Уличные театры — хранители средневековой традиции, когда артисты разъезжали по свету и давали представления на городских площадях. Так происходит и сейчас — они работают в гуще народа, посреди толпы, вовлекая зрителей в свои представления.
Фото: Pixabay / IngeGG
В ЦПКиО на Елагином острове с успехом прошел десятый по счету Международный фестиваль уличных театров. На 13 площадках парка выступили 28 коллективов из разных городов России. В этом году попасть на фестиваль можно было по билету в парк, но на камерные представления некоторых театров нужно было регистрироваться заранее, так как мест оказалось немного. Порой, едва открывшись, регистрация закрывалась буквально через минуту — настолько велик был интерес. Так было, например, со спектаклем-путешествием «Воспоминание о счастье» театра Fulcro. Или с «Квадратом» в постановке Плохого театра (на самом деле — хорошего). Ничего не поделаешь! Как объяснили организаторы, формат спектаклей предусматривает совсем небольшое количество зрителей. Утешить всех, кто не попал, остается только тем, что театры — наши, петербургские, играют они и на других площадках.
Завершился форум грандиозным представлением Инженерного театра АХЕ «Фауст. Лабор». Народу было очень много, зрители сидели на траве, подняв над головой смартфоны, чтобы поймать хоть малую толику творящегося на их глазах волшебства.
Тема Фауста для театра — долгоиграющая. Максим Исаев и Павел Семченко уже обращались к средневековой легенде о чернокнижнике и сделали несколько спектаклей. Так, специально к выставке «Пять искушений Фауста», которая недавно закрылась в Шереметевском дворце — Музее музыки, ахейцы сделали перформанс «ПротоФауст».
Созданные инженерами АХЕ кинематы (движущиеся арт-объекты) стояли в залах музея, воплощая разные стихии. Пузырилась, как голубое шампанское, вода в огромной, больше человеческого роста, колбе на парадной лестнице. А выше — крутился-вертелся человек в конструкции из двух движущихся «колес». А Фауст в черной шапочке сидел за уставленным колбами столом и колдовал над ними в поисках эликсира бессмертия, а может, магического кристалла… И все это в полупустом дворце, погруженном в полумрак, среди множества зеркал и огромных окон, под мистическую музыку Дениса Антонова…
«Фауст. Лабор» — продолжение темы. В интерьерах погруженного в полумрак дворца XVIII века спектакль смотрелся, спору нет, эффектно. Но на открытом воздухе, в огромном пространстве летнего парка, на фоне воды, в которой отражались вечереющее небо и живой огонь, легенда о Фаусте — человеке грешном, страдающем, мучительно ищущем смысл сущего — обрела иной масштаб.
Литературная основа «кинематической драмы» (так определяют жанр спектакля сами создатели) не поэма Гете, а «Народная книга» Иоганна Шписа о чернокнижнике, соблазнах и договоре с тем, кого лучше не называть, чтобы не призвать ненароком. По ее мотивам руководитель театра АХЕ Максим Исаев и писал свой текст.
Спектакль сочетает сложные инсталляции, музыку, драму, цирк… Актеры исполняют головокружительные трюки — от опасной «игры с огнем» до не менее опасной акробатики. То они жонглируют огненными факелами, то крутятся в колесе, которое воспринимается многозначно: символ времени, круговорот рождений и смертей, Сансара, Фортуна…
Под музыку Дениса Антонова Фауст, стоящий на верхотуре и крутящий какой‑то странный предмет, похожий на астрологический символ Марса или арбалет, обращался к публике со страстным монологом о снедающей его жажде познания: «…постиг я первопричину многих вещей и их природу, но мне было мало, мне было мало, мне было мало! Я изучил халдейские, персидские, греческие и арабские письмена, я запомнил все слова и фигуры, и символы не напутал… Но мне было мало, мне было мало, мне было мало!».
Таков путь человека, который всегда стремится к невозможному: разгадать тайны мироздания, узнать секрет вечной молодости, обрести бессмертие.
Закончился «Фауст» АХЕ, а вместе с ним и фестиваль, уже в темноте. Проводили июль, попрощались с белыми ночами.