Когда уходят друзья, меньше всего хочется писать об их медалях. Этих медалей у пловцов той эпохи, к которой принадлежал Александр Сидоренко, было с лихвой — рекорд по количеству олимпийских побед на Играх-1980 не перекрыт до сих пор и вряд ли когда-нибудь будет, но мне всегда казалось, что из той звёздной компании, куда входили величайшие по тем временам спортсмены во главе с трёхкратным олимпийским чемпионом Владимиром Сальниковым, Сидоренко чисто по-спортивному был не слишком везуч.
Он был невероятно силён на дистанции 200 м комплексным плаванием, но именно её по неизвестной миру причине было решено исключить из олимпийской программы на время Игр в Москве и Лос-Анджелесе. На домашних Сидоренко выиграл комбинированные 400 м, и очень много лет вокруг его победного заплыва крутился миф, что своё олимпийское золото Александр получил не без помощи друга — Сергея Фесенко, который стал чемпионом в первый же день олимпийского турнира, выиграв двухсотметровку баттерфляем, а в финале на 400 м комплексом финишировал вторым.
Разговаривали мы с Сидоренко незадолго до токийской Олимпиады, правда, тогда интервью не опубликовали — не дошли руки. Но сам текст сохранился. И даже не хочется сейчас его редактировать…
— Двукратный олимпийский чемпион Денис Панкратов в своём видеоинтервью с Фесенко высказал версию, что в том олимпийском заплыве Сергей мог сознательно уступить тебе на финише. Знаю, что интервью ты видел. Сильно задело?
— Меня задело то, что Сергей вроде и не возражал против того, что сам уступил золото. Я как раз жил в доме Фесенко в Киеве, пока он находился у детей в Америке. Записку даже тогда ему оставил, уезжая: «Спасибо, Серёга, я 40 лет не догадывался, что ты, оказывается, олимпийскую медаль мне подарил». Он так ничего мне и не ответил — потом как-то на тормозах тему спустили.
С Панкратовым тоже общались. Для меня было странно: он вроде бы профессионал, если задавал Фесенко вопросы по поводу олимпийского заплыва, то, наверное, должен был поинтересоваться, у кого именно пловец Сидоренко накануне тех Игр забрал два раза рекорд Европы, улучшая свои результаты? Кому этот рекорд принадлежал на момент Игр? Сколько раз Сидоренко выигрывал перед Олимпиадой у Фесенко? Кто из них был выше в мировом рейтинге, наконец. Выяснилось, что Денис просто не знал этого…
— Тебя ведь не слишком хотели брать в команду в 1976-м? Или ошибаюсь?
— Когда закончилась Олимпиада в Монреале, в резерв сборной стали призывать новое поколение спортсменов. Меня тоже пригласили на просмотр — как стайера и комплексиста. Я тогда плавал «полторашку» вольным стилем, 400 и 200 м комплексом, занимал вторые-третьи места среди юношей. Но тестирование практически не прошёл. С физическими кондициями всё было в порядке, а по гибкости мне поставили единицу. Я не мог ни достать носки пальцев ног, не согнув колени, ни сделать прокручивание руками. В детстве мне некогда было заниматься гибкостью. Мы с моим тренером Виктором Вангельевым здесь, в Мариуполе, гибкостью не занимались — только плавали.
— А потом попали к Вере Смеловой?
— Да, очень повезло с этим. В спорте 60% успеха — это умный тренер. Когда я попал к Григорьевне, специализировался в основном на дистанции 200 м.
Мышцы у меня были спринтерские, взрывные, но долго работать не могли. До сих пор ума не приложу, как выполнил норматив мастера спорта на «полторашке». На длинных дистанциях у меня постоянно уставали руки, плечевые суставы. 200 м комплексом шли легко. Все свои рекорды я устанавливал именно там, да и вообще очень любил эту дистанцию. Но вышло так, что жизнь заставила плавать 400, где я у Фесенко поначалу считался как бы дублёром.
— В какой момент соотношение сил поменялось?
— Было сложно. Мне нужно было первым делом психологически преодолеть себя. Понять, что я могу. Мы тогда много говорили на эту тему со Смеловой, и она меня успокоила. Сказала, что при большом желании нет ничего невозможного и что я могу ей верить. Это было очень большой поддержкой с её стороны. Ну а потом я просто задался целью найти методы, как можно обыграть Фесенко и выйти в мировые лидеры. И всё стало получаться.
— Комплекс долгое время считался таким видом плавания, где шансы выиграть есть даже у средних спортсменов, если они на равном уровне владеют всеми четырьмя стилями плавания.
— В наше время достаточно было иметь два сильных способа, чтобы быть в призах на чемпионатах Европы и мира. У Фесенко были сильными баттерфляй и кроль, у меня брасс и спина. Не зря же я рекордсменом Союза был и запасным на дистанции 100 м на спине. На Спартакиаде народов СССР выиграл эту дистанцию в 1979 году с рекордом Советского Союза.
— Запасным ты был на Олимпиаде-1980?
— Нет, запасным я планировался в эстафетах. Чтобы, допустим, мог проплыть в утреннем заплыве, а Витя Кузнецов отдохнул. Хотя у меня результат был лучше, чем у Володи Долгова, который завоевал бронзовую медаль на той Олимпиаде и серебряную — в эстафете в утреннем заплыве. Брасс тоже хорошо шёл. Я даже отобрался в этом стиле на Игры-1984 вторым номером. Но когда узнал, что их не будет, отказался от дистанции и передал Робертасу Жулпе. Даже официально объявил об этом. Потом уже прикидывал: если бы выступал на «Дружбе-84», мог стать вторым после Димы Волкова. А в своём комплексе остался третьим. Вот такие у меня были в жизни моменты.
— Твои золотые медали в комплексе вообще были последними, что завоёвывались сначала советскими, потом российскими пловцами. В чём специфика? Только ли в том, что в мировом плавании появился Майкл Фелпс?
— Сначала появился Тамаш Дарньи — как раз на его примере стало понятно, что двумя сильными дисциплинами уже не отделаешься. Сейчас я смотрю раскладки Фелпса, других американских пловцов и вижу, что они сбросили с каждой сотни по две-три секунды. Это, наверное, уже определённая технология. Я начинал первую сотню баттерфляем за 59 секунд, эти парни плыли по 56. Я на спине плыл 1:04—1:05 — они по 1:02. Пока рекорды Фелпса в комплексе стоят. И не знаю, побьют ли их.
— А нет ощущения, что Фелпс просто отбил у всего мира желание плавать комплекс?
— У Райана Лохте ведь не отбил? Я каждый раз, глядя на них, думал, что обоим очень повезло друг с другом. Как и нам с Серёгой Фесенко. Повезло оказаться в одной связке в своё время.
— Много раз хотела спросить: вы в жизни соперничали? Я имею в виду чисто человеческие отношения.
— Ну как сказать. Когда в бригаде у Смеловой тренировались ещё и другие пловцы, всё как-то сглаживалось. Шесть человек, две дорожки. Живём, танцуем, кино смотрим, организовываем вечера какие-то… Но когда Сергей понял, что я его основной конкурент, мы как-то разошлись, даже на сборах в разных номерах селились. Тренировки начинали иногда одновременно, а иногда даже с разницей в десять минут, чтобы по упражнениям не совпадать. Правда, такое случалось очень редко, когда слишком уже накалялась психологическая обстановка.
А общаться общались — по мере необходимости коллектива. Обсуждали занятия, о чём-то вместе тренеров упрашивали. Это было такое почти профессиональное общение, друг друга поддерживали. А вот вне бассейна почти не говорили.
— Знаю, ты не работаешь больше в водном поло. А как вообще там оказался?
— Играл в своё время в чемпионате России. Много друзей-ватерполистов с тех пор осталось. Я реально жил той жизнью, пока возглавлял клуб в Мариуполе. Но потом началась заваруха в Донбассе… Я остался без работы, потом игроки. Всех зарегистрировал на бирже труда, чтобы получали хотя бы пособие по безработице. Сам уже считался пенсионером по выслуге лет. Какое-то время валял дурака, нигде не работал.
А потом Фесенко, в очередной раз уезжая в Америку к своим сыновьям, попросил меня заменить его на три месяца в Борисполе. Работать в плавательной школе и заодно следить за домом. Мы с Леной всё обсудили и решили, что стоит попробовать. Где-то года три я работал урывками, по три-четыре месяца, потом устроился уже официально. Сергей уволился, я занял его место. Вот тогда и начал профессионально следить за плаванием — как детским, так и международным. И получается, опять окунулся в свою бывшую жизнь.
— Ты ведь после спорта какое-то время выступал в ветеранских турнирах по плаванию?
— Тоже благодаря Сергею. Он увлёк. Записал в свой клуб, мол, давай, давай! Я даже тренироваться начал. Но быстро столкнулся с тем, что мне тяжело зайти в воду. Выиграл по ветеранам чемпионаты континента и мира, и стало как-то совсем не интересно. Последний раз стартовал в 1997-м и подумал: зачем оно мне надо?
— А почему не доплавал в своё время до Олимпиады-1988?
— Мне предлагали. Главным тренером был Владимир Качкуркин, он просил меня остаться, несмотря на то что я в 1986-м на чемпионате мира плохо проплыл. Правда, выиграл чемпионат СССР. Но после Лос-Анджелеса, когда Олимпиады не случилось, я вернулся к Вангельеву в Мариуполь и тренировался уже дома, не в сборной. Выезжал только на соревнования, а к сборной присоединился после отборочного чемпионата Союза. И по-прежнему оставался первым номером на дистанции 200 м комплексом.
Качкуркин же очень хотел подключить меня в бригаду Олега Цветова, где плавал Вадик Ярощук. Когда у нас образовывался временный тренировочный тандем, это шло на пользу Вадику. Он у Цветова был один, никакого спарринга. Но мы с женой подумали, что два года до Сеула тянуть… Тренироваться в Мариуполе так, чтобы показывать приличный результат, я уже не мог себя заставить. А выезжать на 300 дней в году на сборы не тот возраст. Тем более что мы с Леной очень хотели ребёнка.
— А что сейчас?
— Сейчас я снова дома, в Мариуполе. Опять безработный пенсионер. Когда мне исполнилось 60 и нужно было оформлять пенсию, предложили выбрать, какую выгоднее получать. Оказалось, что выше не по выслуге лет, как бывшему спортсмену, а по возрасту.
— Статус безработного не давит?
— Ты знаешь, иногда это хорошо…