Темная лошадка «Оскара» и рекордсмен «Сандэнса» – душевная драма про девушку из семьи глухих.
Аббревиатура CODA расшифровывается как child of death adults – ребенок глухих родителей. Такова героиня Эмилии Джонс по имени Руби Росси из Глостера, штат Массачусетс.
Ее семья с трудом поддерживает на плаву рыболовный бизнес. Из-за недуга и специфического занятия домочадцев девушка постоянно становится объектом насмешек со стороны сверстников. Но это ничуть не мешает ей мечтать о высоком. Руби обожает петь, и когда на горизонте брезжит шанс поступить в бостонский музыкальный колледж Беркли, она вцепляется в эту возможность крепче, чем рыбак – в верную удочку.
Фильм Шан Хейдер «CODA: Ребенок глухих родителей» еще в январе 2021-го сотряс «Сандэнс», впервые за годы существования фестиваля завоевав сразу 4 награды в драматической секции: Гран-при, приз зрительских симпатий, премию за режиссуру и специальный приз за актерский ансамбль.
Подобный триумф не прошел незамеченным. Оперативно подсуетилась компания Apple, купив картину за $25 млн, что стало еще одним рекордом для лент «Сандэнса». За этим последовали 2 номинации на «Золотой глобус» и 3 – на «Оскара». Помимо сценарной категории, CODA вполне себе сенсационно заявляет свои права на статуэтку за лучший фильм, а также покоряет очередную уникальную вершину: сыгравший отца Руби Трой Коцур оказался первым в истории кинематографа глухим актером, претендующим на эту награду.
Но одними рекордами, сколько бы их ни накопилось, сыт не будешь. Уилл Смит с теннисным байопиком «Король Ричард» тоже, казалось бы, выше головы прыгнул, но результат – курам на смех. А вот CODA наглядно демонстрирует, как нужно снимать такие фильмы, рассказывая вроде бы классическую историю о стремлении к заветной мечте, но не скатываясь ни в чрезмерную сентиментальность, ни в занудную политкорректность.
Прежде всего картина невероятно колоритна. Вообще CODA – это ремейк французской мелодрамы 2014 года «Семейство Белье» с аналогичным сюжетом, но иным промыслом родителей героини (в оригинале они продавали сыр собственного изготовления). И в неприкаянно торчащем на востоке Соединенных Штатов Глостере фильм чувствует себя еще комфортнее, чем на территории департамента Майенн на северо-западе Франции. Неказистые домишки, потрепанные пикапы, неизменные клетчатые рубашки, тесные бары, леса, скалы… Простой, по-своему строгий, но уютный и очаровательный сеттинг.
Руби Росси, правда, вся эта атмосфера симпатичного захолустья гнетет похлеще стен тюремной камеры. Она хочет вырваться, сбежать, но ей постоянно приходится делать выбор. Болезненный, мучительный, но необходимый. Выбор между тем, чего желает ее семья, для чего, по мнению отца, она была рождена на свет, и тем, к чему лежит ее душа. Эмилия Джонс, Трой Коцур, Марли Мэтлин (мама Руби) и Дэниэл Дюран (брат Руби) так убедительно изобразили экранное родство, что ни на секунду не покидает мысль, будто смотришь документальную ленту об их жизни, подглядываешь за ней в замочную скважину и с нетерпением ожидаешь новых пируэтов в развитии их истории.
У каждого героя CODA – своя боль и своя драма. Мать сокрушается, что не была достаточно чутка по отношению к Руби. Брат обижается на взрослых, не позволяющих ему самостоятельно разруливать серьезные дела. Отец старается спасти хилый бизнес и удержать дочь близ себя. Даже второстепенные персонажи вроде парня Майлза (Фердия Уолш-Пило), который нравится Руби, вышли объемными, сложными, живыми. Майлз тоже пытается поступить в Беркли, но в семье у него не все гладко, и он признается, что теплые отношения между домочадцами Руби вызывают у него зависть.
Естественно, логично предположить, что фильм о мытарствах глухих людей затесался в список номинантов на главный «Оскар» исключительно в силу тематики как эдакое социально значимое кино, с помощью которого переживающая нелегкие времена премия укрепляет свою репутацию. Не тут-то было. Для режиссера Шан Хейдер глухота героев является как драматургическим триггером, так и важным комедийным инструментом.
Папа Руби, например, обожает «слушать» рэп – ибо в машине приятно вибрирует сиденье. Масса шуток, в том числе довольно хулиганских, построена на «трудностях перевода» с языка жестов. В этом CODA напоминает другой американский тихий шедевр – «Арахисовый сокол» (2019), где молодой человек с синдромом Дауна собирался стать рестлером. Оба фильма – не столько о конкретных проблемах людей с теми или иными недугами, сколько о людях вообще, мечтающих, страдающих, в равной мере познающих на своем жизненном пути радость и горе.
Родители Руби боятся отпускать ее в сольное плавание не только потому, что она пригодилась бы им в качестве переводчика. Просто мама и папа переживают за любимую дочурку, как миллионы других мам и пап по всему свету переживают за своих детей, рано или поздно покидающих гнездо. И преподаватель музыки со звучным именем Бернардо Вильялобос (Эухенио Дербес) выделяет девушку из толпы не из жалости, не ради того, чтобы выслужиться перед начальством или заработать дешевую популярность. Он разглядел в ней проблески истинного таланта. И готов в лепешку расшибиться, чтобы этот редкий дар не заглох под натиском повседневной рутины.
На школьном концерте Руби в составе хора исполняет песню The Kiki Dee Band под названием I’ve Got The Music In Me, где звучат, в частности, следующие слова: «Я не позволю жизни сломать меня, но приму ее такой, какой я ее вижу». Именно этому фильм и учит – бороться и искать, найти и не сдаваться.
В предсказуемых, менее удачных сценах CODA, конечно, не сильно возвышается над уровнем классических духоподъемных картин о преодолении барьеров на пути к вершине. Зато в лучших эпизодах – а их ощутимо больше – фильм буквально выбивает из-под ног почву. Хватает тебя за загривок и безжалостно вышибает весь скепсис, подобно тому, как выколачивают пыль из старых ковров. А мелькнувшая было на губах снисходительная ухмылка мигом стирается, едва глаза наполняются предательской влагой. Блестящей и чистой, словно воды омывающего Глостер залива Мэн, где водится недурной морской окунь.