Выражение «nepo baby» набрало большую популярность под конец 2022 года и даже стало темой отдельного номера New York Magazine — и все благодаря спорам в социальных сетях о том, влияет ли популярность родителей на успешную карьеру их детей. Forbes Life рассказывает, как устроено новое ответвление непотизма в медийной индустрии
Непотизм для Голливуда был актуален едва не с момента его появления: режиссеры нередко предпочитали брать на роли в своих фильмах тех, кого они уже знали, будь то члены семьи, друзья или их близкие. Так с самого начала XX века образовывались целые династии, в которых каждое новое поколение связывало свою жизнь с киноиндустрией. Некоторые из таких примеров — братья Болдуин и Скарсгаард, а также семейства Бэрримор и Коппола. В конце 2022 года на эту интересную «наследственную» деталь обратили внимание пользователи соцсетей: на основе их обсуждений журналисты Vulture создали наглядную «непо-вселенную» из современных звезд, занявших свои места в Голливуде не только за счет таланта, но и, по всей видимости, славы и связей своих родителей.
Иллюстрированный гайд под названием «Hollywood Nepo-Verse» придумала графический дизайнер и заместительница арт-директора журнала New York Magazine Сюзанна Хейвард. По ее словам, разработка вселенной заняла несколько месяцев — для того, чтобы визуализовать схематичный мир из 500 человек, потребовались силы всей редакции, включая пишущих авторов, редакторов и глав целых отделов. Создавая визуальный контент, сложную идею непо-вселенной Хейвард вместе с коллегами упростила до минимума: «Мы решили сделать семейное древо для каждого «непо-ребенка», оформленное так, будто оно взято из учебника по животному миру или истории и при этом оставалось научным, образовательным», — рассказывает дизайнер. Итоговый результат действительно похож на классическое семейное древо, сделанное ребенком: лица попавших во «вселенную» звезд будто вырезаны из бумаги, а каждое из них сопровождается краткой справкой из биографии знаменитости и ее семьи.
«Вселенная» почти сразу после публикации стала основой для сотен мемов, но соревнования по остроте юмора в соцсетях — не единственное последствие скрупулезной работы журналистов. В их расследование родственных связей между знаменитостями попали многие голливудские актеры, среди которых — номинанты престижных премий и подающие надежды молодые звезды, фильмы и сериалы с которыми собирают миллионы долларов и часов просмотра на стримингах. Все это стало поводом для широкого разговора о более серьезной проблеме: есть ли место в киноиндустрии людям без связей или оно уже занято наследниками актерских династий?
От Джейми Ли Кертис до Тимоти Шаламе и «Американской истории ужасов»
«В индустрии, построенной на перезапусках, известная фамилия может быть ценной интеллектуальной собственностью», — пишет журналист Vulture и один из создателей непо-вселенной Нейт Джонс. По его мнению, дети знаменитостей — это «легкий маркетинговый ход», который неизбежно дает популярность кинопроектам в соцсетях и, как следствие, в прокате. Джонс также подчеркивает, что в современной интернет-культуре само понятие «непо-ребенок» может быть размыто — и в этой связи предлагает смотреть на явление наследственного непотизма как на спектр или пирамиду, состоящие из трех частей.
В их вершине, по версии Джонса, находятся дети звезд — наследники известных актерских фамилий, решившие продолжить профессиональную династию. Среди них — Дакота Джонсон («50 оттенков серого», дочка актрисы Мелани Гриффит), Майя Хоук (Робин из «Очень странных дел» и Линда из тарантиновского «Однажды в Голливуде», дочь Умы Турман) и Джек Куэйд (известен по фильмам «Голодные игры» и сериалу «Пацаны», сын актерской четы Мег Райан и Денниса Куэйда). Следом идут те, кому добиться успеха помогли связи родителей, даже если те были не совсем известны широкой публике. К этой категории Джонс относит звезду комедийного сериала «Девочки» от HBO Лину Данэм и Кристен Стюарт, сыгравшую принцессу Диану в кинохите Пабло Лорраина «Спенсер». Замыкают эту тройку дети «очень» богатых родителей — например, Пэрис Хилтон, так и не ставшая наследницей сети отелей Hilton, но благодаря медийности своей семьи и привилегированному статусу построившая успешную карьеру и признанная символом поп-культуры нулевых.
Впрочем, список непо-детей на самом деле куда шире приведенных журналистом примеров: это и Зои Кравиц (дочка певца Ленни Кравица), и Кейт Хадсон (приемная дочка Курта Рассела), а также Джейми Ли Кертис (дочь актеров Джанет Ли и Тони Кертиса) и Гвинет Пэлтроу, чьи родители — актриса и двукратная лауреатка «Эмми» Блайт Даннер и продюсер Брюс Пэлтроу. К слову, сразу нескольких непо-детей можно увидеть в сериале-антологии «Американская история ужасов», где снялись Эмма Робертс, Билли Лурд и Лили Рейб. К примеру, Робертс — племянница звезды «Красотки» Джулии Робертс, Лурд — дочь Кэрри Фишер, сыгравшей принцессу Лею в культовых «Звездных войнах», а родители Рейб — актриса Джилл Клейберг и драматург Дэвид Рейб.
Из молодых звезд в списки nepo babies успел попасть и Тимоти Шаламе, внимание к которому резко выросло после неудачного твита его агента Брайана Свордстрома. Представитель публично опровергнул слухи о том, что Шаламе участвовал в кастинге на роль в сиквеле «Гладиатора» — и заодно сообщил, что 27-летний номинант на премию «Оскар» «семь лет не участвовал в прослушиваниях». Это заявление вызвало широкий резонанс: пользователи соцсетей изучили биографию молодого актера и выяснили, что почти вся его семья так или иначе связана с кинобизнесом: дядя Шаламе — режиссер Родман Флендер, дедушка по материнской линии — писатель и сценарист Гарольд Флендер, а мама, Николь Флендер, снималась в кино еще в девяностые. По мнению критиков, профессия дяди Тимоти «открывает ему многие двери» в индустрии, а сам Голливуд «относится к нему по-особенному» — в частности, дарит привилегии за счет связей, благодаря которым Шаламе, в отличие от менее известных актеров, даже не приходится участвовать в прослушиваниях на какие-либо роли.
Наследственность не панацея
Вопрос непотизма, как минимум в отношении детей звездных родителей, стал по-настоящему актуальным в конце 2022 года — и это не случайность. Бум стриминговых сервисов, ежегодно выпускающих десятки сериалов и фильмов, многие из которых становятся хитами в первые же недели после премьеры (один из примеров — «Эмили в Париже» с Лили Коллинз в главной роли, которую также называют непо-ребенком), неизбежно влияет на повестку современной культуры. Она, в свою очередь, сегодня как никогда видима и доступна благодаря соцсетям и интернету, ставшими новыми площадками для ее глобального и горизонтального обсуждения — все это, учитывая открытость данных, делает старые проблемы, вроде того же непотизма в кинематографе, более понятными и потому обсуждаемыми.
Иногда интернет-дебаты даже заходят слишком далеко — и не всем везет так, как Тимоти Шаламе, чья лояльная фан-база оказалась сильнее критиков и своей защитой актера спасла его от необходимости опровергать обвинения. Так, в непотизме общественность уличила Лили-Роуз Депп, дочь Джонни Деппа и супермодели Ванессы Паради: девушка снялась в нескольких фильмах и еще в 16 лет успела стать лицом бренда Chanel — и последнее достижение стало триггером для интернет-пользователей. По их мнению, Депп, которой сейчас чуть больше двадцати, добилась такого успеха не за счет навыков или таланта, а благодаря популярности и связям отца и матери. У самой же Лили-Роуз подобные обвинения, как она отмечает в одном из интервью, вызывают недоумение: «наследственность», уверяет она, не влияет на то, какой профессией решает заниматься человек и насколько он будет в ней хорош. «Если чьи-то родители — врачи и их ребенок тоже становится доктором, никто не обвинит его в том, что свою специальность он получил благодаря маме и папе», — рассуждает Депп, отмечая также, что для многих профессий, несмотря на связи, необходимо получать опыт и образование, а в непотизме, как правило, чаще обвиняют женщин, чем мужчин.
В словах Депп есть логика: далеко не всегда родственная связь гарантирует успешную карьеру, которая даже в современном мире зависит от таланта и навыков отдельно взятого человека. Известность родителей скорее дает толчок к быстрому старту — об этом упоминает и Нейт Джонс: у детей с хорошо знакомыми фамилиями есть несколько попыток начать собственную карьеру, даже когда у них совсем нет никаких навыков, и далеко не всегда — с самого низа. Один из таких примеров — Бруклин, сын Дэвида и Виктории Бэкхем: за 23 года молодой человек успел поработать барменом, поваром, футболистом, моделью и даже писателем, и хотя каждая его новая попытка найти себя и сделать что-то значимое привлекает внимание соцсетей и огромной фан-базы, заканчивается она, как правило, неудачей — но запасной шанс попробовать что-то еще, благодаря связям родителей и их капиталу, остается всегда. Таких вводных данных нет у тех, кто начинает с нуля и не имеет подушки безопасности в виде родителей из модельного или кинобизнесов, чья фамилия десятилетиями не сходит с обложек глянцевых медиа.
Нелюбовь
«Мы любим их, мы ненавидим их, мы не уважаем их, мы обожаем их» — с таким девизом журналисты Vulture подняли проблему непотизма на объективно новый уровень обсуждения, в котором ненависть и любовь к детям богатых и знаменитых окончательно смешались. Само существование непо-детей, впрочем, не столько проблема, сколько напоминание о неравенстве возможностей в современном мире и, следовательно, разных условиях для старта самостоятельной карьеры. Пока одни вынуждены своими силами добиваться успеха, надеясь только на собственные умения и удачу, непо-детям зачастую не приходится об этом даже думать: у них есть не только деньги и связи, но и возможность вырасти в «эксклюзивном пространстве» в непосредственном контакте с теми, кто может стать их ролевой моделью и дать подсказки в будущей карьере.
Проблематичность непотизма в современной медиаиндустрии связана не только с дебатами в соцсетях, но и с поведением самих звездных детей: нередко вместо того, чтобы серьезно отнестись к собственным привилегиям, они пытаются скрыть их или и вовсе преподнести как дополнительное жизненное испытание. Таким путем, к примеру, пошла Кендалл Дженнер, заявившая, что построить карьеру в модельном бизнесе ей мешало участие в реалити-шоу Keeping Up With the Kardashians, ставшим за несколько лет полноценным семейным медиапродуктом с многомиллионной аудиторией. Другие же, получив звание непо-ребенка, пытаются и вовсе заработать на этом новую аудиторию, намеренно привлекая этим внимание, — как модель Хейли Бибер, племянница актера Алека Болдуина, надевшая футболку с надписью «Nepo Baby» и попавшая в объективы фотожурналистов.
Тем не менее, каким бы ни было отношение «непо-детей» к своему статусу, сам непотизм в какой-то бы то ни было индустрии одним отрицанием или высмеиванием не ликвидировать — да и вряд ли в целом получится это сделать, учитывая, что эта традиция появилась практически вместе с самим Голливудом и другими эпицентрами массовой культуры, а само явление возникло и того раньше. Несмотря на это, непо-дети все равно вызывают неоднозначную реакцию у общественности. Универсальным ответом на этот вопрос можно посчитать позицию журналистки The Culture Paper Фиби Игорофф, посчитавшей, что понятие «nepo baby» само по себе уже перестает быть «просто термином». «Назвать кого-то непо-ребенком для нас — это наш способ выплеснуть свое недовольство системами власти, в которых одни получают привилегии, а другие — угнетение», — пишет Игорофф, убежденная: в непо-детях общественность видит легкую историю успеха, к которому стремится каждый и который для многих по разным причинам остается недоступным — если у него, конечно, нет хороших связей.