Историческая политика Белоруссии, или При чём тут неандертальцы с Украины

6 января 2022 г. Александр Лукашенко провел совещание по вопросам исторической политики. Он сказал, что «впервые за годы своей независимости мы ставим эти два понятия — «история» и «политика» — рядом. До сих пор мы старались не политизировать историю. Выбранный белорусским народом политический курс страны был нацелен на сохранение добрых отношений прежде всего с нашими соседями».

Видимо, Лукашенко не доложили, что понятия «политика» и «история» в Белоруссии встали рядом не сейчас, а в 2019 г., когда в августе в журнале администрации белорусского президента «Беларуская думка» вышла статья «К вопросу об исторической политике». Статья была написана совместно академическими учеными-историками и членами белорусского Совбеза. А еще чуть ранее — в марте 2019 г. — словосочетание «историческая политика» было использовано в белорусской Концепции информационной безопасности, где было четко прописано: «Требует дальнейшей последовательной реализации государственная историческая политика, направленная на закрепление в Беларуси и за ее пределами белорусской национальной концепции исторического прошлого страны и белорусской модели памяти, построенной в соответствии с настоящей Концепцией в качестве доминирующей» (глава 12, параграф 49). Потому термин «историческая политика» относительно не новый для белорусского политико-идеологического пространства. Просто в 2019 г. его не только не заметили, но и проигнорировали.

Итак, в августе 2019 г. вышла статья «К вопросу об исторической политике». В ней содержался перечень наиболее часто и активно использующихся «приемов искажения исторического прошлого белорусского народа». Таких искажений представлено четырнадцать. Под номером 6 значилось следующее искажение прошлого: «Трактовка восстаний 1794 года, 1830−1831 годов, 1863−1864 годов как освободительного движения белорусского народа. Однако главной их целью было воссоздание Речи Посполитой, прежде всего, как польского государства, в границах 1772 года». Т. е. польское восстание 1863−1864 гг., которое в Белоруссии упорно и некорректно пытаются именовать «восстанием Кастуся Калиновского», с точки зрения новой исторической политики не должно рассматриваться как белорусское национально-освободительное.

Но наступил ноябрь того же 2019 г., и белорусская официальная делегация отправилась на перезахоронение останков польских повстанцев в Вильнюс. Белорусские чиновники не восприняли польских повстанцев как польских. Например, в интервью литовскому изданию белорусский посол в Литве, упоминая захоронение Константина Калиновского, сказал: «Теперь у белорусов есть еще одно памятное место, которое смело можно включать в список мест, обязательных для посещения». То есть, игнорируя как требования белорусской исторической политики, так и реальные исторические факты, белорусский дипломат по сути представил образ польского повстанца как белорусского героя. И это через три месяца после публикации статьи, посвящённой официальной исторической политике. На самой церемонии выступил белорусский вице-премьер. Он сказал: «Знаково, что паролем повстанцев Кастуся Калиновского были слова: «Кого любишь? — Люблю Белоруссию». И связал эти слова с современным официальным лозунгом «За сильную и процветающую Белоруссию».

Кстати, белорусские националисты назвали выступление чиновника прекрасной речью, но указали, что она «была испорчена словами о недопустимости использования фигуры Калиновского в политических целях». Именно из-за последней фразы в толпе приверженцев политического мифа о Калиновском-белорусе раздались крики «Позор!»

Отметился выступлением и тогдашний католический митрополит Минско-Могилевский Тадеуш Кондрусевич, назвав Константина Калиновского «благородным сыном белорусского народа», который «осознавал белорусов как отдельную нацию, которая имеет право на самоопределение». Кондрусевич, конечно, умный человек, но все равно смог попасться на удочку националистических фальсификаций. Чтобы не быть голословным, процитирую самого «благородного сына белорусского народа». Так вот, этот «белорусский сын» писал, обращаясь к белорусским крестьянам: «Мы, кто живет на земле Польской, кто ест хлеб Польский, мы, Поляки с веков вечных». Именно так он осознавал белорусов как нацию.

Так что белорусская историческая политика образца 2019 г. практически сразу оказалась проигнорирована самим государством. И вот в 2022 г. ее попытались реанимировать.

Александр Лукашенко также сказал, что в Белоруссии «не вели войн памяти в целях укрепления своей государственности, старались не задеть национальные чувства тех, с кем когда-то жили в единых государствах». Больших «войн» действительно не вели. Но по мелочи все же было. Особенно интересно за этим было следить в 2014 — первой половине 2020 г., когда по гостелевидению можно было услышать, например, об оккупации Белоруссии Российской империей.

Войны памяти в Белоруссии больше были гражданскими, чем направленными против внешних сил. Вспомнить, например, попытку восстановить (не установить, а именно восстановить) памятник императору Александру II в Минске. Тогда чиновники ответили, что император является неоднозначной фигурой. Но любая историческая фигура неоднозначна. Хотя литовские князья почему-то так не оцениваются, и установка памятников этим персонажам достаточно быстро согласовывается. Можно также вспомнить, как происходила борьба за памятник семье Александра Невского в Витебске. В этом городе власти быстро установили монумент в честь литовского князя Ольгерда, но постарались затормозить установку памятников княгине Ольге и семье Александра Невского. А между прочим оба эти персонажа причислены Православной церковью к лику святых.

Вспомним и ограду госпитального кладбища в Минске. Это кладбище появилось в годы Первой мировой войны, там хоронили умерших в госпитале русских солдат. Потом кладбище стало гражданским, потом его закатали под асфальт, а потом на том месте стали строить дома. И когда начали выкапывать кости, общественность потребовала не заниматься кощунством, а создать мемориал. Это было сделано. На ограде были установлены двуглавые орлы, правда, без корон. Но как-то ночью орлы исчезли. Их сняли и заменили обычными шарами. Над могилами советских солдат устанавливают звезды. Это логично, и никто их шарами не заменяет. А над могилой солдат Русской императорской армии двуглавых орлов поставить постеснялись. То есть разговоры об исторической политике еще не шли, а она уже осуществлялась.

Напоследок можно вспомнить, сколько времени потребовалось, чтобы в Могилеве был заложен памятник святителю Георгию (Конисскому), который в свое время являлся Могилевским архиепископом.

Александр Лукашенко, помимо этого, выступил за адекватную оценку исторических периодов на белорусских землях. Конечно, это похвальное стремление, но как-то сомнительно, чтобы оценка оказалась полностью адекватной. Например, отрицание того, что Полоцкое княжество было частью Древней Руси, вряд ли является адекватным представлением о древнерусском периоде. Полоцкое княжество, как и другие, оказалось одним из осколков Древней Руси, но отрицать его нахождение в её составе нелогично.

Лукашенко сказал, что Полоцкое и Туровское княжества оказались в тени государственных образований других периодов. Но было время, когда эти княжества, особенно Полоцкое, были на слуху. Популяризировал тот период писатель Владимир Орлов. Вряд ли Лукашенко хочет, чтобы догмы, сформулированные писателем, стали прописными истинами в учебниках. Но тогда надо признать, что Полоцк — часть общей древнерусской культуры, а не какое-то отдельное «белорусское государство», существовавшее в то время, когда белорусского самосознания еще не было. Кстати, белорусского самосознания не было и в период существования самостоятельного Великого княжества Литовского. Ведь это княжество в 1569 г. стало частью Первой Речи Посполитой, а белорусская идентичность впервые зафиксирована в 1586 г., когда Соломон Рысинский назвал себя Leucorussus, т. е.белым русским. Так что первый человек, осознавший себя белорусом, появился уже после вхождения Литовского княжества в Первую Речь Посполитую. Кстати, современная Польша является Третьей Речью Посполитой, так записано в польской конституции. Второй Речью Посполитой была межвоенная Польша.

В общем, для адекватного восприятия исторических периодов нужно проделать очень много работы.

По итогам совещания глава белорусской администрации Игорь Сергеенко сообщил, что обсуждался вопрос создания на общественных началах совета по исторической политике. Чиновник сказал, что «историю нужно объективно и правдиво показывать. И те страницы, которые не совсем лицеприятные, и те героические страницы, которые кто-то пытается искусственно исказить, — показывать необходимо все». А потом добавил: «Мы стоим за правдивое освещение всех страниц истории». Похвальное отношение к истории, с которым можно полностью согласиться. Но далее тот же Сергеенко напомнил, что Национальная академия наук Белоруссии издала «фундаментальный труд по истории белорусской государственности» в пяти томах. «Это большое издание нужно каким-то образом в доступном ключе довести простому читателю», — сказал он.

И вот тут встает вопрос по поводу объективности и правдивости истории и кое-каких моментов, изложенных в «Истории белорусской государственности». Будет интересно посмотреть реакцию читателей, которым «в доступном ключе» будут доводить содержание этого издания. Например, уже на шестой странице первого тома читатель столкнется с информацией, согласно которой «в истории белорусской государственности можно выделить три периода». Первый период получил название «догосударственный». Догосударственный период государственности — это внушает. Хотя авторы придумали странное объяснение, которое вроде должно снять эту странность. Но рамки догосударственного периода впечатляют. Он начинается за 100 тысяч лет до нашей эры.

Еще раз напомню, речь идёт именно о белорусской государственности, а не о какой-нибудь иной. Тут стоит знать, что человек вида Homo sapiens появился в Европе примерно 40−50 тысяч лет назад. Выходит, что первый период белорусской государственности начинается примерно за 50−60 тысяч лет до появления в Европе человека разумного. Т. е. белорусскую государственность зарождали даже не кроманьонцы, а неандертальцы.

Но история на том не заканчивается. Поселений неандертальцев на территории, которую сейчас занимает Белоруссия, не обнаружено — только потерянные или брошенные артефакты. Как пишут дальше в «Истории белорусской государственности», «этап освоения территории Беларуси неандертальцами считается гипотетическим, так как все находки единичны, определены типологически, не имеют геологических привязок и сопровождающей органики». Ближайшая найденная стоянка неандертальцев находилась на территории современной Центральной Украины. Получается, что неандертальцы создали белорусскую государственность дистанционно.

В общем, будет интересно проследить, как повлияет такое открытие на становление современной белорусской исторической политики. Также хочется понять, отдают ли себе отчет чиновники, которые будут продвигать этот пятитомник, что они буквально первыми страницами книги с творческими подходами к хронологии белорусской государственности дают вполне закономерный повод для критики всей концепции.

В целом историческую политику практикуют многие молодые государства, которые стремятся создать более-менее однородные представления о своем прошлом. Белорусская историческая политика пока лишь намечает свои контуры, которые, судя по отдельным текстам и заявлениям, представляют собой помесь националистической и советской версий белорусской истории с вкраплениями других взглядов. Избавится ли белорусская историческая политика от этого синкретизма или решит, что достаточно просто поменять пропорции, пока непонятно.