«Открываются двери, и внутрь заваливаются люди в крови». Как живет Казахстан спустя год после попытки госпереворота — репортаж НГС

В начале 2022 года весь мир наблюдал, как новогоднее ликование в Казахстане сменилось протестами и беспорядками: люди вышли на улицу, чтобы потребовать отставки нынешнего правительства. Их эпицентром стал город Алма-Ата, где произошли самые ожесточенные столкновения с полицией, которые затем вылились в ряд уголовных дел. Протесты вскоре удалось подавить, а этот страшный урок был хорошо усвоен властями: в Казахстане анонсировали смену политического устройства, провели выборы и даже приняли поправки в Конституцию. Корреспондент НГС Ксения Лысенко поговорила с обычными жителями и попросила их вспомнить, как Алма-Ата постепенно погружалась в хаос и как из него сумела выйти. Что значат январские протесты 2022-го и как их оценивают сами алматинцы — в этом репортаже.

***

Таксист Бекзат ведет машину по заснеженному городу. В Алма-Ате еще три дня назад выпал снег и укутал здания огромными снежными шапками.

— Вон сколько будочек понаставили. Везде полиция, полиция, полиция… Видели, да? — спрашивает он.

Киваю и в ответ интересуюсь, когда стали массово появляться полицейские будки.

— Так после января же. Очень страшно здесь было, очень. Как в фильме, — продолжает Бекзат.

От последствий протестного января он переходит к обсуждению потока мигрантов из России и взлетевших цен на жилье — к темам, более актуальным сейчас.

Но Алма-Ата всё еще хранит следы беспорядков, всколыхнувших страну в начале прошлого года. Больше всего тогда пострадали резиденция президента и акимат Алма-Аты (региональный орган исполнительной власти в Казахстане. — Прим. ред.). Когда-то красивое монументальное советское здание резиденции уже демонтировали, посчитав невозможным его восстановление, а вот акимат по-прежнему возвышается на площади Республики. Даже снег не способен скрыть следы его разрушений. Недавно рядом с ним открыли мемориал жертвам январских протестов, а само полуразрушенное здание огородили забором и строительными вагончиками — акимат планируют восстановить.

Прямо напротив него — здание бизнес-центра, на котором когда-то вывешивали растяжки с цитатами Нурсултана Назарбаева. Теперь там разместили мотивирующее «Светлое будущее нашей священной родины в наших руках!». У цитаты нет автора.

Протесты начались 2 января 2022 года после резкого повышения цен на сжиженный газ на западе Казахстана. Через несколько дней беспорядки и недовольства вспыхнули в других городах, в том числе в Алма-Ате. Протестующие перешли от экономических требований к политическим, включавшим отставку правительства и уход из политики первого президента страны Нурсултана Назарбаева. Исход событий января — в правящих кругах провели чистку и избавились от представителей старых элит, был лишен статуса елбасы и определенных полномочий экс-президент Нурсултан Назарбаев (ранее он согласовывал абсолютно все решения президента, формально покинув эту должность, а также продолжал контролировать силовые структуры страны и армии как председатель Совбеза). Нынешний президент Касым-Жомарт Токаев внес поправки в Конституцию, урезающие полномочия главы страны, но продлевающие время президентства (с 5 до 7 лет, но не более одного срока).

«Всё казалось обычным»

Тимур переехал в Алма-Ату несколько лет назад из Шымкента и о том, что в городе начались протесты, узнал после звонка сестры. Сам он вместе с женой возвращался вечером 4 января от ее родителей, живущих в загородном поселке, но ничего странного на улицах Алма-Аты не заметил.

— Приехали, легли спать. Тут у меня в 2 часа звонок — сестра звонит из Шымкента и спрашивает: «Что у вас там происходит? Что-то стрельба какая-то…» Ну да, я слышал хлопки на улице, решил, что фейерверки пускают. Я ей и сказал: «Ты чего меня разбудила? Мне на работу завтра», — вспоминает Тимур. — Я еще выглянул в окно, увидел где-то там далеко вспышки. Подумал, что люди еще празднуют. А утром поехал на работу, я еще так удивился, что на улицах тихо и людей мало.

Тимур работает в IT-компании, но в тот день поработать ему так и не удалось. Коллеги рассказали ему про жуткие вещи, которые наблюдали в центре города и на окраинах: про сожженные машины и толпы агрессивных людей. Тимур сначала в это даже не поверил. А потом руководство отпустило всех по домам из соображений безопасности. Следом в Алма-Ате пропал интернет, кое-где перекрыли улицы, но Тимуру и его жене удалось проехать по городу — они приняли решение вернуться к родственникам в загородный дом:

— Всё казалось обычным, люди так же стояли на светофорах, никто не бегал, не кричал. Правда, было несколько машин без номеров. Ну, такое бывает, где-то, может быть, сняли номер, где-то просто перегоняют. А еще они странно ездили — не соблюдали правила, ехали прямо на красный.

Семья оставалась до конца протестов за городом. В целом всё было спокойно, но на всякий случай Тимур прислушивался к любым шорохам и часто созванивался с родней из Чимкента — в этом городе тоже были протесты.

В целом, по его словам, они легко отделались — смогли пересидеть в спокойном месте, а спустя примерно пять дней он и его жена уже вернулись к работе.

Уже потом Тимур узнает про погибших в ходе протестов и про то, что в день, когда он уезжал из Алма-Аты и видел водителей-лихачей, в городе, со слов местных жителей, исчезла полиция.

Как в Алма-Ате начались протесты

Так же как и Тимур, в тот день поступили многие алматинцы: постарались уехать из города, а если не получалось, то запасались продуктами и пересиживали беспокойные дни дома.

Но друзья Едиль и Батырхан невольно оказались в самой гуще событий. Они просят изменить им имена, потому что рассказывают о «сильном административном аппарате в Казахстане».

— А почти у каждого казаха есть кто-то из родственников там. Я не хочу для себя последствий, — вкрадчиво объясняет 25-летний Едиль, отучившийся на политолога.

Он следил за происходящим на западе страны — там, где сотни людей вышли протестовать из-за повышения цен на газ. Видел, как протест становится всё более политизированным, а среди лозунгов, в которых казахстанцы требовали снижения цен, стали появляться призывы к смене власти.

— Я помню, как вечером 3 января, за день до того, как беспорядки начались в Алма-Ате, по соцсетям пошла такая повестка, мол, почему Астана и Алма-Ата постоянно молчат. Ну реально, до этого момента люди как-то у нас не выходили бастовать, на лайте жили. И вот 4 января я просыпаюсь, как раз ждал, когда Батырхан приедет с аэропорта, он из Костаная летел. Мы с ним договорились встретиться в городе вечером, а в это время в Алма-Ате всё и началось, — рассказывает он.

К тому моменту, как Батырхан приземлился в аэропорту Алма-Аты, в городе начались перебои с интернетом. Вызвать машину через приложения было невозможно, и Батырхан кое-как добрался на попутке. Наличных денег у него было немного, кое-что оставалось лежать на карте — как выяснится позже, снять их будет невозможно и из-за перебоев с интернетом и из-за того, что многие банкоматы разворуют мародеры.

Друзья все-таки встретились в центре города и решили пойти поесть. По словам Едиля, на улицах было довольно спокойно, но в воздухе витало какое-то напряжение. С едой тоже возникли сложности — кафе, рестораны и даже мелкие забегаловки поспешили закрыться. Пока Едиль и Батырхан думали, что предпринять, на центральную улицу вышла огромная толпа людей.

— Толпа в длину, наверное, 100–150 метров. Все мужчины возраста от 18 до 40, в основном казахи. Шли по проспекту Абая, а это широкая улица: три полосы в одну сторону, три — в другую. Они заняли всё место, не давали машинам проехать. Лозунгов каких-то не было, они просто шли и всех прохожих забирали за собой.

Было очень драйвово, но тогда еще никто ничего не крушил, не ломал.

Именно последнее обстоятельство сыграло свою роль — парни были уверены, что протест так и останется мирным, поэтому разделились. Едиль отправился в свою квартиру в центре города, а Батырхан забрал свой старенький «Ниссан» с парковки возле дома друга и поехал через весь город к себе, в отдаленный микрорайон. Примерно через 15–20 минут Батырхан позвонил Едилю и приглушенным голосом сказал: «Я задыхаюсь».

Мародеры и пожар в ТЦ, который пришлось тушить самим алматинцам

Со слов Батырхана, поездка через проспект Абая была большой ошибкой. Буквально через минут 10 пути он увидел словно кадр из боевика: вспышки, взрывы и людей в крови. Никто не соблюдал Правила дорожного движения, алматинцы высыпали на дорогу и что-то громко выкрикивали.

— Кто-то из гражданских в касках полицейских, кто-то с дубинками полицейскими. Все куда-то бегут. Полная анархия, ничего никто не понимает. И вот в какой-то момент у меня начинают слезиться глаза и в горле першит. Чем дальше я продвигался на машине, тем сильнее першило. Я тогда понял, что это был слезоточивый газ, — рассказывает он. — На дороге стояла машина полиции, она сильно раскачивалась, в ней были люди. Я аккуратно ее объехал, а потом смотрю в зеркало заднего вида — огромное зарево. Ее подожгли. При этом впереди всё больше и больше людей стало появляться, они показывали мне: «Останавливайся, выходи, давай с нами». Кое-как их объезжал. И в один момент я останавливаюсь на светофоре, выскакивает какой-то человек перед машиной и ставит руки на капот. И в этот момент открываются все двери, кроме водительской, и внутрь заваливаются люди в крови.

Хуже всех, как вспоминает Батырхан, было состояние молодого казаха, который кое-как забрался на заднее сиденье: он глухо стонал от сильной боли. Мужчины были участниками протестов, травмы, с их слов, им нанесли полицейские. Они попросили Батырхана отвезти их в больницу, которая находилась в противоположном направлении, но тот понимал, что пробираться сквозь толпу опять, а потом возвращаться домой будет нереально, поэтому вскоре высадил их.

В этот же вечер 4 января в Алма-Ату прилетал еще один общий друг Едиля и Батырхана. Понимая, что тот никак не сможет добраться на такси до дома через охваченный беспорядками город, Батырхан сумел встретиться с Едилем, вдвоем они поехали за другом. По их словам, дорога во встречном направлении была пуста, все, наоборот, старались уехать из города. А недалеко от аэропорта они увидели, как в сторону Алма-Аты двигается колонна военной техники — КАМАЗы с военными, БТР и даже танк.

Друга удалось забрать из аэропорта без приключений. На этот раз парни решили не разъединяться и оставаться у Батырхана в квартире, пока протесты не закончатся.

Следующий день, 5 января, Едиль вспоминает как день, когда на улицах невозможно было встретить полицию. Он предполагает, что полицейские оставили город. Впрочем, официального подтверждения этому нет, а глава полиции Казахстана сообщал, что вечером 5 января департамент полиции был под осадой.

Батырхан рассказывает, что ночью он почти не спал, спустился во двор и встретил других жильцов. Тогда же они договорились, что будут по очереди патрулировать двор и подъезды к нему. А наутро он увидел первых мародеров:

— И вот что меня поразило… И в принципе отчего мне даже немного неприятно жить здесь. Это то, что мародеры — это люди, у которых материальное положение даже лучше моего. Кто-то был пеший, кто-то парами двигался — парень и девушка. Я видел Porsche Cayenne, на котором приезжали воровать, я видел BMW X7. Просто рядом с нами торговый центр, и все туда двигались. Мы (жильцы. — Прим. ред.) возмущались, пытались что-то им сказать. По сути, кто владеет бутиками в торговых центрах? Такие же люди, предприниматели, так зачем они у своих же воруют? Нас никто не слушал. Мы решили усилить охрану нашего двора, а вечером в ТЦ начался пожар из-за мародеров. Там на первом этаже был супермаркет, они его обворовали и, чтобы скрыть свои следы, я так думаю, подожгли.

Местные жители пытались дозвониться до пожарных, но никто так и не приехал тушить торговый центр. Поскольку здание располагалось буквально через узкую дорогу от панельки, где жил Батырхан, существовал риск, что огонь перекинется на дом. К тому же за этим торговым центром стоял еще один, который специализировался на продаже строительных материалов. Батырхан вспоминает, как видел на его парковке даже подростков: они воровали товары и радостно разъезжали на машинах-подъемниках, которые обычно используют для транспортировки тяжелых грузов в зале ТЦ.

В итоге Батырхан и еще несколько мужчин из его дома решили тушить ТЦ своими силами. Женщины набирали ведра воды и несли к торговому центру, в воде мужчины мочили тряпки и плотно обвязывали ими рот и нос, но, как говорит Батырхан, ничего не помогало, дым всё равно разъедал легкие. Мужчины с трудом нашли уголок пожарной безопасности, но огнетушителей там не было, а пожарный рукав не работал. Тогда они решили добраться до второго этажа, где были туалеты, и выкрутить везде краны с водой.

— Но это просто невозможно. Ты там буквально пять минут находишься — и всё, скорее выбегаешь, а то сознание потерять можешь. Я вот после этого пожара думаю, что получил ожог легких — еще несколько месяцев кашлял. И вот надо понимать, что, пока мы там бегали, открывали краны, мародеры всё так же под шумок заходили и тащили что-нибудь из торгового центра, — добавляет Батырхан.

Уже на следующий день, когда огонь был почти ликвидирован, к ТЦ приехали пожарные, а в новостях, как вспоминает Батырхан, сообщили, что здание удалось потушить благодаря мужеству и доблести пожарных.

О последствиях, «сильной руке» и перспективах

Завершилось всё так же быстро, как и началось. Вскоре был введен комендантский час, на улицах стало меньше людей и больше полиции. 10–11 января, как вспоминают Едиль и Батырхан, они вернулись к работе.

Спустя год после январских событий генеральный прокурор Республики Казахстан Берик Асылов провел конференцию, на которой рассказал о последствиях протестов. Как пишет Orda.kz, спецпрокуроры вели 720 уголовных дел, по которым осудили 25 человек. Погибли 238 граждан, 67 из них были признаны нападавшими, подозреваемыми в массовых беспорядках. 142 — нарушители режима ЧП и антитеррористической операции. Самое большое число погибших — в Алма-Ате (151 человек).

С этими цифрами не согласны некоторые правозащитники — они припоминают властям пострадавших и погибших детей. Как писало «Радио Азаттык» со ссылкой на представителя министерства здравоохранения Бауыржана Джусипова, среди погибших во время протестов 4 женщины, еще 7 детей получили огнестрельные ранения. Также в Алма-Ате есть двое погибших детей — 4-летняя девочка и 11-летний мальчик.

Государственная позиция такова: захват власти готовился на протяжении всего 2021 года, его инициатор — экс-глава Комитета национальной безопасности Карим Масимов. Суд над ним всё еще ведется.

По мнению политолога Марата Шибутова, январские протесты помогли переформатировать элиты: на место тех, кто занимал посты продолжительное время, пришли новые политики.

— Я называю это эволюцией замов, потому что если раньше у нас была такая когорта людей, которая годами ходила туда-сюда по кругу — были акимами, министрами, руководителями национальных компаний, то сейчас они ушли. Их места заняли более молодые люди, которые были вице-министрами. Двум самым молодым министрам у нас по 33 года. Это первое. А второе — случились изменения политической модели. Произошла мощная либерализация, касающаяся всей политической системы, начиная от выборов и заканчивая полномочиями президента, — перечисляет Марат Шибутов. — Всё было спланировано нашим дорогим Каримом Масимовым, но иностранцы там тоже участвовали — в терактах и так далее. Участвовали люди из четырех стран, в том числе из России. Протест послужил попыткой для прикрытия госпереворота.

Эту точку зрения не разделяет Димаш Альжанов — независимый политолог. Он был участником январских протестов и считает, что последующие реформы президента Касым-Жомарта Токаева не привели к либерализации государства.

— В январе общество требовало реформ, подсказывало, как надо: усиление полномочий парламента и маслихатов, поэтапно избираемых акимов областей и городов и честных выборов. Вместо этого Токаев и его команда <…> вкачивают миллионы в государственную пропаганду о хорошем президенте. Не сумев наладить здоровый диалог с обществом, Токаев призывает игнорировать общественное мнение в социальных сетях. Далее, говоря об административной реформе, Токаев делает упор на своевременное исполнение заданий сверху, а не на разделение власти и полномочий <…>. При этом надо понимать, что расширение полномочий исполнительной власти, без контроля со стороны независимого парламента и маслихатов, только усилит доминирование кулуарных интересов и коррупции, — пишет он у себя в официальном телеграм-канале.

Недавно в Казахстане прошли внеочередные выборы, на которых победу одержал Касым-Жомарт Токаев. Он набрал более 80% голосов, его ближайший конкурент — чуть более 3%. «Против всех» проголосовали почти 6% жителей.

— Многие симпатизируют «сильной руке». Люди, насмотревшись на ужасы Великой Отечественной войны, вот еще голод у нас был в 30-х годах из-за коллективизации, такого мнения: что бы ни происходило, лишь бы не было войны. И если кто-то в силах удерживать порядок, неважно какими средствами, он уважаем. Я с такой точкой зрения не согласен, мне кажется наивным полагать, что в город прибыли 20 тысяч террористов, как говорил наш президент. Но в то же время я вижу, что народ спустил пар, а кто-то, наоборот, стал уважать Токаева за его решения. Поэтому и выборы были такими спокойными после неспокойного января. Да и эти кандидаты — на них невозможно смотреть без смеха, — рассуждает Батырхан.

Его друг Едиль кивает и тоже вспоминает популярное у казахов мнение о «сильной руке» и сильном лидере:

— У нас ментальность людей все-таки более восточная, патриархальная. Всё начинается с семьи, когда отец главный, ты должен во всём его слушаться, потом это всё трансформируется в такую же покорность начальнику и власти. А в Казахстане всё просто давно кипело, начиная еще с 2014 года, когда пошли первые санкции на Россию, потому что когда Россия жила хорошо, то и в Казахстане всё было круто. Ну а Россия, как заботливый старший брат, своим соседям жить хорошо не позволяет. Маленькими шагами мы движемся к чему-то хорошему. Даже партии стали появляться, которые создали не какие-то старики, которые делают карьеру еще со времен Советского Союза, а новые казахи — бизнесмены, медийные личности. Есть запрос на перемены, но еще не скоро мы увидим демократию в Казахстане, я думаю. И это из-за нашего географического положения. На севере у нас Россия, на востоке — Китай.

Недавно журналист НГС проделала путь из Новосибирска до Казахстана в забитом битком поезде — послушайте, о чём говорят его пассажиры.