Инструкция по антиутопии

Массовая вакцинация, поголовное введение QR-кодов, цифровой фашизм, тотальная слежка — и люди всё больше говорят о том, что мир превращается в антиутопию. В антиутопию, где каждый под контролем. Опубликованы даже планы по окончательному порабощению человечества. Конспирологические теории расцветают пышно. И вот-вот начнётся крестовый поход верных против неправоверных. Ваксеров против антиваксеров — или наоборот. Как отличить своих от не своих?

Удивительно вот что: о каком наступлении антиутопии говорят все эти люди, если мы уже давно существуем в ней? В антиутопии. А симулякры вроде свободы, прав человека заявлены лишь для того, чтобы развязать очередную войну или соблазнить потребителя.

Трагедия, но и надежда в том, что происходящее давно описано. Великие антиутопии брались не из головы, а из пространства смыслов. Но тогда на бумаге это было будущее, а сейчас — реальное настоящее. Так что самое время поговорить о сбывшихся антиутопиях и о том, как выживать в них.

Открывает список классический роман Евгения Замятина «Мы». Глупцы и пропагандисты полагают, будто этот блестящий текст написан о страхе и неприятии социалистического общества. Вообще практически любую антиутопию мировой агитпроп старается представить как аллюзию или сатиру на СССР или Россию. Но созданный в 1920-м году роман «Мы» — это в первую очередь реакция Замятина, строившего до того корабли в Англии, на метаморфозы западного общества, на патологический индустриальный рост и разрастание. Замятин описывает общество, лишённое души, общество техногенное. Он едва ли не раньше других заявляет, что цивилизация машин дурна и опасна, а любовь, фантазия, вера — всё это будет отнято у человека.

Через 80 лет после Замятина братья Вачовски разовьют эту тему в культовом кино «Матрица». Главная его мысль: только выйдя из зоны комфорта, можно обрести свободу. Как говорит предатель Сайфер, он знает, что вкус еды не настоящий, но это его вполне устраивает. Так разве современные люди живут не в выдуманном, фальшивом мире, где за фасадом красивой жизни нет ничего настоящего? Жизнь в матрице — это принятие абсолютного зла, непротивление и покорность. Ты используешь свои иллюзии и живёшь в них.

У всех на устах — классическая антиутопия «1984». Эта книга Джорджа Оруэлла постоянно приводится в качестве эталонного описания тоталитарного общества. Большой брат следит за тобой. Однако механизмы управления, механизмы давления на человека, показанные в книги, смешны и старомодны. Они не эффективны. Если чем и актуален Оруэлл, то в первую очередь тем, как он описывает классовое общество и сегрегацию. Об этом же, утрируя, говорит современный фильм «Платформа». Мы живём в почти кастовом обществе, где люди делятся даже не по доходам и имущественному статусу, но по возможности доступа к тем или иным возможностям. Это опять же оруэлловское, но уже из «Скотного двора»: «Все животные равны, но одни равнее других». И то, что ещё недавно казалось общедоступным, теперь требует отдельной борьбы за него.

А вот лучше других реальные механизмы контроля над человеком в тоталитарном обществе описал Олдос Хаксли в романе «О дивный новый мир», год 1932-й. Тут вам и клонирование, и революция биотехнологий, и глобализм, и фашизм наслаждения, и культ потребления. Хаксли пишет не о ком-то абстрактном, а о нас с вами — нынешних и будущих. Вот его диагноз из года уже 1946-го: «Тоталитарное государство, заслуживающее названия действительно «эффективного», — это такая система, где всемогущий исполнительный комитет политических руководителей, опираясь на целую армию администраторов, держит в руках порабощенное население, которое излишне даже принуждать к труду, ибо оно с радостью приемлет свое рабство. Заставить людей полюбить рабское положение — вот главная задача…»

Эту же мысль — об обществе комфортного рабства — позднее разовьёт Эдуард Лимонов в одной их лучших своих работ — книге «Дисциплинарный санаторий». Это приговор больному, слабому обществу, которое на руинах морали и духа возвело нечто вроде психбольницы мягкого режима. В ней и существуют жители-пациенты, которых бесконечно закармливают лекарствами и залечивают, при этом неусыпно надзирая над ними и превращая в кого-то вроде домашних животных. Лимонов, живший тогда в Париже, описывает в первую очередь Европу, неспособную устоять перед нашествием новых варваров. И стандарты этой цивилизации, но уже в извращённой форме мы переняли после 1991 года, тем самым обрекая себя.

Однако ни одна антиутопия не была бы возможна без тотального одурманивания человека, превращения его в жвачное существо, которое не способно мыслить самостоятельно, которое подсажено на потребление, как на крючок. Максим Горький формулирует это, исходя из классового подхода: «Буржуазная система воспитания масс — система фабрикации дураков». Однако фокус в том, что и буржуазия, или Благодетели, или Высшие касты — в общем, те, кто вверху, не слишком отличаются от тех, кто внизу. Как это было описано у Герберта Уэллса: элои и морлоки. Тоже антиутопия, кстати: научный прогресс и социальное неравенство уничтожают человечество. Но в мире современном, реальном мире элои и морлоки поедают друг друга. И что вверху, то и внизу.

Об одурманивании общества рассказывает ещё одна классическая антиутопия «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Температура, указанная в названии, — это температура горения бумаги. В описанном автором будущем, как в нацистской Германии, сжигают книги, уничтожают сам источник знания, дабы погрузить человечество в сон разума, рождающий чудовищ. Впрочем, сам Брэдбери, всё понимая, идёт дальше и изрекает ключевое: «Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например, не читать их».

О ком это? Не о нас ли? Существующих в социуме, не только отказавшемся от чтения книг, но и от любого интеллектуального продукта в принципе. В социуме, помешанном на комфорте и наслаждениях. В социуме, отравленном излишествами. Такое общество индивидуалистично, но не индивидуально. Как писал всё тот же Лимонов: «Цивилизацию создали люди-умы, а прикончат её люди-желудки».

Есть и другие антиутопии, достойные внимания. Блестящие «Война с саламандрами» Карла Чапека или «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесса, шикарно экранизированный Стэнли Кубриком. Последняя работа особенно любопытна в контексте нового этого мира, съедаемого культом насилия и подростковыми бунтами в их крайних проявлениях вроде школьного шутинга. Ну или главная антиутопия, которую человек узнаёт в детстве и с детства же в ней живёт, — «Незнайка на Луне»; гениальная книга!

Я же остановился лишь на некоторых антиутопиях, но и по ним очевидно, что всё описанное так или иначе сбылось. И теперь вопрос: что с этим делать и как победить? Вновь обратимся к книгам. Чем кончилась борьба с Системой Уинстона Смита из «1984», Бернарда Маркса из «Дивного нового мира», Д-503 из «Мы»? К сожалению, они смирились. Да, смирились, но хотя бы попытались бороться. А мы?