Милица Джурджевич: Евросоюз держит Сербию в заложниках

В Сербии 3 апреля пройдут внеочередные парламентские и очередные президентские выборы. В выборной гонке планирует принять участие партия «Заветники», а ее лидер Милица Джурджевич-Стаменковски намерена составить конкуренцию президенту Александру Вучичу и другим кандидатам на высшую должность в стране.

Недавно Джурджевич-Стаменковски посетила Москву, где приняла участие в нескольких круглых столах, посвященных балканской проблематике, и встретилась с сенатором РФ Алексеем Пушковым и заместителем председателя Государственной думы Петром Толстым. Об инициативах, которые сербский политик обсуждала с российскими парламентариями, а также о программе партии «Заветники» для предстоящей кампании Милица Джурджевич-Стаменковски рассказала в интервью ИА REGNUM.

Сербские СМИ ежедневно информируют о создании новых коалиций для парламентских выборов в Сербии. Так, сначала появилась новость о том, что «Заветники» рассматривают участие в выборах в составе более широкой патриотической коалиции, а затем мы узнали, что вы все-таки будете участвовать в выборах самостоятельно. Принято ли окончательное решение по этому поводу и какой вариант для Вас лично лучше?

Мы не занимались спекуляциями, о которых говорилось в некоторых таблоидах, и все внимание сосредоточили на работе в регионах. Как раз работа на местности приносит результаты в политике. Благодаря большим усилиям, тысячам пройденных километров, открытию канцелярий в ста городах и муниципалитетах во всей Сербии наша партия сегодня может похвастаться стабильной структурой и поддержкой, которая увеличивается изо дня в день. В этом признаются и агентства по исследованию общественного мнения, которые не разделяют наших политических взглядов. Даже они признают, что у нас есть потенциал для дальнейшего продвижения и что 16% избирателей, которые все еще решают, надо ли им голосовать на выборах, рассматривают нашу партию как кандидата, которому следует отдать голос в случае участия в голосовании.

Поэтому мы считаем, что думать о коалициях — пока лишнее. У нас не было такой задачи — создать коалицию с другими партиями, так как мы все-таки обеспечили себе стабильную поддержку, достаточную для того, чтобы «Заветники» самостоятельно могли войти в парламент. Но из чувства ответственности к принципам, которых мы придерживаемся, мы были готовы рассмотреть союз с другими организациями, имеющими схожие взгляды. Некоторые СМИ утверждали даже, что я откажусь от статуса кандидата в президенты и что «Заветники» войдут в коалицию с правящей Сербской прогрессивной партией. С другой стороны, ходили слухи, что мы создадим союз с патриотическими партиями. Это верно, такие предложения были, но мы их не рассматривали, так как все наши городские, муниципальные и окружные отделения четко дали понять руководству партии, что хотели бы, чтобы «Заветники» самостоятельно приняли участие в выборах и чтобы я участвовала в президентской гонке. Это не значит, что после выборов мы не будем сотрудничать с другими партиями, но наши партнеры должны быть нашими политическими единомышленниками. Мы посмотрим, как поступят некоторые партии после выборов — будут ли они готовы на компромиссы с какими-то другими коалициями, — и только тогда сможем обсуждать вопрос поствыборного объединения.

Каких результатов Вы планируете достичь на выборах 3 апреля?

На основании данных, полученных в ходе опросов общественного мнения, мы можем ожидать неплохих результатов на предстоящих выборах. Многие аналитики также считают, что я — один из двух кандидатов, способных составить конкуренцию президенту Александру Вучичу во втором круге президентских выборов, наряду с кандидатом от объединенной оппозиции Здравко Поношем. Причина в том, что большинство граждан Сербии разделяет наши взгляды и не желает, чтобы в Сербии установилась двухпартийная система, где и власть, и оппозиция будут прозападными. В такой системе есть только видимость альтернативы, но на самом деле нет пространства для того, чтобы патриотические силы укрупнялись и влияли на политические процессы.

С какой программой Вы войдете в предвыборную кампанию? Какое место в ней займут экономические вопросы, а какое — национальные? В первую очередь интересует Ваше видение вопроса будущего Косово и Метохии.

Что касается экономических вопросов, они очень важны для граждан Сербии, но тем не менее экономическая стабильность всегда является следствием политической стабильности. Если вы добились политической стабильности, у вас будут обеспечены условия для экономического процветания — граждане смогут свободно жить, работать, торговать. Сербия находится в состоянии долгосрочной нестабильности и постоянно ощущает давление международного сообщества. Нельзя сказать, что она проводит полностью независимую политику, вернее, ее власти отчасти находятся в вассальном положении. Я имею в виду то, что в государственном аппарате есть люди, которые работают на благо государства и в защиту национальных интересов, но большая часть аппарата — это те кадры, которые заняли управленческие должности после «бархатной революции» 2000 года. Эти люди и есть то самое сербское «глубинное государство». Несмотря на смену политический партий, «глубинное государство» сохраняет свои позиции. Действующие власти Сербии в 2012 году заручились поддержкой народа для того, чтобы сменить старые кадры и привести новые, лояльные отечеству. Тем не менее в правительстве все еще сидят люди, которых Запад напрямую поддерживает и защищает. Несмотря на политические и коррупционные аферы, в которых они замешаны, их отставки не обсуждаются. Конечно, в таких условиях сложно вести самостоятельную национальную политику и отвечать на серьезные вызовы, такие как вопрос Косово и Метохии.

Во время моего визита в Москву я изложила представителям российских властей, с которыми у меня были встречи, инициативу по включению России в процесс переговоров вокруг Косово и Метохии. Партия «Заветники» считает, что подключение представителя США по Западным Балканам Габриэля Эскобара к процессу переговоров под эгидой ЕС является нарушением дипломатического протокола. Нужно подчеркнуть то, о чем молчать сербские СМИ, — у Эскобара нет никаких прав выступать вместе с представителем ЕС Мирославом Лайчаком, так как только Евросоюз является легитимным посредником в переговорах Белграда и Приштины. Поэтому мы не видим причин, которые помешали бы Сербии пригласить российских дипломатов участвовать в переговорах.

Расскажите, пожалуйста, более подробно о вашей инициативе.

Во-первых, очень важно, чтобы все это было сделано на официальном уровне. Нельзя просто сказать: мы хотим, чтобы в переговорах участвовала Россия. Нужно направить официальный запрос российской стороне, на который Москва дала бы конкретный ответ о том, есть ли у нее возможности и желание принять участие в подобной инициативе. Мне кажется, что это предельно честное предложение.

Также я хотела бы подчеркнуть, что у Сербии есть возможности добиться новых отмен признания независимости Косово, и в этом деле для Белграда чрезвычайно важна дипломатическая поддержка России. Москва уже помогала Белграду, когда речь шла о рассмотрении заявки косовских сепаратистов на вступление в ЮНЕСКО и Интерпол, но мне кажется, что нужно установить еще более тесную координацию по этому вопросу. Конечно, инициатива должна исходить от Сербии. Как часто говорят у нас, не могут русские защищать Косово более активно, чем это делает официальный Белград.

Если партия «Заветники» войдет в новый состав сербского парламента, мы тут же потребуем от парламента и правительства Сербии принять соответствующую инициативу. После этого мы планируем предложить на рассмотрение проект закона о военном нейтралитете. Мы считаем, что для Сербии очень важно защититься от давления по поводу вступления в НАТО на законодательном уровне.

Сербский национальный вопрос не исчерпывается только вопросом Косово и Метохии. В последнее время актуальной стала проблема будущего Республики Сербской. Как, по Вашему мнению, нужно защищать права автономии в рамках БиГ?

Ключевая проблема в Боснии и Герцеговине — это систематичное игнорирование положений Дейтонского соглашения, попытка обессмысливания этого международного договора. Точно так же в Косово и Метохии мы сталкиваемся с попытками обессмыслить Резолюцию 1244 СБ ООН. На этих двух базовых международных документах зиждется стабильность Балкан. Вся западная повестка дня на Балканах направлена на пересмотр этих двух договоров. Уже это показывает, что Запад на самом деле не хочет мира на Балканах, ему нужен управляемый кризис.

Кризис в Республике Сербской нужно рассматривать не как последствие нарастания межнациональной напряженности, а как политическую платформу, направленную на уничтожение автономии. Западные политики и стратеги не планировали создания Республики Сербской в БиГ. Тем не менее она возникла в результате многовековой борьбы сербского народа с той стороны реки Дрина за право на существование. Там, где у сербов не было собственных институтов власти, например в фашистском Независимом хорватском государстве во время Второй мировой войны, они не смогли выжить. Посмотрите также на пример Косово и Метохии. В тот момент, когда возникли параллельные структуры власти, когда в Косово пришли так называемые миротворческие миссии и НАТО, безопасность сербов, их имущества и духовного и культурного наследия оказалась под угрозой.

Республика Сербская для одного миллиона сербов, проживающих с другой стороны реки Дрины, является гарантией того, что они выживут, что им будут обеспечены основные права человека. Это не какие-то имперские замашки Сербии. Тем не менее в последние годы, особенно за последние шесть месяцев, на Республику Сербскую оказывается постоянное давление. Это лучше всего показывает попытка очернить политического лидера сербского народа в БиГ Милорада Додика. Запад ставит на проверенную карту — сначала демонизирует лидера какой-то нации, затем демонизирует всех представителей этой нации, убеждая их одновременно, что все их проблемы исчезнут, как только они избавятся от «коррумпированных диктаторов», которые ими руководят. Но практика показывает, что после этого начинается новая оккупация и что обещанные деньги и инвестиции никогда не поступают в это государство, а наоборот — из порабощённой новым методом страны выводятся миллиарды ее собственных средств.

Как Вы оцениваете уровень сотрудничества между Белградом и Баня-Лукой?

Я считаю, что официальный Белград поддерживает корректные отношения с властями Республики Сербской, но мы не можем довольствоваться корректными отношениями. Между нами должны существовать особые, намного более близкие связи. Парадокс в том, что Сербия признает немецкого дипломата Кристиана Шмидта верховным представителем в БиГ, в то время как Россия и Китай не признают легитимность его мандата. Мне кажется, что в этом смысле Сербия недостаточно делает для поддержки Республики Сербской. Мы это может оправдать давлением, с которым сталкивается Белград, но только до определенной степени. С другой стороны, Сербия должна поддержать Республику Сербскую как гарант Дейтонского соглашения и как страна, где проживает основная часть сербов, страна, которую наши соотечественники в БиГ воспринимают как защитницу их интересов.

Последний политический кризис в БиГ вызвал закон бывшего верховного представителя Валентина Инцко, запрещающий отрицание «геноцида в Сребренице». Это чрезвычайно чувствительный вопрос для сербов в БиГ. Понимает ли это международное сообщество?

Вы замечаете и сами, что вопрос Сребреницы всплывает каждый раз, когда нужно создать новый кризис в БиГ. При этом этот вопрос открывается не для того, чтобы отдать дань уважения жертвам, а для того, чтобы заново всколыхнуть межнациональную напряженность. Но, несмотря на все эти вызовы, руководство Республики Сербской действует ответственно, стратегически выверенно и укрепляет связи с теми политическими центрами, которые выступают за сохранение автономии. Мне кажется чрезвычайно важным то, что у государственного руководства России — прямые контакты с Баня-Лукой, без посредничества Белграда. Это знак, что Республику Сербскую нельзя уничтожить с помощью Белграда.

Вопрос Сребреницы не только вызвал политический кризис в БиГ, но еще и усугубил кризис власти в Черногории, который правительство Здравко Кривокапича не пережило. Почему, на Ваш взгляд, это правительство просуществовало так мало — всего один год?

Мне кажется, что Здравко Кривокапич в учебниках будущих поколений должен изучаться как пример того, как нельзя действовать в политике. Вопреки тому, что он делал всё, чтобы понравиться врагам своего народа, он не смог удовлетворить их аппетиты — всё время возникали новые и новые условия и ультиматумы. Кривокапич попытался заслужить благосклонность некоторых западных стран и национальных меньшинств тем, что назвал события в Сребренице геноцидом. С другой стороны, он откладывал подписание базового соглашения с Сербской православной церковью, хотя обещал во время предвыборной кампании своим избирателям, что подпишет его в кратчайшие сроки, и на основании этого и получил возможность стать премьером. Кривокапич сменил министра Владимира Лепосавича, который позволил себе критически взглянуть на события в Сребренице 1995 года. Этим он показал, что в его правительстве нет места тем, кто размышляет вне рамок официальной политики. И несмотря на все это, Кривокапич не смог удовлетворить иностранных кураторов. С другой стороны, премьер потерял поддержку тех, кто на выборах голосовал за коалицию «За будущее Черногории».

В Черногории уже долгое время искусственно нагнетается сербско-черногорский межнациональный конфликт. Кому это выгодно? Как «Заветники» видят будущее отношений между Сербией и Черногорией?

Сербско-черногорские отношения в первую очередь нужно рассматривать в более широком историческом и политическом контексте. В середине прошлого столетия в Югославии к власти пришли коммунисты, которые интенсивно работали над созданием черногорской национальной идентичности, отдельной от сербской. Эта искусственная нация была создана решением тогдашних властей без реальной опоры в черногорской истории. Черногорская нация стала одной их тех искусственных наций, которые создаются для того, чтобы в определенный момент сыграть свою геополитическую роль — в данном случае это было сдерживание Сербии.

Часть населения Черногории воодушевляется этой идеологией, которая всячески поощрялась во время правления Мило Джукановича, особенно в последние пятнадцать лет. Единственное, что помешало Джукановичу в осуществлении его планов, связанных с формированием новой черногорской идентичности, была Сербская православная церковь (СПЦ). У президента Черногории были хорошие отношения с властями в Белграде, долгое время у него были хорошие отношения и с Москвой, с Западом тем более. Но в тот момент, когда Джуканович и его Демократическая партия социалистов стали открыто действовать против СПЦ, они потеряли свои позиции. Хотя партия Джукановича уже не у власти, её члены все еще сильно влияют на политическую атмосферу в Черногории, стараются дестабилизировать правительство, предлагают взятки некоторым депутатам, влияют на кабинет министров и распространяют дезинформацию через СМИ. Большую роль в разжигании политического кризиса в Черногории сыграла Демократическая партия социалистов, которая с помощью партий национальных меньшинств, которые и раньше были их партнерами по коалиции, пытается вернуться к власти. Мы видим, что в Черногории в правительстве могут участвовать все, кроме представителей сербского народа. Сербия как государство не может игнорировать политическую дискриминацию сербов в соседней стране.

Что, по Вашему мнению, стало бы наилучшим выходом из политического кризиса в Черногории?

Я считаю, что лучшим решением для Черногорию было бы проведение внеочередных выборов. Черногорские политические партии ведут себя довольно эгоистично, так как опять выводят граждан на акции протеста. Народ в Черногории устал от всего этого, и поэтому самым честным решением было бы проведение повторных выборов, где граждане могли бы высказать свое мнение по поводу отдельных политических сил. Кто получит больше всего голосов, тот и должен формировать правительство. Я прежде всего тут имею в виду «Демократический фронт», так как некорректно было оставлять этот политический союз, который на своих плечах вынес победу оппозиции над Демократической партией социалистов, без единого места в правительстве Кривокапича. В итоге оказалось, что в Черногории невозможно сформировать стабильное правительство без сербов.

На днях свою дипломатическую миссию в Сербии завершил американский дипломат Энтони Годфри. Он заявил накануне отъезда, что Сербия не может ожидать приёма в ЕС, если до этого она не признает Косово. Нужно ли Сербии членство в Евросоюзе и, с другой стороны, может ли она прервать процесс евроинтеграции, учтивая ее экономическую зависимость от Брюсселя?

Для того чтобы Сербия от чего-то отказалась, нужно чтобы это ей предлагалось. Сегодня вступление Сербии в ЕС не имеет никакой перспективы, вопроса евроинтеграции не существует. Сам процесс существует, но это путь без конечной цели. Я считаю, что ЕС использует процесс евроинтеграции для того, чтобы навязать свои порядки балканским странам, которые остались вне этого объединения.

Евроинтеграция — это пыль, которую нам бросают в глаза, чтобы за этим занавесом спокойно могли происходить политические процессы в интересах ЕС.

Что интересует Евросоюз на Балканах?

В первую очередь — экономика. В этом сегменте Брюссель реализовал большинство своих интересов, так как после подписания Соглашения о стабилизации и ассоциации с Сербией Евросоюз добился либерализации рынка. Для европейских стран сербский рынок полностью открыт. Наши производители сельскохозяйственной продукции проиграли конкурентную борьбу с ЕС, десятки тысяч сельскохозяйственных ферм в Сербии закрылись благодаря этому соглашению.

Во-вторых, Евросоюз требует от Сербии согласовать свое законодательство с законодательством ЕС. Так, по запросу Брюсселя Сербия недавно внесла изменения в конституцию, касающиеся правосудия, несмотря на то, что требуемой модели не существует в большинстве стран ЕС.

Евросоюз требует от нас разорвать наши связи с Россией и Китаем, а также с другими государствами, которые не являются частью европейского политического пространства.

Весьма невыгодно для Сербии и то, что ЕС требует от Белграда подписать соглашение о «нормализации отношений» с Приштиной. В международном праве этот термин подразумевает взаимное признание. От нас открыто требуют признать независимость Косово, но взамен даже не обещают членства в ЕС.

У Сербии нет причин вступать в такой Европейский союз. Она может продолжить торговать с европейскими государствами, но это никак не связано с Брюсселем и с евроинтеграцией. Я напомню, что Исландия три года продвигалась по пути евроинтеграции, но на четвертый эта страна решила выйти из переговоров о присоединении только из-за того, что стандарты ЕС не способствовали развитию исландской рыболовной промышленности. А от Сербии требуют, чтобы она лишилась своего суверенитета.

Почти две трети стран ЕС имеет территориальные споры с соседними странами, у Хорватии — нерешенные территориальные вопросы со всеми государствами, с которыми она граничит, но это не помешало ей стать членом ЕС. Территориальные вопросы — это лишь предлог, чтобы держать Сербию в заложниках: довольно близко, но в то же время и достаточно далеко. У Запада особая формула для балканских стран, которую можно описать так: меньше Евросоюза, больше НАТО. Цель Запада — интегрировать все балканские страны в альянс. Это уже сделано в Македонии, в Черногории, осталась Сербия, где этот процесс продвигается намного медленнее, так как население помнит агрессию НАТО против СР Югославии и политические элиты, чтобы сохранить свои избирательные перспективы, не желают идти в сотрудничестве с альянсом до конца.

Это значит, что Сербия не вступит в НАТО, как и обещает ее высшее руководство?

То, что Сербия не войдёт в НАТО, не значит, что НАТО не войдет в Сербию. Мы этому свидетели. Североатлантический альянс имеет свой офис в министерстве обороны Сербии, и никто не поднимает вопрос о его закрытии. Реформа нашей армии проводилась по стандартам НАТО, офицеры, которые защищали нашу страну в 1999 году от агрессии, потом были досрочно отправлены на пенсию. Различные политические и военные представители Сербии регулярно посещают семинары альянса, а в правительстве и в парламенте есть люди (среди них и депутаты от правящей партии) которые открыто лоббируют вступление нашей страны в НАТО. Граждане это не поддерживают, но мы знаем, что в Черногории граждан вообще никто не спросил, хотят ли они в НАТО, а в Северной Македонии был проведен референдум по этому вопросу, который большинство жителей страны бойкотировало. Это не помешало македонскому руководству ввести страну в Североатлантический альянс. Не факт, что Сербия не станет очередной колонией НАТО на Балканах.

Евросоюз не видит Сербию в качестве одного из своих членов. Поэтому мы должны поддерживать хорошие отношения с европейскими странами, но мы также должны посмотреть правде в глаза. Ошибочно концентрировать всю внешнюю политику только в одной точке, особенно сегодня, когда соотношение сил в мире меняется. У Сербии отличные возможности для сотрудничества с Россией, с Китаем, с евразийским регионом, но, когда мы начинаем следить за доктриной ЕС, мы действуем себе во вред. Как, например, в случае введения санкций против Белоруссии, которая поддерживала нас во время агрессии НАТО в 1999 году.

У Сербии есть механизмы для того, чтобы приостановить процесс евроинтеграции, но это не должно быть сделано в категоричной форме. Мы должны следить за своими интересами, должны защититься от интеграции в НАТО и должны налаживать более крепкие связи с теми государствами Евросоюза, которые смотрят на Брюссель по-другому и выступают за изменение европейской концепции. Это, например, Венгрия, Чехия, Словакия.

Что вы подразумеваете под тем, что Сербия не должна отказываться от ЕС в категоричной форме?

Ну это не должно выглядеть так, что кто-то из руководителей утром просыпается и докладывает в Брюссель о том, что Сербия уже не хочет вступить в ЕС. Мы должны задать очень конкретные вопросы Брюсселю. Например, является ли признание Косово окончательным условием для евроинтеграции Сербии, так же как и введение санкций против России. Ответы, которые Брюссель готов предоставить, вряд ли соответствуют нашим интересам. Также нужно проанализировать документы Евросоюза, так как все отчеты Европейской комиссии показывают, что там в десятилетних планах нигде не упоминается Сербия. Осознать геополитическую реальность — не значит начать конфронтацию с Брюсселем, это значит выбрать те геополитические проекты, где мы видим свое место и где к нам не будут относиться как к падчерице.

Достаточно ли, по Вашему мнению, развиты отношения между Сербией и Россией? Президент Вучич часто повторяет, что сербско-российские двухсторонние отношения никогда не были лучше. Какие области сотрудничества нужно поднять на более высокий уровень?

Сербско-российские отношения всегда на завидном уровне, прежде всего потому, что это природное союзничество, основанное на историческом опыте. Любая сербская власть должна учитывать этот факт и работать над тем, чтобы наши двухсторонние отношения сохранялись на высоком уровне. Тем не менее недостаточно организовывать совместные встречи, культурные мероприятия. Это все чрезвычайно важно, но также нужно выстраивать гораздо более крепкие политические связи. Я уже сказала, что Сербия должна попросить Россию включиться в переговоры по Косово и Метохии.

В определенные моменты политика, которую Белград вел по отношению к косовскому вопросу, допускала даже раздел Косово. С другой стороны, мы видели, что Россия настаивает на соблюдении Резолюции 1244 СБ ООН. Для нас очень важно, чтобы было заявлено о том, что компромиссное решение по Косово можно искать только в рамках этой резолюции.

Также я считаю, что нужно дальше развивать экономическое сотрудничество между нашими странами и дать твердые гарантии, что главные энергетические компании Сербии не будут проданы в будущем какой-то германской компании.

Недостаточно проводить встречи с русскими партнерами во время предвыборной кампании, чтобы после выборов приглашать в правительство тех людей, которые ведут антироссийскую политику и действуют против интересов России на Балканах. Мне кажется, что мы недостаточно использовали хорошие отношения с Россией для развития сотрудничества. Хорошо было бы учредить межправительственную комиссию, которая занималась бы дипломатической деятельностью с целью оказания поддержки как Республике Сербской, так и Косово и Метохии.