Боремся или имитируем?

И снова – о коррупции в России

Училка и тюремщик – страшная сила

Вот и настало время поговорить о корыстолюбии и жадности рода человеческого. О коррупции, короче. Собственно, тема эта во все времена, как говорится, живо трепещет. Но я постоянно откладывал её в долгий ящик. Однако дальше некуда, год на излёте.

Начало 2021-го выдалось не самым светлым и радужным. Генеральная прокуратура опубликовала статистические данные по коррупции за январь-февраль, из которых следовало, что число подобных преступлений по стране увеличилось на 11,8 %. Комментируя ситуацию, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что борьба со взяточничеством и казнокрадством будет решительно ужесточена.

Да простит меня Дмитрий Сергеевич, но эти обещания вызвали у меня некоторые сомнения. И вот почему. По статистике Генпрокуратуры, около половины коррупционных преступлений составило взяточничество. Причём чиновники «брали на лапу» на 21,1 % чаще, чем за тот же период 2020-го. Правда, в каждом третьем случае размер незаконного вознаграждения не превышал 10 тысяч рублей. То есть стали брать часто, но мало.

Далее следует самое замечательное. По словам руководителя управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генпрокуратуры Виктора Балдина, мелкие (до 10 тысяч рублей) взятки чаще всего брали сотрудники полиции, уголовно-исполнительной системы и педагоги. Самые распространенные случаи – получение мзды за непривлечение к административной ответственности, за пронос на территорию исправительных учреждений запрещенных предметов и создание осужденным привилегированных условий отбывания наказания.

Так вот они, главные враги Отечества – педагоги и тюремщики. Вот с кем в первую голову надо бороться! Правда, если брать среднюю сумму взяток по регионам, картина вырисовывается несколько иная. Так, в Санкт-Петербурге и Ленинградской области это 287 тысяч рублей, в Тульской – 265 тысяч, в Томской – 260 тысяч, в Воронежской – 210 тысяч. Зато в соседнем с нами Краснодарском крае за решение вопросов требуют 1,4 миллиона рублей.

Да, это – средняя температура по больнице. Но есть и другая статистика. Согласно ей, в 2020 году ущерб от коррупции превысил 63 миллиарда рублей, что составляет 11 % от общего материального урона от преступности за год. И как раз взятки – не самое страшное зло. Дел о получении и даче взяток было возбуждено на 5 миллиардов рублей. В остальном речь идёт о мошенничестве, растратах, использовании должностного положения в личных целях и других видах коррупционной деятельности, которые обошлись государству в 58 миллиардов рублей.

Но даже если говорить о взятках, мы выше убедились, что их средняя сумма составляет по регионам десятки и сотни тысяч. Так, может, всё-таки главные мздоимцы – не «учительница первая моя» и не «продавцы полосатых палочек» на дорогах? Сажать-то надо прежде всего «миллионников».

Мне так кажется.

Господа хорошие, пожалуйте бриться

Новый национальный план по борьбе с коррупцией утверждён президентом России Владимиром Путиным в августе этого года. План рассчитан на 2021–2024 годы, текст занимает около 30 страниц.

Напомню, что впервые подобный документ был принят в 2008 году президентом Дмитрием Медведевым и с тех пор обновлялся каждые два года. Национальный план 2018 года состоял из восьми глав, в 2021-м их стало 16.

Документ определил основные направления антикоррупционной деятельности. А далее – «плетение словес»: рассмотреть возможность, рассмотреть вопрос о целесообразности, проанализировать, доработать... Спору нет, в делах юриспруденции надо быть осторожным, от каждой запятой может зависеть многое. Лучше уж доработать, чем секир-башка, а после разберёмся. Но, к сожалению, со дня медведевского плана по борьбе с коррупцией прошло 13 лет, а сейчас читаешь президентские поручения и думаешь – мама моя, а что же вы всё это время делали?! Анализировали и рассматривали возможности?

Вот, к примеру, пункт: представить предложения по запрету госслужбы для тех, кто отделался штрафами за коррупционное преступление, но не попал за решётку. А теперь на секундочку задумайтесь: оказывается, всё это время многие жулики и взяточники, даже пойманные за руку, могли отделаться штрафом и снова приняться за старое! Не хило, однако…

Или вот ещё:правительство и ведомства должны представить предложения по уточнению понятий «конфликт интересов», «личная заинтересованность», «лица, находящиеся в близком родстве или свойстве», «иные близкие отношения»,которые содержатся в антикоррупционном законодательстве. Интересно, как до сих пор это законодательство действовало, если вы вообще не понимаете, о чём речь идёт? Ну ладно «конфликт интересов» – вам даже неизвестно, что такое «личная заинтересованность».

Небольшое отступление. Когда-то я прогулялся по нашему родному Уголовному кодексу на предмет грамотности. Статья 105 потрясла меня феерической формулировкой: «Убийство, то есть причинение смерти…». Нормальные люди по недоразвитости своей считают, что причинить можно боль, вред, ущерб. Есть такое понятие, как сочетаемость слов в русском языке. Ну, нельзя говорить «имеет роль» или «играет значение». Только наоборот – «играет роль», «имеет значение». Эти незыблемые правила распространяются даже на юридическую науку. Нельзя «причинить изнасилование» или «создать грабёж».

Мои знакомые юристы на вопрос, почему бы не написать «убийство, то есть лишение жизни», возмутились и заявили, что я – дилетант: «Юридического определения жизни не существует!». Позже я выяснил, что это как раз не проблема: статья 109 карает лишение жизни по неосторожности…

К чему я это рассказал? К тому, что уточнением понятий можно заниматься до морковкиного заговенья. Только к борьбе с коррупцией это не имеет никакого отношения.

Да и председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов в интервью изданию «Свободная пресса» подчеркнул: «Это обычный документ… По идеологии план похож на предыдущий. Это план доработок». На предложение «СП» – «А может, просто наказывать пожестче?» –Кабанов согласился:

«Наказание за коррупцию должно быть адекватным — от 10 до 25 лет лишения свободы. Это уже предлагалось в Госдуме, но правительство ссылалось тогда на необходимость неотвратимости наказания, а не его жестокости. В результате коррупционеры получали несколько лет, освобождались и спокойно тратили нажитое».

Вспоминается старый анекдот. К Сталину приходят чекисты: «Иосиф Виссарионович, по Красной площади ходит мужик – ну чистый Карл Маркс! Что делать?» – «Расстрэлять!» – «А если побрить?» – «Хм… Тоже вариант».

Вопрос правительству: может, и в случае с коррупцией не заниматься уточнениями и доработками, а просто брить чиновников – и в Сибирь? Как вариант…

Наша недоработка

Но что мы всё о прошлом? Интереснее посмотреть, как дело обстоит сейчас. Цифры и проценты – вещь лукавая. Ведь нам рапортуют только о раскрытых преступлениях и возбуждённых уголовных делах. То есть о вершине айсберга. Но есть же и латентная, скрытая преступность. Как в старой чекистской поговорке: «То, что вы не сидите, это не ваша заслуга, а наша недоработка». Юмор мрачный, но суть понятна: если тебя не поймали за руку, когда ты украл кошелёк, это не значит, что преступления не произошло.

Так и с коррупцией: крупные аферы обделываются тайно. Как говорят проклятые буржуины, деньги любят тишину. Но можно ли, в таком случае, хотя бы примерно составить реальное представление об уровне коррупции в России? Ну, почему бы и нет. Так, в начале декабря Торгово-промышленная палата России представила публике ежегодное исследование «Бизнес-барометр коррупции». В опросе участвовали 42 475 предпринимателей практически из всех сфер экономики: самозанятые, представители малого, среднего и крупного бизнеса. Более 60 % из них ведут предпринимательскую деятельность свыше трех лет.

Выяснилось, что доля предпринимателей, которые сталкиваются с коррупцией, очень высока: 49 % сталкиваются с этим явлением редко, а 20 % – постоянно. То есть объектами вымогательства становятся почти 70 % предпринимателей. Никогда не сталкивался с коррупцией каждый третий участник опроса. Правда, есть и повод для умеренного оптимизма: подавляющее большинство предпринимателей считают, что уровень коррупции остался на том же уровне, что и в прошлом году. О росте коррупции заявили только 18 % опрошенных.

Но меня куда больше заинтересовало исследование экспертов Высшей школы экономики, которое было опубликовано буквально на прошлой неделе. Анонимный опрос проводился среди российских компаний, которые участвуют в системе государственных закупок, и касался уровня коррупции в этой сфере. Это, пожалуй, один из самых популярных в России видов коррупции, именуемый в просторечии «откат». То есть государственная организация каждый год распределяет заказы на проведение тех или иных работ между частными компаниями. Для этого существуют тендеры, то есть конкурсы, где чиновники должны выбрать самого недорогого, надёжного, качественного исполнителя. Однако недобросовестные чиновники вступают в сговор с той или иной фирмой, которая готова за получение заказа «откатить» доброму дяде сумму, которую необходимо освоить по договору. Так вот, авторы исследования выяснили, что с коррупцией при прохождении конкурсных процедур сталкивались более двух третей (71 %) поставщиков. Убытки же, наносимые государству, по самым скромным подсчётам, составляют 6,6 триллиона рублей, что эквивалентно 35,3 % от доходной части федерального бюджета России (18,7 трлн руб.). В среднем, по расчетам экспертов, взятка обходится компании, претендующей на госконтракт, в 22,5 % от суммы сделки. Но может доходить и до 60 %.

И чем это в результате оборачивается для нас, обычных обывателей? Догадаться несложно. Чем более жаден и хитёр чиновник, тем он опаснее. От исполнителя он требует, чтобы тот закладывал в план работ – скажем, строительство детсада, больницы, моста, прокладку дорог – как можно меньшую сумму (тогда у проверяющих не будет вопросов, почему именно этой организации отдан заказ), а затем из этой суммы огребает приличный кусок. Фирма-исполнитель начинает экономить оставшиеся средства, кроить туда-сюда, в лучшем случае затягивает строительство на годы и требует дополнительных вложений от бюджета. А в худшем… В худшем – рушатся мосты, трещат стены больниц, людей, пострадавших от стихийных бедствий, вселяют в жалкие лачуги с гипсокартонными стенами.

То же самое с поставщиками товаров и услуг. Это когда, наоборот, государство покупает что-либо у частника. Цены искусственно завышаются, а чиновник получает «законную долю». Как пишут авторы исследования: «В текущих условиях поставщику выгоднее вступать в сговор, чем работать над уникальностью или инновационностью товаров, работ или услуг».

Как говорится, куда ни кинь, везде аминь… И к лучшему пока ничего не меняется. Но ведь для того и Новый год, чтобы надеяться. Надеяться и хотя бы что-то пытаться изменить. Может, на этот раз получится?