Конституционно значимое право каждого гражданина воспользоваться квалифицированной юридической помощью возлагает на адвокатуру целый ряд социально важных задач. Среди них – участие адвокатов в обеспечении бесплатной юридической помощи и работа по назначению в случаях, предусмотренных законодательством. Успех такой деятельности во многом зависит от её правильной организации и контроля за реализацией принятых поручений по конкретным делам.
Нельзя не отметить, что практика предоставления правовой помощи определенному кругу нуждающихся имеет в адвокатуре глубокие исторические корни. Именно в них следует искать основы традиций, которые свято соблюдает наша корпорация и сегодня. Включая воздействие на тех её членов, которые игнорируют исполнение сословных обязанностей.
Член Совета Адвокатской палаты города Москвы Константин Ривкин подготовил статью, посвященную оказанию юридической помощи бесплатно и по назначению: от Древнего Рима до наших дней. В ней вы узнаете, как назначались адвокаты до создания телефонов и автоматизированных информационных систем, с какого периода началась проблема «карманных адвокатов», возможно ли принять участие в 400-500 делах по назначению за месяц, как Совет Адвокатской палаты города Москвы борется с новыми уловками и ухищрениями недобросовестных участников судопроизводства в попытках обойти АИС АПМ.
I. Немного истории
Согласно действовавшим в античную эпоху в Афинском государстве правилам, для защиты бедных ежегодно избиралось по десять адвокатов от притязаний богатых по всем категориям дел. Аналогичный подход был реализован и в Древнем Риме. Авторитетнейший юрист периода ранней Римской империи Ульпиан (170 - 228 г.г.), чьи правовые комментарии носили общеобязательный характер, писал об одной из обязанностей проконсула (аналог нынешнего губернатора. – Прим.автора): «Он также должен назначить адвокатов тем, кто его об этом просит, то есть в большинстве случаев женщинам, малолетним; находящимся под опекой, и тем, чья дееспособность ограничена как-то еще, а также умалишенным, если кто-нибудь просит за них; если же за них никто не просит, то проконсул по собственному почину должен дать им адвоката. Ведь нельзя допускать, чтобы противник мог так подавлять своим могуществом, и если человек ведет себя так самовластно, что все боятся выступить в качестве адвоката противной стороны, то это может вызвать даже враждебное отношение к правителю провинции»[1].
Как следует из приведенного фрагмента, древние правители хорошо понимали необходимость и значимость назначения грамотных юристов по делам социально незащищенных граждан. Одним из следствий такого понимания было то, что за уклонение от этой обязанности провинившихся нещадно исключали из числа адвокатов, лишая практики, приносившей известность и почести.
Со временем подходы не изменились, и через многие годы Франсуа-Этьен Молло в своей книге «Правила адвокатской профессии во Франции», написанной в 1842 году, отмечал, что обязательная защита предписывается обычаями сословия, всегда готового прийти на помощь неимущим, в связи с чем «Совет непрестанно озабочен исполнением этого священного долга»[2].
Что же касается нашей страны, то реформаторы правовой системы царской России, создавая институт присяжных поверенных, также осознавали, что в определенных случаях будет необходимо предоставлять надлежащую юридическую помощь тем, кто окажется незащищенным от претензий государства или иного намного более сильного противника. По этой причине в новом своде законов о судебной системе, «Учреждении судебных установлений» (1864 г.), в нормативном порядке на советы присяжных поверенных были возложены обязанности назначения по очереди адвокатов для безвозмездного хождения по делам лиц, пользующихся на суде правом бедности, а также назначения по очереди поверенных для ходатайства по делам лиц, обратившихся в совет с просьбою о назначении им таковых[3]. Во втором случае, в соответствии с этим же законодательным актом, в тех местах, где число присяжных поверенных было укомплектовано, «каждый тяжущийся, не могущий сам прибыть в город, где должно производиться его дело, или же не успевший согласиться с местными присяжными поверенными на счет хождения по его делу, имеет право обратиться в совет присяжных поверенных с просьбою о назначении поверенного для ведения его дела. Совет обязан исполнить эту просьбу…» (ст.392).
Кроме того, законом предусматривалось право председателя судебного места в уголовных делах назначать присяжных поверенных для защиты подсудимых. Здесь же содержалось разъяснение, что присяжный поверенный, назначенный для производства дела Советом или председателем судебного места, «не может отказаться от исполнения данного ему поручения, не представив достаточных для сего причин».
Естественно, что уже вскоре после появления категории новых правозащитников, перед адвокатской корпорацией встала проблема надлежащего распределения и организации учета дел по назначению. Е.В. Васьковский писал в 1893 году: «Бедные граждане могут пользоваться беспошлинно адвокатурой как общественным учреждением подобно тому, как пользуются государственными учреждениями – судами. Следовательно, принять их права под свою защиту должна вся адвокатура, т.е. все сословие адвокатов, а не единичные члены его. С этой целью необходимо организовать защиту по назначению в таком виде, чтобы лицам, пользующимся на суде правом бедности, давались советом сословия бесплатные защитники»[4]. Аналогичные мысли высказывал и П.В. Макалинский, по сути демонстрируя мнение всей присяжной адвокатуры: «Ведение дела по назначению есть бремя, которое должно упадать одинаково на всех и от которого никто не должен ни прямо, ни косвенно освобождаться»[5].
По тому же поводу Санкт-Петербургский Совет присяжных поверенных в одном из своих решений указывал: «Лицам, пользующимся правом бедности, Совет назначает поверенных по очереди, и всякий присяжный поверенный, в силу своего звания, признается способным и подготовленным для ходатайства по всем делам, по которым законом предоставлено право действовать через поверенных во всех существующих в Империи учреждениях». На тех же позициях стоял и Московский Совет, разъяснявший присяжным поверенным серьезность общественного служения: «Суд и Совет поручают вести дело обыкновенно по очередному списку: все равно обязаны, никто не вправе сказать «не хочу» перед компетентным органом, перед Судом и свободно избранным органом корпоративного надзора и дисциплинарного Суда».
Видный правовед К.К. Арсеньев, в 1867 году избранный председателем Совета присяжных поверенных Санкт-Петербургского судебного округа, писал ещё об одной важной стороне правильной организации работы в данном направлении: «Назначение по очереди служит и для тяжущихся, и для присяжных поверенных гарантией против произвола Совета. Для Совета – гарантией против обвинений в пристрастии и несправедливости».
Следует пояснить, что в отсутствие единых правил в одних регионах указанные очереди присяжных поверенных составлялись советами в алфавитном порядке, где-то – по старшинству вступления в сословие. В тех случаях, когда в судебных округах советы не были созданы, содействие судебным палатам в упорядочении защиты по назначению оказывали комитеты или комиссии присяжных поверенных, как это было, например, в Тифлисском окружном суде. Существовала также практика, когда «по принятому обычаю, председатель суда выбирает защитника сообразно с большею или меньшею важностью дела, назначая подсудимым, обвиняемым в более тяжких преступлениях, или при обстоятельствах особенно сложных, защитников более опытных и искусных»[6].
Распределение дел по назначению, как и случаи освобождения от этого бремени, отмечались в специальной книге, которая регулярно предъявлялась на заседаниях Совета его членам. Причем от присяжных поверенных требовалось сообщать Совету об окончании порученных им дел, и их результатах.
Исследователи того времени признавали, что защита подсудимых по назначению суда составляет одну из самых тяжелых обязанностей присяжных поверенных. Фиксируя такое непростое положение, Санкт-Петербургский Совет в 1870 году в одном из своих постановлений указал, что «присяжные поверенные стеснены частыми обязательными защитами по уголовным делам и защитами лиц, пользующихся правом бедности».
Такое бремя зачастую приходилось нести в довольно неблагоприятных условиях. Историк адвокатуры Иосиф Гессен со ссылкой на свой юридический опыт и публикации в периодических изданиях описывал так положение адвокатов в защитах по назначению: отказ в свидании с подсудимым наедине, попрание закона, замечания и окрики председателя на суде, а когда присяжный поверенный заявляет о невозможности подготовиться из-за позднего его назначения в дело, то ему делается взыскание[7].
Неудивительно поэтому, что нередко присяжные поверенные без особого энтузиазма принимали такого рода поручения, либо старались их избежать. И тогда, как безосновательное уклонение от ведения дел по назначению, так и ненадлежащее оказание правовой помощи в подобных случаях, становились предметом дисциплинарных разбирательств.
Подтверждением сказанному является тот факт, что в вышедшем в 1914 году сборнике А.Н. Маркова «Правила адвокатской профессии в России» содержится более двух десятков выдержек из дисциплинарных дел или разъяснений организационно-распорядительного характера Советов присяжных поверенных Санкт-Петербургского, Московского, Казанского, Харьковского, Саратовского, Новочеркасского и Одесского судебных округов, касающихся ведения дел по праву бедности.
В частности, Московский Совет присяжных поверенных предписывал адвокатам: «…обязанности по ведению дел по праву бедности и защите по назначению должны исполняться самым строгим образом. Промедление и небрежность в этих делах совершенно недопустимы». В свою очередь, образованный только в 1905 году в Одесском судебном округе Совет присяжных поверенных, уже вскоре в одном из своих решений вынужден был записать, что назначенный присяжный поверенный обязан представить объяснение достаточности причин к отказу от ведения дела, причем оценка этих причин должна быть более строгою, чем в делах по соглашению.
Очевидно, что не беспочвенно как сами советы, так и авторитетные присяжные поверенные не единожды подчеркивали, что при ведении дел по назначению следует надлежаще готовиться к защите, заблаговременно встречаться с подсудимым и обсуждать обстоятельства дела, а на суде «добросовестно совершать все судебные действия, входящие в состав процесса». В той же связи отмечу, что уже упоминавшийся К.К. Арсеньев призывал своих коллег к исполнению, казалось бы, вполне рутинной работы, поясняя им весьма банальные вещи: «Задача защитника, назначенного судом, состоит в том, чтобы извлечь из дела, сгруппировать, выставить в надлежащем свете все обстоятельства, говорящие в пользу подсудимого, то есть опровергающие обвинение или уменьшающие его силу»[8].
Дошедшие до нас сведения говорят о том, что связанные с назначением адвокатов дисциплинарные разбирательства можно разделить на несколько подгрупп. Во-первых, это попытки отдельных присяжных поверенных под благовидными предлогами быть исключенными из списков действующих получателей поручений (заболевание, выезд за пределы населенного пункта на летний период и т.п.). Во-вторых, отказ от назначения в конкретное дело по этическим или политическим соображениям, а также по причине неосновательности притязаний доверителя. Далее следует назвать недобросовестное отношение назначенного адвоката к своим профессиональным обязанностям, включая передоверие принятого поручения иным лицам. Здесь же отметим, что к строгому дисциплинарному наказанию привлекались те присяжные поверенные, которые, получив поручение Совета, пытались затем убедить клиента в необходимости денежного вознаграждения за их работу.
Можно назвать и случаи, когда оцениваемое дисциплинарными органами упречное поведение имело только косвенное отношение к рассматриваемому бремени членов корпорации. Однажды Московскому Совету пришлось проанализировать дело присяжного поверенного, который оставил адвокатуру, никого об этом не уведомив, включая своих доверителей. В Решении, однозначно осуждающем такой поступок, в числе прочего, было сказано: «…В виду несообщения Совету о поступлении на государственную службу он значился в списках присяжных поверенных, и таким образом, на него могла быть возложена та или иная сословная обязанность. Совет мог назначить его для ведения чужих дел лиц, пользующихся правом бедности; суд мог назначить казенным защитником, что весьма возможно, повлекло бы за собой то или иное нежелательное последствие…»
Конечно, нет никаких оснований полагать, что во времена наших предшественников нарушения при назначении адвокатов носили распространенный характер. Скорее, при отсутствии четких правил нередко возникали вопросы, требующие своего разрешения.
Тем более, что в условиях начавшихся гонений на адвокатское сословие даже самые добрые побуждения и успехи рассматривались недоброжелателями в весьма искаженном свете. Так, в направленном в 1878 году в Государственный Совет Российской Империи представлении, предусматривающем резкое сужение полномочий присяжных поверенных, министр юстиции граф К.И. Пален, поставив в вину членам сословия корыстно обусловленные «искусные приемы обхода поверенными закона в ущерб его смыслу и предназначению и всевозможное затемнение обстоятельств дела», усмотрел, что и в бесплатной защите «материальный расчет является лишь более утонченным и направленным к расширению адвокатской практики путем известности, приобретаемой успешностью, или, по крайней мере, внешним блеском судебной речи, заведомо ложной и несправедливой по содержанию своему и по обстоятельствам дела, хорошо известным защитнику, но не всегда доступным публике».
Представляется, что сколь весомым, столь и справедливым ответом на такого рода сомнительные обвинения могут служить слова авторитетнейшего судебного деятеля того же периода времени А.Ф. Кони, не раз в своих статьях подчеркивавшего важность функций, выполнявшихся на судебных процессах присяжными поверенными, и писавшего о постоянной и вполне бескорыстной работе, которую нередко с большим напряжением сил «приходилось и приходится нести членам этой адвокатуры, защищая подсудимых по назначению от суда в огромном числе дел»[9].
Хорошо известно, что многие присяжные поверенные, будучи уже в зените своей славы, не избегали бесплатного участия в тех делах, где высвечивались острые социальные проблемы, о которых весьма важно было говорить с судейской трибуны, привлекая внимание властей и общества.
Наверное, самым наглядным примером здесь будет защита в 1880 году знаменитым «златоустом» Ф.Н. Плевако группы крестьян села Люторичи Епифанского уезда Тульской губернии, обвинявшихся в том, что они активно, с применением силы, противодействовали сначала судебным приставам, а затем и вооруженным солдатам, пытавшимся взыскать долги и неустойки, искусственно созданные местным помещиком. Ф.Н. Плевако, считавший, что на самом деле сопротивление представителям власти было спровоцировано, не только бескорыстно принял на себя защиту всех 34-х подсудимых, но и за свой счет оплачивал их пребывание в Туле, пока там особым судебным составом Московской судебной палаты слушалось дело. В итоге 29 крестьян было оправдано, а остальные обвинявшиеся в участии в бунте получили совсем небольшие наказания.
II. Нарастание проблемы «карманных адвокатов»
В начале советского периода истории нашей страны встал вопрос о разработке законодательства для «государства рабочих и крестьян», которое было бы способно стать основой новой правовой системы.
В этой связи для рассматриваемой нами темы в первую очередь следует упомянуть, что в принятом в 1922 году Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР предусматривалась фигура защитника как официального оппонента государственному обвинению. В качестве таковых могли участвовать в деле не только члены коллегии защитников, но и близкие родственники обвиняемого, а также уполномоченные представители государственных учреждений и предприятий, а равно руководящих органов профсоюзов, потребительских обществ, а также других профессиональных и общественных организаций. Защитники вступали в дело только на судебной стадии, и в обязанность судьи входило одновременно с рассмотрением вопроса о предании гражданина суду, вынесение определения о допущении избранного подсудимым защитника или назначении такового, если к этому моменту защитник не избран.
В том же году народным комиссариатом юстиции утверждено «Положение о коллегии защитников», где было указано, что установление порядка бесплатной защиты относится к предмету ведения президиумов коллегий защитников. А сами члены коллегии защитников обязаны вести книги с записями о времени принятия дел, содержании и движении дела, а также всех поступлений и расходов, как и расчетов с лицами, дела которых они ведут.
Любопытно, что и в то время проблема надлежащей организации назначения адвокатов давала о себе знать. Дисциплинарной комиссии Президиума Московской коллегии защитников 4 мая 1926 года пришлось рассматривать дело по обращению Московского Губернского суда о неявке члена коллегии защитников Х. на выездную сессию в Подольском уезде. Разобравшись с ситуацией, Комиссия решила: «…Настоящий случай неисправности Коллегии Защитников должен быть отнесен на счет отсутствия определенных правил, которыми регулировалось бы назначение защитников, и в том числе отсутствия указания, на ком лежит обязанность и ответственность за назначение. В настоящее время эти правила выработаны и введены в жизнь. Ввиду изложенного, Президиум находит, что т. Х не может быть признан виновным в происшедшем недоразумении»[10].
«Положение об адвокатуре РСФСР» 1980 года назначение адвокатов для осуществления защиты по требованиям органов предварительного следствия и суда вменило в обязанность заведующих юридическими консультациями. При этом и здесь имелись определенные отклонения в поведении тех, кто желал уклониться от такой неденежной работы, либо встречались иные нарушения, на которые следовала реакция дисциплинарных органов.
В сказанном нетрудно убедиться, ознакомившись с содержанием сборника «Дисциплинарная практика Московских городской и областной коллегий адвокатов», вышедшего в свет в 1971 году[11], где можно найти следующие примеры наказания адвокатов:
- Отказ адвоката от выполнения распоряжения заведующего консультацией о принятии поручения вести дело в порядке статьи 49 УПК РСФСР (аналог действующей ст. 51 УПК РФ – К.Р.) влечет дисциплинарное взыскание.
- Неявка адвоката в судебное заседание по делу, ведение которого было ему поручено консультацией, по уважительной причине, но без извещения суда и заведующего консультацией, влечет дисциплинарное взыскание.
- Если в деле нет ордера адвоката, защищающего подсудимого по соглашению, то адвокат, получивший поручение защищать подсудимого в порядке статьи 49 УПК, не освобождается от явки в судебное заседание, даже если адвокат осведомлен, что подсудимого будет защищать другой адвокат, приглашенный по соглашению. При таких условиях неявка адвоката, получившего поручение в порядке ст. 49 УПК, повлекшая срыв слушания дела, влечет дисциплинарное взыскание.
Отдельные примеры в данном сборнике говорят о возможности привлечения к дисциплинарной ответственности заведующего юридической консультацией за ненадлежащую работу по организации назначений адвокатов, в том числе – при необходимости замены одного адвоката на другого («Заведующий консультацией, получив заблаговременно сообщение, что адвокат по уважительной причине не имеет возможности явиться в судебное заседание по делу, в котором адвокат принимает участие, обязан принять все зависящие от него меры для замены этого адвоката»).
Приводимая подборка дисциплинарной практики интересна для нас ещё и тем, что в ней хотя и весьма незначительно, но уже начинает высвечиваться проблема существования так называемых «карманных адвокатов», которые в угоду дознавателям, следователям и судьям стали всё чаще игнорировать свои профессиональные обязанности. В одном случае мы узнаём о наложении строгого дисциплинарного взыскания за «выполнение адвокатом просьбы следственных работников об участии в проведении действий в порядке статьи 201 УПК РСФСР (аналог ст. 217 УПК РФ. – К.Р.) без ордера, лишь с последующим оформлением поручения в консультации». В другом разъясняется, что «если адвокат не имеет поручения консультации и ордера, он не должен принимать участия в рассмотрении дела даже по просьбе судьи, который будет рассматривать дело (такая просьба вызвана была нежеланием судьи отложить слушание дела в связи с отсутствием защитника, участие которого по делу являлось обязательным)».
По нашим наблюдениям, рост числа адвокатов, которые как минимум халатно относились к своим профессиональным обязанностям, получив назначение войти в дело в качестве защитника, а как максимум – совершали предательство, содействуя лицам, в производстве которых находится уголовное дело, в осуществлении функции обвинения, произошел с изменением процессуального законодательства, более активно допустившего участие адвоката на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Иными словами, значительно расширились легальные возможности для контактов защитников с представителями обвинительной стороны.
А в дальнейшем усугубило картину мощное вторжение товарно-денежных отношений в российскую правовую действительность, которому сопутствовало существенное снижение барьеров для желающих стать адвокатами. Отметим, что в 1998 году Г.М. Резник с явным огорчением признавал: «Наша российская адвокатура начинает приобретать все более густую прокурорско-ментовскую окраску»[12], а проводившиеся научные исследования того времени выявили существование на практике такого печального и отнюдь не редкого феномена, как связка «следователь – свой адвокат»[13].
По этому поводу судья Верховного Суда РФ в отставке Н.А. Колоколов в весьма доступной форме разъясняет: «Чего ожидают от адвоката по назначению дознаватели и следователи? В неофициальном обороте всегда существовало понятие «карманного адвоката» — защитника, который появился в деле по протекции самого следствия. Для такого адвоката участие в деле — это исключительно источник дохода. Грамотно оформленный следствием допуск адвоката к участию в деле — железная гарантия, что в случае отказа обвиняемого от первоначальных показаний суд данное изменение в его поведении оценит критически, ибо никто еще не отменял неписаного, но железного правила «первое слово дороже второго»»[14].
Оставляя на совести высокопоставленного экс-служителя правосудия суждение по поводу значимости «первого слова» (как явно предлагаемой к реанимации разновидности печально известной «царицы доказательств»), заметим, что далеко не все представители силовых ведомств одобряют существование «карманных адвокатов», при этом хорошо зная причины и способы их фиктивной деятельности.
В опубликованной в «Вестнике Уральского юридического института МВД России» статье под названием ««Карманный» адвокат – служитель стороны обвинения», Т.В. Черкунова не без оснований пишет, что на практике эффективной реализации устранения защитника по соглашению способствуют некоторые недобросовестные представители профессионального адвокатского сообщества. Вследствие спроса со стороны должностных лиц, ведущих предварительное расследование, организовалась целая группа адвокатов-защитников, которые прибывают на следственные действия по первому звонку следователя (дознавателя), подписывают протокол следственных действий, в проведении которых не участвовали, не заявляют возражений и ходатайств, молчат на следственных и иных процессуальных действиях, выступая в роли безмолвных статистов, склоняют подзащитного к признанию вины[15].
Аналогичные откровения можно встретить и среди прокурорских работников. Так, Ю.П. Гармаев считает, что одним из самых неприглядных и безнравственных проявлений разновидности адвоката, именуемого автором «коррумпированным», является его бесплатное и разовое участие как своеобразного «статиста» в следственных действиях, как правило, первоначальных, когда подозреваемый или обвиняемый дает признательные показания. Осуществление защиты по бесплатным делам как раз и входит в качестве одного из условий приближенности такого адвоката к следователю, наряду с другими взаимными услугами. Эти «де-факто» следователи и оперуполномоченные, «переодетые» в адвокатов, берут на себя большую долю бесплатных дел[16].
Относительно употребляемой терминологии нужно заметить, что ещё в 2009 году Ю.Ю. Чурилов дал весьма лаконичное и емкое по смыслу определение устоявшегося в адвокатской среде словосочетания «карманный адвокат», указав, что это адвокат, осуществляющий мнимую защиту, лишенный процессуальной самостоятельности и обслуживающий интересы стороны обвинения. Он же, будучи практикующим адвокатом, признавал: «Участвуя за один день в нескольких следственных действиях, «карманные адвокаты» в настоящее время оказывают юридическую помощь в таком значительном объеме, в котором вообще немыслимо оказывать квалифицированную юридическую помощь»[17]. И действительно, проведенное в одном из регионов страны исследование показало, что в результате нелигитимного сотрудничества следователей и дознавателей с некоторыми адвокатами, последние умудрялись проводить в месяц по 400-500 дел (!!!)[18].
Что касается ситуации в столице, то вскоре после принятия закона об адвокатской деятельности и адвокатуре, Совет Адвокатской палаты города Москвы вынес Решение от 16 декабря 2002 года № 1 «О порядке участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению и о порядке оказания гражданам Российской Федерации юридической помощи бесплатно», которым организация дежурств адвокатов коллегий для обеспечения участия в качестве защитников по назначению была возложена на президиумы коллегий адвокатов и заведующих юридическим консультациями.
Затем в Решении Совета от 25 марта 2004 года № 8 «Об определении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению» было подчеркнуто, что запрос об оказании юридической помощи по назначению должен направляться не конкретному адвокату, а в адвокатское образование, которое выделяет адвокатов в порядке очередности и при незанятости в делах по соглашению.
Несколько позже столичная палата столкнулась с тем, что в адвокатские образования, учрежденные на территории Москвы, стали поступать запросы о выделении защитников в порядке ст. 51 УПК РФ от следователей, органов прокуратуры и внутренних дел Московской области. При исполнении таких запросов в качестве защитников руководителями адвокатских образований обычно выделялись адвокаты, ранее работавшие в тех же областных населенных пунктах прокурорами, следователями и дознавателями. Качество работы этих адвокатов вызывало недовольство и жалобы доверителей.
Поэтому Решением Совета Адвокатской палаты города Москвы от 19 апреля 2007 года № 33 «О соблюдении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению», было разъяснено, что адвокатские образования и адвокаты, внесенные в соответствующий реестр г. Москвы, не вправе исполнять требования органов дознания, органов предварительного следствия, прокуроров или судов об участии в уголовном судопроизводстве в качестве защитника по назначению, если перечисленные государственные органы не распространяют свою юрисдикцию на территорию Москвы.
Обозначенное правило было доведено до столичных адвокатов, как и предупреждение о дисциплинарной ответственности за его несоблюдение. Поэтому совершенно обоснованно получил дисциплинарное взыскание адвокат Щ. за то, что он, будучи членом Адвокатской палаты города Москвы, принял на себя защиту по назначению на территории иного субъекта Российской Федерации – Удмуртской Республики[19].
Контроль за работой по назначению в рамках дисциплинарных разбирательств касался не только вопросов распределения поручений, но и профессиональной добросовестности адвокатов, принявших такое задание.
Исполняя обязанности дежурного адвоката в суде по направлению юридической конторы МГКА, адвокат Ю. должна была участвовать в рассмотрении ряда ходатайств следователей о продлении сроков содержания под стражей обвиняемых. Однако, находясь в зале судебного заседания, она отказалась оказывать юридическую помощь и участвовать в рассмотрении ходатайства, поскольку в материалах, представленных в суд, отсутствовало постановление следователя об оплате услуг защитника. Такое поведение адвоката было признано недопустимым.[20]
По другому делу статус адвоката Ш. был прекращен, поскольку рассмотрение поступившей на него жалобы доверителя в рамках дисциплинарного разбирательства показало, что все действия приглашенного по назначению адвоката-защитника Ш., дважды явившегося в следственный отдел, свелись к короткой и бессодержательной беседе с доверителем, неоднократным и не к месту употребляемым разъяснениям статьи 51 Конституции РФ, а также формальному подписанию протокола ознакомления с материалами уголовного дела. Как резюмировала Квалификационная комиссия в своем Заключении, «надлежащая юридическая помощь, включая выработку позиции защиты, к чему не единожды призывал заявитель К. своего адвоката, оказана не была».[21]
Ещё в одном случае в юридическую консультацию поступил запрос из Следственного комитета МВД РФ с просьбой об участии адвоката Р. в качестве защитника обвиняемого М. при проведении следственных действий в учреждении СИЗО 99/1 ФСИН РФ. Подавший впоследствии в Адвокатскую палату города Москвы жалобу заявитель М. указал, что его защитник по соглашению действительно оказался болен, и поэтому он просил следствие предоставить ему любого другого адвоката по усмотрению его жены. От услуг адвоката Р. он сразу же отказался, однако соответствующее ходатайство следователь не рассмотрел, своим постановлением его не разрешил, а вместо этого продолжил производство процессуальных действий с участием адвоката Р. Бездействие в описанной ситуации адвоката Р. и игнорирование им волеизъявления подзащитного, заявившего об отказе от его услуг, повлекло за собой дисциплинарное наказание[22].
Проблема надлежащего распределения дел по назначению и добросовестного исполнения адвокатами своих профессиональных обязанностей перед доверителями по порученным делам носила общий характер и выходила далеко за пределы столицы. Далеко не случайно в изданном Адвокатской палатой Московской области (далее – АПМО) сборнике «Профессиональная этика адвоката» на примере конкретного дела отмечалось: «Установленный АПМО порядок участия адвокатов в качестве защитников по назначению органов дознания, следствия или суда является гарантией справедливого распределения дел и исключения субъективного усмотрения судебно-следственных органов для вопросов привлечения адвоката к защите по назначению. Нарушение данного порядка может свидетельствовать о наличии непроцессуального интереса или недопустимых отношениях с судебно-следственными органами»[23].
Показателен случай, когда в результате беспринципного отношения некоего адвоката Ф. к своим обязанностям защитника, к уголовной ответственности за якобы совершенное особо тяжкое преступление был привлечен невиновный человек.
В 2002 году адвокат Ф. был приглашен следователем прокуратуры одного из районов г. Ульяновска для защиты интересов Ф-това на следствии. По итогам состоявшегося затем судебного процесса в отношении Ф-това был вынесен обвинительный приговор, которым его признали виновным, в том числе в убийстве при отягчающих обстоятельствах, с назначением наказания в виде 16 лет лишения свободы. В последующем, после обращений в вышестоящие инстанции, Ф-тов был оправдан по обвинению в убийстве в связи с непричастностью, и при этом было установлено, что к нему при задержании и первоначальных следственных действиях применялись недозволенные методы воздействия со стороны сотрудников милиции, а также, что не была оказана квалифицированная юридическая помощь, поскольку Ф-тов об избиении сообщил адвокату, но тот никаких мер по этому поводу не принял.
В частном постановлении областного суда, направленном в Адвокатскую палату Ульяновской области, отмечалось, что адвокат Ф. не отстаивал законные интересы обвиняемого, сведя свою роль защитника к простому присутствию при проведении следственных действий, и не подавая никаких жалоб в защиту доверителя. Ф-тов говорил адвокату, что он не совершал убийства, называя имя истинного преступника. Однако адвокат Ф. посоветовал ему не менять показаний, так как иначе сотрудники милиции вновь будут его избивать.
За грубое нарушение закона об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, Совет Адвокатской палаты Ульяновской области прекратил статус адвоката Ф.[24].
К сожалению, проблема «карманных адвокатов» оперативно решена не была, и случаи вхождения нерадивых защитников в дела по назначению получили немалое распространение, чему – следует это признать особо – в значительной степени способствовали мизерные суммы оплаты государством такой работы и регулярные задержки соответствующих выплат. С другой стороны, органы адвокатского самоуправления понимали, какой удар по репутации корпорации наносит существование данной проблемы, и пытались разработать как организационные меры для борьбы с нею, так и применять способы дисциплинарного воздействия.
III. АИС АПМ и дисциплинарная практика
В 2017 году законодатель путем дополнений, внесенных в ч.3 ст.50 УПК РФ, делегировал адвокатской корпорации право самой разработать порядок назначения защитника, приглашаемого дознавателями, следователями или судьями. Такой порядок был утвержден Советом Федеральной палаты адвокатов РФ, и на его основании в настоящее время в Москве действуют «Правила Адвокатской палаты города Москвы по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утвержденного решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года, а также по организации участия адвокатов в гражданском и административном судопроизводстве по назначению суда в порядке ст. 50 ГПК РФ, ст. 54 КАС РФ» от 30 сентября 2019 года. В этих Правилах указано, что обработка уведомлений дознавателей, следователей или судов о принятом решении о назначении адвокатов осуществляется Адвокатской палатой города Москвы исключительно посредством Автоматизированной информационной системы Палаты (далее – АИС АПМ). О широких технических возможностях АИС АПМ, причинах её появления и практике работы довольно подробно рассказано в статье члена Совета Адвокатской палаты города Москвы И.Е. Флейшмана «АИС АПМ. История развития. Функционал. Необходимость и неизбежность», размещенной на официальном сайте палаты[25].
Если же говорить только об основной сути интересующего нас направления, то использование АИС АПМ состоит в том, что инициатор (дознаватель, следователь, судья либо по его поручению помощник или секретарь) через портал Автоматизированной информационной системы Адвокатской палаты города Москвы в разделе, созданном для вызова адвокатов по назначению, в электронном формате заполняет заявку, где указывается информация об органе, в производстве которого находится дело, сведения о конкретном контактном лице и способах связи с ним, данные о нахождении дела (судебный район, вид производства, стадия судопроизводства), а также информация о лице, которому требуется правовая помощь – его фамилия, имя и отчество, дата и место рождения, номер дела. Обязательно указываются дата и время проведения планируемого следственного или судебного действия.
Затем отправленная в АИС АПМ заявка в автоматическом режиме распределяется одному из адвокатов, зарегистрированному в системе как выбравшему форму непосредственного участия в делах по назначению. В обязанность такого адвоката входит постоянное отслеживание списка новых заявок, и в случае подтверждения ее принятия с последующим получением уведомления о назначении, адвокат связывается с инициатором заявки для подтверждения даты и времени соответствующей явки.
Официальный переход всех адвокатов по назначению на работу через АИС АПМ состоялся 1 октября 2018 года. В настоящее время для них действует утвержденная Президентом Адвокатской палаты города Москвы 20 августа 2022 года «Инструкция адвоката по работе в АИС АПМ». Об объеме выполняемой при её помощи работе в интересующей нас сфере свидетельствуют следующие статистические данные: на 31 декабря 2021 г. форму личного участия в делах по назначению избрали 2 766 адвокатов, из которых 2 576 фактически принимали на себя защиту в отчетный период. В течение 2021 года в АИС АПМ поступило 105 875 первичных заявок и 13 452 заявки в порядке замены. В среднем адвокату распределялось 54 поручения в год.
Понятно, что помимо внедрения современного способа распределения дел по назначению и решения целого ряда иных задач, механизм использования АИС АПМ одновременно направлен на борьбу с упоминавшимися выше «карманными адвокатами», недобросовестно исполняющими свои профессиональные обязанности.
Практика назначения адвокатов за период с момента внедрения АИС АПМ в целом позволяет утверждать о положительных результатах, однако попытки обойти автоматизированные способы распределения заявок все еще встречаются, и в подобных ситуациях, чаще всего применяемых следователями и дознавателями, не желающими допустить в дело или устранить из него активного защитника, используются разного рода уловки. В немалом числе случаев попытки обмануть АИС, как и последующее поведение неправомерно вошедших в дело адвокатов, становятся предметом разбирательства дисциплинарных органов адвокатского самоуправления, вплоть до прекращения статуса отдельным представителям сообщества, наиболее грубо нарушающим этические правила и нормы.
Нами было произведено обобщение части заключений Квалификационной комиссии и решений Совета Адвокатской палаты Москвы за период 2019-2022 годов, касающихся нарушения правил распределения дел по назначению с использованием АИС АПМ. Всего проанализировано свыше 200 эпизодов игнорирования установленных правил, нашедших отражение в дисциплинарных производствах.
Для начала отметим, что вопреки возможной гипотезе о нарушениях, совершающихся молодыми, неопытными адвокатами, на самом деле среди наказуемых весьма большое число лиц со стажем 15-20 лет работы в адвокатуре, и лишь 3% из нарушителей ранее привлекались к дисциплинарной ответственности.
Типичным наказанием в проанализированных делах являлись предупреждения, и только при повторении таких нарушений либо несоблюдении установленных правил вместе с иными серьезными прегрешениями статус адвокатов прекращался.
Из массы дисциплинарных нарушений рассматриваемой категории можно выделить несколько автономных групп, а именно:
- собственно нарушение порядка принятия поручения через АИС АПМ;
- несоблюдение требований процессуального закона, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, или предписаний органов адвокатского самоуправления, обязательных для адвоката, по отношению к своему подзащитному при вхождении в дело;
- то же, но по отношению к уже имеющемуся у подзащитного адвокату по соглашению или ранее приглашавшемуся защитнику по назначению;
- неоказание вообще, или оказание некачественной юридической помощи доверителю при проведении следственных или судебных действий.
Естественно, что приведенные виды нарушений часто встречаются в дисциплинарных делах в совокупности.
В большинстве случаев поводом для возбуждения дисциплинарного производства становились жалобы лица, который привлекался к уголовной ответственности, и в начальный период расследования к нему с подачи следователя являлся некий защитник, склонявший к признательным показаниям либо уклонявшийся от оказания реальной правовой помощи. Ещё один вариант - обращения позже вступивших в дело адвокатов по соглашению, недовольных появлением или качеством работы предшественника. В обоих случаях одним из доводов в пользу проверки добросовестности действий адвоката служили предположения или уверенность заявителя в нарушении правил вступления в дело в обход системы АИС АПМ.
Кроме того, поскольку в ходе борьбы с «карманными адвокатами» вырабатываются новые способы выявления допущенных ими злоупотреблений, особо следует выделить случаи, когда дисциплинарные производства возбуждаются по инициативе вице-президента палаты, направляющего свои представления на основе полученной палатой информации. Так, однажды был пойман за руку адвокат, который всего за несколько месяцев 2019 года в обход системы АИС АПМ по делам, находившимся в производстве мировых судей, являлся в процессы 88 раз, выступая в роли защитника 52-х подсудимых. В другом случае адвокат неправомерно 69 раз посещала различные подразделения органов внутренних дел по делам 22-х обвиняемых.
Несмотря на то, что представления вице-президента как повод для возбуждения дисциплинарного производства встречались всего в 5% случаев, на их основе было выявлено свыше 150 эпизодов нарушений. Это делается порой путем сопоставления документов, предъявляемых на оплату работы по назначению с информацией, имеющейся в базе данных АИС АПМ. Обслуживающему АИС АПМ подразделению технической поддержки (IT-отделу) не составляет никакого труда установить, подавались ли заявки следственными органами или судами, и выделялся ли тот или иной адвокат по соответствующему поручению.
К примеру, однажды нарушитель был выявлен посредством сравнения поступившего в московскую палату из самой крупной в столице Московской городской коллегии адвокатов сводного отчета об участии адвокатов адвокатских контор этой коллегии в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению суда в порядке ст. 51 УПК РФ для выплаты адвокатам дополнительного вознаграждения. При этом были также изучены платежные поручения Управления Федерального казначейства по г. Москве, на основании которых, наряду с упомянутым отчетом, выяснилось неоднократное участие адвоката Т. в делах по назначению в Головинском районном суде г. Москвы, за что он получал оплату. Выявление этих фактов легло в основу возбуждения дисциплинарного производства.
Отрадно отметить, что и добросовестные столичные коллеги, участвующие в исполнении поручений на защиту, активно включаются в борьбу с «карманными адвокатами». Интересен случай, когда проживающий рядом с одним из московских судов адвокат, избравший форму личного участия в делах по назначению и зарегистрированный в системе АИС АПМ, обнаружил, что к нему не поступают заявки из указанного суда. Тогда он с помощью анализа судебных актов, опубликованных на сайте этого судебного учреждения, выявил целый ряд дел, когда в процессах участвовали одни и те же адвокаты, и направил по этому поводу запрос в Палату. Проведенная проверка установила, что некоторые из таких адвокатов действительно обошли АИС АПМ, что послужило поводом для соответствующего реагирования.
Что касается аргументации адвокатов, нарушающих установленные правила распределения дел по назначению, то чаще всего в первое время делались ссылки на заверения следователей и сотрудников аппарата суда о якобы случившихся сбоях в АИС АПМ. На самом деле, как показали дисциплинарные разбирательства, указания на неполадки в работе АИС АПМ были лишь отговорками, опровергавшимися затем справками из IT-отдела о том, что система была работоспособной во время, на которое указал адвокат с подачи следователя или судейских работников.
Имеют также место и случаи оправдания адвокатов прямыми обращениями следователей, судей или родственников доверителя, будто бы вызванных острой необходимостью, без затрагивания темы о задействовании АИС. А также заверения о приёме заявки и правомерном вступлении в дело, что затем опровергалось сведениями из базы данных АИС АПМ, где такие заявки вообще не значились или распределялись, но другим адвокатам.
Более сложны для изобличения ситуации со ссылкой на наличие соглашения на оказание правовой помощи с адвокатом. Появляются вполне обоснованные подозрения, что «карманный адвокат», получив заверения следователя о приглашении его в будущие дела с неплохой оплатой, сам изготавливает соглашение с несуществующим лицом, внося затем в кассу довольно скромную сумму.
Некими «новеллами» за последнее время стали попытки обхода АИС АПМ с вхождением в дело под прикрытием соглашения с третьими лицами, не известными подзащитному. В такого рода случаях дисциплинарные органы исследуют всю совокупность собранных доказательств и зачастую приходят к выводу о вхождении адвокатов в дело с нарушением установленных правил. Здесь определенным подспорьем служит Разъяснение Совета Адвокатской палаты города Москвы от 27 июня 2019 года № 12 «Об особенностях заключения и оформления соглашений об оказании юридической помощи – защиты по уголовному делу в пользу третьего лица», несоблюдение положений которого ложится в основу дисциплинарного обвинения, выдвинутого против адвоката-нарушителя.
Обстоятельно исследовав материалы дисциплинарного производства, Совет отверг доводы адвоката Е. о наличии у неё некоего «предварительного соглашения» с родственником обвиняемого, и пришёл к выводу о несоблюдении установленного порядка вступления в дела по назначению, поскольку:
- в представленном в уголовное дело ордере имелось указание на статью 51 УПК РФ как повод к участию в предварительном расследовании;
- следователем было вынесено постановление о назначении обвиняемому З. защитника в порядке ст. 51 УПК РФ, а также направлено адвокату Е. и ее подзащитному уведомление об этом процессуальном решении с приложением копии постановления о назначении защитника;
- Квалификационная комиссия и Совет по итогам анализа материалов дисциплинарного производства сочли установленным, что именно следователь предложил адвокату Е. явиться в следственный орган для осуществления защиты З.,
- предъявленное адвокатом Е. соглашение содержало ряд существенных изъянов, включая указание на один единственный день оказания по нему юридической помощи;
- адвокатом не были выполнены предписания, содержащиеся в вышеупомянутом Разъяснении от 27 июня 2019 года № 12;
- оплата по соглашению не вносилась в кассу адвокатского образования;
- копия соглашения была представлена адвокатом Е. только накануне завершения дисциплинарного разбирательства.
Еще одном косвенным доказательством виновности, послужившим по сути отягчающим обстоятельством, в совокупности приведшим Совет к решению о необходимости прекратить адвокатский статус Е., стало то, что она при аналогичных обстоятельствах уже совершала подобные действия, причем происходили они в том же следственном отделе, за что ранее Е. привлекалась к дисциплинарной ответственности[26].
Наконец, получила распространение уловка некоторых недобросовестных инициаторов заявок, стремящихся избавиться от уже участвующего в деле защитника, путем направления нового требования с умышленным искажением отдельных букв или цифр в анкетных данных обвиняемого. В этом случае АИС АПМ воспринимает заявку как первичную, а явившемуся по такому распределению адвокату следователь или дознаватель внушает, что имела место техническая ошибка, которая никакого существенного значения не имеет и препятствием для вхождение в дело не является.
В дисциплинарной практике московских органов адвокатского самоуправления был случай, когда подобным манипулированием занимался суд. В одном из окружных военных судов слушалось большое групповое многоэпизодное дело, и председательствующий направил в АИС АПМ заявку для защиты по назначению одного из основных обвиняемых, а затем в том же порядке пригласил для него еще двух московских адвокатов, причем использовал для этого в целях обхода положений ч. 2 ст. 50 УПК РФ, по смыслу которой подозреваемому или обвиняемому может быть назначен только один защитник, разные варианты указания сведений о месте рождения подсудимого и о его отчестве.
Затем по предложению судьи три защитника распределили между собой явочные дни процесса, что устраивало всех участников судебного разбирательства до того дня, пока однажды ни один из адвокатов в суд не явился, что и стало поводом к обращению председательствующего в адвокатскую палату.
Выявив по итогам дисциплинарного разбирательства уважительность причин отсутствия адвокатов в указанный день, Совет в тоже время усмотрел в их поведении своеобразную «двойную защиту», и обратил внимание адвокатов Л., Г. и М. на то, что они, одновременно выполняя функцию защитников подсудимого Б. по назначению, действовали вопреки требованиям уголовно-процессуального законодательства и Решения ФПА РФ от 27 сентября 2013 года «О двойной защите», согласно которому манипулирование правом на защиту, чем бы оно ни мотивировалось, недопустимо, а противоправное исполнение в угоду органам дознания, следствия или судам обязанностей защитников-дублеров следует рассматривать в качестве дисциплинарного проступка.
Во избежание в дальнейшем подобных случаев Совет Адвокатской палаты города Москвы утвердил Разъяснения от 18 октября 2021 года № 15 «Об отдельных вопросах участия адвокатов в делах по назначению», где сказано: «Недостоверность или отсутствие в заявке, поданной посредством АИС АПМ, любых сведений о номере дела, данных о лице, нуждающемся в оказании юридической помощи, являются безусловным основанием для отказа адвоката от вступления в дело. При этом не имеет значения как причина отсутствия либо недостоверности сведений (техническая ошибка или намеренное искажение), так и степень их существенности. В частности, отсутствие или неправильное указание даже одного знака либо последовательности знаков являются основанием для отказа адвоката от вступления в дело. Адвокат, выявивший недостоверность или отсутствие указанных выше сведений, обязан письменно разъяснить инициатору заявки причины отказа от вступления в дело и необходимость подачи новой заявки с правильными данными, так как в противном случае не может быть обеспечен достоверный учёт заявок и соблюдение принципа непрерывности защиты».
Далее отметим, что встречаются ситуации, когда при наличии формального нарушения существующих правил использования АИС, Совет приходит к выводу, что оснований для наказания адвоката нет. Так, исходя из материалов конкретного разбирательства, было установлено, что следователь возбудил в отношении задержанного за распространение наркотиков, совершенного путем размещения нескольких «закладок», сразу несколько уголовных дел - по одному на «закладку», явно стремясь таким образом улучшить свою отчетность перед руководством. Но заявку в АИС АПМ направил только одну, указав номер лишь одного уголовного дела. Явившаяся по такому вызову адвокат это обнаружила, но согласилась участвовать в следственных действиях по всем делам в отношении своего подзащитного, понимая, что в силу требований процессуального закона дела будут объединены в одно производство.
Совет, изучив дисциплинарные материалы, пришел к выводу, что адвокат не должна быть наказана, поскольку избрала оптимальный в сложившейся ситуации вариант поведения, и прекратил в отношении её разбирательство, а вскоре разъяснил следующее.
Адвокат, принявший в установленном порядке посредством АИС АПМ к исполнению заявку об участии в качестве защитника в уголовном судопроизводстве, может вступить в иное уголовное дело в качестве защитника того же лица по назначению без получения заявки посредством АИС АПМ при одновременном соблюдении следующих условий: иное уголовное дело расследуется тем же органом предварительного расследования, что и дело, по которому адвокатом была принята первоначальная заявка; фабула и уголовно-правовая квалификация деяния лица, которому адвокатом оказывается юридическая помощь, по иному делу и по делу, по которому адвокатом была принята первоначальная заявка, однотипны; имеются законные основания для соединения в одном производстве уголовного дела, по которому была принята первоначальная заявка, и иного уголовного дела[27].
Отметим далее, что значительное число дисциплинарных дел рассматриваемой категории и принятых по ним Советом решений приводится в подготовленных московской палатой тематических подборках, таких как «Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты города Москвы за 2019 год и первое полугодие 2020 года по вопросам, связанным с порядком распределения дел по назначению», «Обзор за первое полугодие 2022 года по вопросам, связанным с порядком распределения дел по назначению и «двойной защитой», а также в подразделе «Решения по дисциплинарным производствам» официального сайта Адвокатской палаты города Москвы. Они служат ориентиром для работающих по назначению адвокатов, которые могут найти прецедентные случаи, подсказывающие верные пути разрешения непростых порой задач, встречающихся в деятельности защитников.
Подводя итоги вышесказанному, можно констатировать, что АИС АПМ вполне успешно справляется с возложенными на неё задачами. Но при этом нарушения установленного порядка вступления в дела адвокатов по назначению всё еще встречаются, и нельзя исключить, что разного рода уловки и ухищрения будут продолжаться и далее.
На наш взгляд, поставить заслон таким злоупотреблениям, помимо дисциплинарного воздействия, могли бы отказ в оплате работы по назначению, реализованному с несоблюдением установленных правил, а также признание контрольными ведомственными, надзорными и судебными органами недопустимыми тех доказательств, которые получены с участием адвоката, попавшего в дело неправомерным путем.
Случаи реагирования судебных инстанций на нарушения порядка назначения адвокатов в качестве защитников встречаются, причем иногда даже со ссылками на решения дисциплинарных органов адвокатского самоуправления. Так, Определение Московского городского суда от 01 ноября 2021 года по делу № 10-19464/2021 в числе прочего опирается на представленное в суд апелляционной инстанции решение адвокатской палаты, которым статус адвоката прекращен в связи с установленными в его действиях нарушениями законодательства об адвокатуре и адвокатской деятельности и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Т., выразившимися в том, что адвокат в отсутствие заключённого в установленном порядке соглашения, прибыл в следственный отдел и, не имея установленных законом оснований, приступил к защите в стадии предварительного расследования Т.
При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, «что в ходе предварительного расследования подозреваемый, а впоследствии и обвиняемый Т. квалифицированной юридической помощи адвоката (защитника) фактически был лишен, следовательно, предварительное расследование, включая все следственные действия и предъявление обвинения, было проведено с нарушениями уголовно-процессуального закона, без защитника, участие которого в соответствии с уголовно-процессуальным законом являлось обязательным. Таким образом нарушено право Т. на защиту, что в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ влечет безусловную отмену состоявшегося судебного решения».
К сожалению, в настоящее время подобное реагирование происходит довольно редко, и органам адвокатского самоуправления приходится рассчитывать только на себя в деле избавления от несоблюдению порядка работы адвокатов по назначению и злостных его нарушителей.
[1] Дигесты Юстиниана. Том I. Книги I-IV – Москва. 2002. С. 171.
[2] Ф.Э. Молло М.. Правила адвокатской профессии во Франции. Перевод с французского. 1894. Цит. по: Традиции адвокатской этики. Избранные труды российских и французских адвокатов (XIX - начало XX в). - СПб. 2004. С.50.
[3] Защите по назначению в российской присяжной адвокатуре член Совета АП Москвы А.В. Сучков посвятил одноименную статью, размещенную на сайте Адвокатской палаты города Москвы: https://www.advokatymoscow.ru/press/viewpoint/11028/. В настоящей работе, исходя из обозначенной темы публикации, автору представляется целесообразным напомнить о тех же исторических событиях, осветив ряд дополнительных деталей.
[4] Васьковский Е.В. Организация адвокатуры. Цит. по: В.М. Ануфриев, С.Н. Гаврилов. Организация и деятельность адвокатуры в России. - М. 2001. С. 77.
[5] Макалинский П.В. Присяжная адвокатура. Деятельность С.-Петербургских Совета и Общих собраний присяжных поверенных за 22 года (1866-1888 гг.). – СПб. 1889. С.159.
[6] Арсеньев К.К. Заметки о русской адвокатуре. Обзор деятельности Санкт-Петербургского Совета присяжных поверенных за 1866-74 г. - СПб. 1875. Часть 1. С. 155-156.
[7] Гессен И.В. История русской адвокатуры. Иллюстрированное издание. - М., 2021. С. 177.
[8] Арсеньев К.К. Указ. соч. С. 149.
[9] Кони А.Ф. Приемы и задачи обвинения // Избранные произведения. - М., 1956. С.58.
[10] Дисциплинарное производство за 1926 год. – М. Изд. «Правовая защита», 1927. С. 99.
[11] «Дисциплинарная практика Московских городской и областной коллегий адвокатов» (составитель П.А. Огнев). – Президиум МГКА. М., 1971.
[12] Резник Г.М. Адвокатура в постсоветском обществе // С драйвом по жизни. Том 1. Воспоминания, речи, выступления. - М., 2018. С.309
[13] Петрухин И.Л. Отчет о социологическом исследовании факторов, влияющих на деятельность адвокатов Московской городской коллегии адвокатов // Рассказывают адвокаты. - М., 2000. С.114-115.
[14] Колоколов Н.А. Адвокат по назначению: нюансы работы // Уголовный процесс. 2022. № 10.
[15] Черкунова Т.В. «Карманный» адвокат – служитель стороны обвинения. // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2021. № 3. С. 60.
[16] Гармаев Ю.П. Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве. - М. 2005. С. 108.
[17] Чурилов Ю.Ю. «Карманный адвокат». // Уголовный процесс. 2009. № 12. С. 36-40.
[18] Бугаренко А.И. Предоставление адвокатами бесплатной юридической помощи // Адвокатура. Общество. Государство. Сборник материалов VII ежегодной научно-практической конференции. - М. 2010 С.12.
[19] Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. Выпуск № 1, 2, 3 (111, 112, 113) – М. 2013. С. 62-71.
[20] Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. Выпуск № 5-6 (55-56) – М. 2008. С. 18-23.
[21] Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. Выпуск № 8, 9, 10 (118, 119, 120) – М. 2013. С. 28-39.
[22] Дисциплинарная практика Адвокатской палаты г. Москвы. 2003-2004 гг. – М. 2011. С. 87-93.
[23] «Профессиональная этика адвоката». Издание 3-е. Адвокатская палата Московской области - М. 2017. С.88.
[24] Дисциплинарная практика Адвокатской палаты Ульяновской области: Сборник материалов – М. 2009. С. 39-60.
[27] Разъяснение Совета Адвокатской палаты города Москвы № 15 от 18 октября 2021 года «Об отдельных вопросах участия адвокатов в делах по назначению».