамках «Фонда восстановления» экономики Европейского Союза после пандемии коронавируса. Однако в качестве условия поступления всего объема выплат обозначено соблюдение «принципов верховенства права» - читай следование политическим директивам брюссельских чиновников, в нарушении которых Еврокомиссия обвиняет Варшаву в последние годы.
Самое важное - хотя номинальным источником финансирования «Фонда восстановления» стала эмиссия «общего долга» Евросоюза, де-факто такой шаг был бы не возможен без согласия Берлина. Все страны, получающие выплаты из «Фонда», де-факто оказываются «в долгу» прежде всего перед немцами. Берлин постоянно напоминает руководству Польши, что от нее ожидают «встречных шагов». Прежде всего, четкого подтверждения приверженности не только общим экономическим интересам ЕС, но и формальным «общим ценностям».
Кроме того, канцлер Олаф Шольц с лета прошлого года выступает с заявлениями геополитического характера, в которых демонстрируют решимость Берлина сохранить, и даже укрепить, свои позиции доминирующей силы ЕС.В странах ЦВЕ многие воспринимают это как заявку Берлина на роль нового гегемона Европы. Тем более, что «укрепление Евросоюза», по мнению немцев, неизбежно требует отказа от принципа единогласия при принятии решений в области внешней и налоговой политики, трансформации ЕС в «геополитический» союз, способный к «решительным» действиям «в глобальном масштабе».
Польша, как и другие страны ЦВЕ, опасается «понижения в классе» в вопросах принятия важнейших решений, особенно в области внешней политики и военных вопросах. Польский министр иностранных дел Збигнев Рау в конце августа опубликовал статью, в которой активно критикует «империалистические» тенденции, имеющим место, по мнению Варшавы, внутри Евросоюза. В частности, было отмечено «стремление» ряда стран-членов «доминировать» и «господствовать». В заключение, Рау, ссылаясь на историю Древнего Рима, предупредил, что усиление подобных настроений внутри ЕС угрожает самому существованию Союза.
В ситуации зависимости от ФРГ Польша ищет любые возможности для балансирования отношений. Встречные требования к Германии, материальные по форме, но имеющие глубокий исторический и ценностный подтекст, вероятно, рассматриваются руководством Польши как сильный контраргумент в подспудной дискуссии о будущих путях развития Евросоюза. Претензии Берлина на общее лидерство в ЕС, основанные на экономическом доминировании, оспариваются напоминанием о якобы «непогашенных» немецких моральных долгах. Тем самым, Варшава дает понять, что апелляция к ценностям – всё еще непозволительная роскошь для Берлина.
При всем том, обуздать германский «неоимпериализм» в одиночку Варшава, разумеется, не способна. В таком контексте появляется третий, геополитический, сюжет польского демарша в отношении ФРГ, связанный со вторым. Вступив в Евросоюз, поляки быстро дали всем понять, что не намерены играть в делах Сообщества второстепенную роль. И что, ради усиления своего влияния, даже готовы наносить урон долгосрочным устремлениям ЕС. Одним из главных рычагов на этом пути стала геополитика. В первую очередь – всестороннее расширения связей с США. Всё это время «многовекторность» польской внешней политики – один из главных раздражителей в отношениях Варшавы с Брюсселем, а также историческими лидерами ЕС - Францией и Германией.
В сентябре 2020 года Берлин устами своего тогдашнего министра иностранных дел Хайко Мааса дал Польше в очередной раз понять, что та должна «…взять на себя большую ответственность за формирование европейской внешней политики». Что, по сути дела, Варшаве необходимо отказаться от персональных геополитических амбиций. Что лидеры Евросоюза воспринимают польско-американское взаимодействие как реальный вызов дальнейшей консолидации континентальной Европы.
Байден, формально заявляя о намерении «укрепить Запад», стремиться к «сплочению» именно на платформе американских интересов. Реформированная и усиливающая влияние Европа США не нужна. В прошлом году позиции Германии оказались серьезно подорваны, поскольку были поставлены под сомнение, если не полностью перечеркнуты, основополагающие принципы ее внешней политики последних десятилетий. Едва ли в Вашингтоне недовольны подобным развитием событий. В том числе потому, что, пусть и во времена «несистемного» Трампа, именно немецкого канцлера Ангелу Меркель некоторые стали рассматривать в роли нового потенциального лидера едва ли не всего Запада. Апеллируя к Вашингтону в качестве потенциального арбитра в «репарационном споре» с немцами, Варшава явно учитывает этот широкий контекст.
При этом Польша и сама не оставляет надежд стать региональным центром силы. А эскалация конфликта на Украине придала новый импульс стремлению Варшавы к формированию собственной сферы геополитического и культурного влияния, наподобие «Люблинского треугольника», включающего Литву, Украину и Беларусь. Однако все прекрасно понимают, что она слишком слаба, чтобы выступать на равных среди ведущих держав. Понимает это, судя по всему, и польское руководство: его политика концентрируется на попытках вбить клин, разжечь противоречия. Кроме того, Варшава рассчитывает, что выгодный ей баланс сил на востоке Европы может быть достигнут путем привлечения внешней державы в лице Соединенных Штатов.
Но польское рвение не сразу нашло понимание в Вашингтоне. Летом 2021 года администрация Байдена провозгласила новый этап в американо-германских отношениях, отказавшись, в частности, от требований не запускать «Северный поток – 2». Подразумевалось, что немцы будут играть ведущую роль как в Евросоюзе, так и в Европе в целом. Польше такой подход явно не пришелся по душе. Поначалу, Варшава продвигала нарратив о готовности немцев «сдать» Украину Москве для сохранения торгово-экономических отношений, без которого идея «лидерства Германии» теряет одну из главных опор.
Затем, в начале февраля прошлого года, польский премьер Моравецкий поехал в Киев, где встретился с тогдашний главой британского правительства Борисом Джонсоном и президентом Украины Зеленским. Первоначально, стороны, по сообщениям СМИ, планировали объявить «о новом политическом союзе трех государств». В последний момент проект, который некоторые уже успели окрестить «Новой Антантой», направленной одновременно и против России, и против Германии, был отложен. Несколькими днями позже, польский президент Дуда даже встретился в Берлине с Шольцем и Макроном. Затем эскалация украинского конфликта, внешне, еще сильнее затушевала антинемецкий вектор геополитических комбинаций с участием Варшавы. Но, судя по заявлениям и действиям польских политиков в последующие месяцы, вовсе не прервала их усилия на этом направлении.
Став ключевым передаточным звеном в американской программе военной помощи Украине, а также с учетом данных Киеву авансов со стороны ЕС, Польша, по всей видимости, рассчитывает cтать главным «опекуном» Украины после разрешения нынешнего кризиса в рамках любого из возможных сценариев. И получить в свое распоряжение значительный политический ресурс, который причитался бы Украине как пятому по численности населения государству-члену Сообщества. А такое развитие событий сулит существенное ослабление политических позиций не только Германии, но даже франко-немецкого тандема в целом. Таким образом, каковы бы ни были формальные мотивы возвращения Польши к теме немецких репараций, Варшава пытается укрепить именно свои позиции в Европе, но при этом делает геополитическое будущее Старого Света еще более неопределенным.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции