Вот уже семь лет Евгений и его жена Ольга танцуют танго. / Евгений Кузнецов / Из личного архива
20 лет назад родилась идея создать памятник-символ Ставрополя. В 2001 году скульптор Георгий Катрунов пришёл к мэру с эскизной статуэткой богатыря с мечом, но по пути встретил поэта Сергея Сутулова-Катеринича, работавшего тогда в пресс-службе администрации, и образ земного защитника во время их беседы трансформировался в небесного заступника.
Был объявлен конкурс на создание фигуры ангела. Победил скульптор Сергей Каравинский, и уже на следующий год на колонне высотой 25 метров в небо взмыл крылатый посланник Бога. Споров о нём тогда было немало: так ли стоит, туда ли смотрит, и нужен ли вообще. Что об этом думает ставропольский художник Евгений Кузнецов, на полотнах которого тоже нередко мелькают ангелы, как он относится к арт-объектам, заполонившим краевой центр, - в интервью «АиФ-СК».
Очищают идеи
Светлана Болотникова, «АиФ-СК»: Что в вашем творчестве символизируют ангелы?
Евгений Кузнецов: Чистые помыслы, свободу мыслей.
- Вы как-то в интервью сказали, что хотели бы достичь уровня Врубеля, автора «Демона» - падшего ангела. Но ваши работы совершенно другие: солнечные, излучающие радость.
- Наверное, вы говорите о моих коммерческих работах, которые можно увидеть, например, в ставропольских кафе. Выставочные работы у меня чаще в скромной цветовой гамме, и я бы не сказал, что они несут какой-то эмоциональный заряд.
- Это всегда абстракция, вы не рисуете в реалистичной манере?
- У меня всегда реалистичное построение пространства, даже если это полёты амуров в облаках. Есть и похожесть, и выписанность, но нет диктата предметов. Из жизненных впечатлений художник должен выбирать то, что его больше трогает. Кубисты не менее реалистичны, чем импрессионисты, а наша великая русская реалистическая школа ничуть не более реалистична, чем работы Матисса. Она выбирает визуальную достоверность, Матисс выбирает пластичность. Кто-то выбирает цветовые, кто-то световые параметры. Эти вещи в реальности существуют, просто художник очищает образ от элементов, затмевающих его идею.
Зрители в соавторах
- Ваше творчество понимают? Часто слышите критику в свой адрес?
- В силу реалистичного подхода круг моих зрителей очень широк. Мне всегда хочется, чтобы ритм и гамма красок задавали настроение ещё до того, как становится виден сюжет. Выставочные работы я считаю более серьёзными, их колорит настраивает на более сосредоточенное созерцание или размышление. Сюжеты картин часто сравнивают с библейскими, хотя прямой аналогии нет. Просто используется та же форма притчи, иносказательности, неоднозначности восприятия. Кто-то считывает эти параллели, кто-то нет.
- Может ли настоящее искусство быть массовым и понятным каждому?
- На самом деле это так и происходит. Даже жесты отторжения говорят именно о том, что искусство понято зрителем. Художник может специально закладывать провокативность в произведение.
- В прошлом году в Северной Осетии громкий скандал вызвали скульптуры Владимира Соскиева, выставленные в горах. Некоторые блогеры, общественники заявили, что они унижают человеческое достоинство.
- Увидеть в искусстве можно что угодно: в лучшем жесте - поцелуе - можно увидеть и любовь, и оскорбление. Произведением искусства в этом случае будет не скульптура, не картина, а реакция общества. Все эти протестующие активисты вольно-невольно выступают соавторами и прославляют то, что пытаются проклясть.
У меня другой путь. Я в своих работах вот уже 45 лет пытаюсь помочь людям найти гармонию с миром.
Круче деда
- Вы с детства рисуете, потому что ваш отец Георгий Кузнецов был художником?
- Передо мной не ставили задачу рисовать, но когда в таком окружении живёшь, это становится привычным. В художественную школу я поступил только в конце седьмого класса.В училище мне нравилось, что у меня получается портретное сходство, что я могу воспроизвести на холсте пространство - это главное чудо изобразительного искусства.
- Ваш сын Георгий тоже стал художником, ему не мешает совпадение имени с дедом?
- Напротив, он дедом гордится. У него были замечательные успехи в математике, и мы с Ольгой (женой. - Ред.) думали, он станет программистом, а он забрал документы из школы в девятом классе и пошёл в художественное училище. Сейчас живёт с семьёй в Париже. С художником Андреем Блохиным создал арт-группу Recycle. В Европе их считают основателями постинтернет-направления в искусстве. А я помогаю воплощать их проекты в Краснодаре. Они создают скульптуры из пластмассы, технологической стали, полиуретана.
- В Ставрополе их работы где-то стоят?
- Нет, ближайшие - на Кубани. В парке Галицкого стоит пара монументальных объектов из нержавеющей стали и пластиковый барельеф длиной 130 метров «Искусственная среда». Он выполнен из белой сетки с квадратными ячейками. Это образ Интернета с пиксельной структурой изображения. Трёхмерные фигуры словно вылетают из стены. При солнечном или контрастном освещении они словно из мрамора, а при теневом почти растворяются в пространстве, превращаясь в мираж.
Куда загонит архитектор?
- Зато в Ставрополе стоят Дворник, Коробейник, Витязь. Как вы относитесь к такому творчеству?
- Вот это как раз творчество, а небольшое искусство, потому что здесь нет эстетического выбора. В творчестве действует принцип «как получилось», в искусстве художник использует все возможности материала ради заданной цели. Но мне эти скульптуры в Ставрополе нравятся, они очень душевные. В работах отражается добрый характер автора - Василия Чуйкова, которого я лично знаю.
- Есть и другого типа скульптуры - у Дома водника, у офиса газовиков.
- Это уже не искусство и не творчество. Это мастерство. На месте памятника газовикам когда-то был замечательный керамический барельеф. Жаль, что его снесли, он как раз хорошо воплощал тему трубопроводов. А эта фигура никаких эмоций не вызывает.
Как и скульптура Ангела, кстати, когда смотришь на неё в целом, издалека. В отличие от её изображения вблизи. Сейчас это произведение искусства стало лишь элементом архитектурного декора.
Вообще, вся территория от Александровской площади до проспекта Октябрьской революции получилась странной. Задумана как улица для гуляний, весь кайф должен быть в свободе перемещения, а тебя загоняют в ограниченный с двух сторон коридор и заставляют двигаться, как хочет архитектор. Эти угловатые конструкции ничего, кроме противотанковых укреплений, не напоминают.
- Вы много раз бывали за границей, но жить там не остались - всегда возвращаетесь домой, в Ставрополь. Что вас тянет сюда?
- Друзья. Они всегда скучают, когда мы с женой уезжаем.
- И творчество ваше тут лучше понимают?
- Нет, у меня почти нет покупателей в Ставрополе. Покупают ценители в Краснодаре, Москве. Раньше были зарубежные поездки, выставки в Европе. Ради них я даже выучил французский язык в дополнение к немецкому и английскому. Сейчас из-за пандемии выездных выставочных проектов нет.