Ускользающая сделка

На 29 ноября 2021 года в Вене было анонсировано возобновление ядерных переговоров Ирана с США и странами «5 + 1».

Переговоры прервались в июне после шести раундов, и всё это время Иран ударными темпами, не забывая сообщать миру о каждом своём шаге, повышает уровень и объём обогащения урана.

И вот сейчас, когда наконец-то объявлена финальная дата ядерных переговоров, вдруг становится понятно, что сделки может не быть вовсе.

Хотя Россия как медиатор между Ираном и США играет в переговорном процессе важнейшую роль: заместитель главы российского МИД Сергей Рябков ведёт постоянные переговоры со своим иранским коллегой Али Багери Кани, Михаил Ульянов, постпред РФ в Вене, курирует переговоры с российской стороны.

В переговорный процесс активно включён также президент РФ Владимир Путин.

В начале сентября в Москву прилетал специальный посланник президента Байдена Роб Малли с просьбой, чтобы российский президент помог уговорить верховного лидера Ирана вернуться в ядерную сделку.

А 16 ноября 2021 года, за две недели до рестарта ядерных переговоров в Вене, президент Владимир Путин звонил президенту Ирана Ибрагиму Раиси, выразив надежду, что намеченные на конец ноября переговоры по СВПД «пройдут в конструктивном ключе».

В то время, когда Путин звонил Раиси, Ближний Восток на VIP-самолёте С-40 американских ВВС посетил тот самый «человек Байдена по Ирану» Роб Малли. Начав с монархий Залива — Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна, он в финале турне совершил посадку в Израиле, где ему предстоял самый сложный разговор — обсуждение с израильтянами ядерной сделки с Ираном.

И в это самое время, 17 ноября, сразу две пушки залпом ударили по перспективе соглашения с Ираном.

Первое. The Wall Street Journal вышла с эксклюзивом о том, что на производстве в Карадже, к которому несколько месяцев инспекторы МАГАТЭ не имели доступа, какое-то время назад возобновлено изготовление оборудования (роторов и сифонов), компонентов передовой ядерной программы. Издание цитирует экспертов, предполагающих, что Иран мог совершать тайную переадресацию частей центрифуг для создания ядерного оружия.

Второе. Израильские и американские СМИ допускают «утечку», что советник Белого дома по национальной безопасности Джейк Салливан обсудил со своим израильским коллегой Эялем Хулатой идею временной ядерной сделки.

Её суть: в обмен на замораживание обогащения урана США и союзники разблокируют иранские финансовые активы по всему миру и снимут санкции в отношении гуманитарных товаров. Мол, можно так и оставить на уровне обогащения 60% Иран в покое, пока будем обсуждать полноценную сделку.

Эяль Хулата вот, как человек здравомыслящий, назвал это плохой идеей, предположив, что такая сделка освободит иранские активы и позволит Ирану продолжать ядерную программу и пополнять запасы обогащённого урана.

Что называется, здравствуй, Капитан Очевидность!

На месте Ирана я бы давно перевела ядерную программу в режим сверхсекретности, перевезя оборудование в неизвестные инспекторам МАГАТЭ мрачные подземелья, похожие на их же ракетные подземные города, и довела бы её до совершенства там (если ещё не).

Хотя, если это пришло в голову даже мне, почему это не могло прийти в голову Хаменеи и иранским физикам-ядерщикам?

По-моему, тот же завод в Натанзе, равно как и некоторые другие объекты, давно стал этаким «павильоном иранской ВДНХ», такой голливудской студией для посещения международных инспекторов, в которой содержится ровно то, что положено этим экспертам увидеть.

Да и как, скажите мне, инспектор МАГАТЭ, встречаемый ксировцами и муллами вот так, сажаемый ими на золотой трон, сможет увидеть нечто неподобающее на «ядерных объектах Ирана»?..

Не смешите мои центрифуги.

Тот же Роб Малли, встречаясь в Израиле с Хулатой, министром обороны Бени Ганцем, главой МИД Яиром Лапидом, слышал от них единогласное: единственный способ вернуть Иран к соглашению — это увеличить давление на него, а не ослабить.

Но у Малли своя стратегия, и с израильской она, похоже, не совпадает.

«Мы пока не знаем, какой будет итоговая позиция Ирана, — говорит Али Ваез, директор программы по Ирану в международной Crisis Group, которой руководил Роб Малли до возвращения в Белый дом. — Если они хотят полной отмены санкций, введённых Трампом, требуя гарантий, что президент США, настоящий или будущий, никогда не введёт эти санкции повторно, они этого не получат» (Diplomatic by Laura Rozen).

Если учесть, что советы по ядерному расширению и ядерным угрозам Ирану во времена Трампа давал тот самый Роберт Малли, бывший тогда директором Crisis Group, я не сомневаюсь, что именно требования этих гарантий мы в итоге и услышим от Ирана.

Потому что с тех пор, как в 1958-м Иран начал при помощи США свою ядерную программу, так до сих пор она является личной историей этих двух государств, в которую они вмешивают весь остальной мир.

Вся мировая дипломатия буквально исполняет ритуальные танцы с бубнами вокруг 82-летнего верховного лидера Ирана, господина Хаменеи, и его 100-летних коллег из Совета экспертов с мольбами притормозить обогащение урана и не делать ядерную бомбу. А он продолжает её делать.

Так что звони не звони президенту Раиси, не он решает эти вопросы.

И долго ответа от Хаменеи ждать не пришлось.

На страницах иранских газет вдруг материализовался старый друг иранского лидера, известный тем, что обвинял евреев в колдовстве, а США — в создании коронавируса.

Худжат аль-ислам (шиитский религиозный титул рангом ниже аятоллы, соответствует епископу в христианстве) Мехди Таеб дал совет иранским переговорщикам, которые поедут в Вену в конце ноября: «Они должны сказать другой стороне за столом переговоров, что, если они не уважат наши права на переговорах, мы отберём их с помощью силы — и это обойдётся им очень дорого».

Таеб и озвучил обновлённый пакет требований к США:

— на возобновляемых переговорах США не поднимают тему ракет и иранской региональной программы (то есть иранских прокси в Ираке, Сирии, Ливане, Йемене и так далее) и вообще больше не обсуждают ядерную программу ИРИ;

— США снимают все санкции Обамы и Трампа разом;

— США, как «нарушившие доверие», должны выплатить огромную денежную компенсацию исламской республике.

Таеб не простой «шиитский епископ» — он брат главы ксировской разведки Хоссейна Таеба и ближайший советник Хаменеи, поэтому смело можно считать его неофициальным ретранслятором верховного лидера Ирана.

Так что американские переговорщики могут не беспокоиться о том, какую же позицию озвучит Иран в Вене. Он её уже озвучил.

Пока весь иранский МИД работает в командировочном режиме, совершая вояжи между Тегераном, Европой, Россией и прочими, обсуждая детали и условия возвращения за стол переговоров, сам Хаменеи затягивает время, насколько это вообще возможно.

И как вы могли догадаться, активно продолжает свою ядерную программу. И будет ещё активнее её продолжать, если американцы разморозят иранские активы в обмен на допуск инспекторов на образцово-показательные заводы в Натанзе и где-нибудь ещё.

Да это, в общем-то, довольно старое кино.

Просто напомню тем, кто, может быть, не знал.

Ядерная программа Ирана родилась на свет в 1957 году при шахе Резе Пехлеви (а вовсе не при седобородых муллах). И именно с подачи США.

5 марта 1957-го Иран подписал с США «договор о технической помощи в рамках проекта президента Эйзенхауэра «Атом для мира».

В 1958-м Иран стал членом МАГАТЭ (инспекторы которого по сей день так любят посещать Иран как дом родной).

В 1971 году случается событие, играющее роль исторической смычки между столь бурным развитием Ирана и его крушением в 1979-м: шах Реза Пехлеви отметил 2500-летие возникновения Персидской империи в Персеполе, которое вошло в Книгу рекордов Гиннесса как самое роскошное торжество по количеству потраченных на него средств и роскоши (от $200 млн до $300 млн США по курсу 1971 года).

Шах Реза Пехлеви хотел войти в клуб правителей самых могущественных держав мира и, в общем-то, стремительно Иран к этому приближал.

Самая древняя в мире устоявшая монархия, самое древнее в мире государство, сохранившееся до сих пор и не канувшее в Лету истории. Ну вы поняли, что далеко не всем в мире это могло нравиться.

На самые роскошные в мире именины Персидской империи не смогли приехать президент США Ричард Никсон и королева Великобритании Елизавета II, которая прислала вместо себя своего супруга принца Филиппа. По руинам Персеполя, бывшей столицы Персидской империи, основанной Дарием I Великим между 520 и 515 годами до н. э., принц Филипп ходил впечатлённый и озадаченный.

До 1974 года Иран подписывает ряд договоров о нераспространении, а потом озвучивает свои амбициозные планы в сфере ядерной энергетики: в течение 20 лет построить 23 атомных реактора (мощностью 23 ГВт) и создать замкнутый ядерный топливный цикл.

В том же 1974-м Иран создаёт свою Организацию по атомной энергии, приобретает 10% акций по обогащению урана во французском Трикастене, то есть даже становится акционером французского Eurodif, а в 1975-м немецкий Siemens начинает строить АЭС в Бушере.

В 1979-м в Иране случается Исламская революция, которая сносит почти всё созданное шахом.

В том числе амбициозную иранскую ядерную программу. В 1980 году правительство ФРГ присоединяется к санкциям США, введённым после Исламской революции, и прекращает строительство реактора в Бушере.

2500-летней монархии приходит конец. Но парадокс в том, что муллы, разрушившие её, страдают теми же фантомными имперскими болями. Да, Иран не построил 23 атомных реактора, зато вот уже несколько десятилетий он заставляет весь мир говорить о своей ядерной программе.

Эта программа после победы Исламской революции вошла в теневую сферу, равно как и выживающая под санкциями экономика. Строительство АЭС в Бушере затянулось на десятилетия.

Ирану на помощь приходят Пакистан, Китай, Аргентина, а с 1995 года в игру официально вступает Россия.

С тех самых пор, кроме АЭС в Бушере, появляются «кодовые слова» — города, символизирующие ядерную программу страны: Арак, подземный Фордо, Натанз, Карадж.

В Иране меняются президенты: либерал Хатами меняется эпатажным Ахмадинежадом, потом приходит полулиберальный Рухани с говорящим на английском с американским акцентом Джавадом Зарифом, за ними настаёт черёд члена «Комиссии смерти», судьи, прокурора и ученика рахбара Раиси — и со всеми ними на протяжении почти уже 20 лет Запад ведёт переговоры по поводу ядерной программы, то подписывая соглашения, то расторгая их — и снова всё по кругу.

Я не знаю ни одной такой страны в мире, чья ядерная программа несколько десятков лет так активно пиарилась бы Соединёнными Штатами Америки.

Все, кто очень хотел, получили своё ядерное оружие, не бряцая им и не угрожая миру. Самый блистательный комментарий по поводу наличия ядерного оружия принадлежит премьер-министру Израиля Голде Меир: «У нас ядерного оружия нет. Но если будет нужно, то мы его применим». Если он, конечно, не очередная легенда.

Что касается Ирана, мы видим, что Европа, Великобритания, Россия, Китай с подачи и вместе с США год за годом обсуждают возможность создания Ираном ядерного оружия (хотя предпороговым государством Иран стал, по оценкам экспертов, далеко не вчера).

А, например, самое активное продвижение военной ядерной программы Ирана Aman пришлось на президентство одного из самых либеральных президентов ИРИ — Мохаммада Хатами.

Пока весь мир приглашал его на форумы и диалоги, встречи с мировыми лидерами и снимал с Тегерана санкции под песни о «либерализации», военная программа под кураторством убитого в прошлом ноябре физика-ядерщика Мохсена Фахризаде ушла в подполье и сделала рывок.

Возможно, что и в этот раз — с «утечкой» о «временной» сделке (нет ничего более постоянного, чем временное) и, с другой стороны забора, с привычным шантажом, угрозами и потрясаниями старческим кулаком — эти ребята просто нас дурачат.

Можно не сомневаться, что они не дадут друг другу умереть.

Как только в WSJ 16 ноября вышла статья о том, что «Иран нарушает» СВПД за спиной всех переговорщиков, тут же МАГАТЭ объявило о срочном визите главы агентства Рафаэля Гросси в Тегеран 22—23 ноября 2021-го.

Визит Гросси в Иран случится аккурат накануне заседания Совета управляющих МАГАТЭ 24—26 ноября в Вене.

И нет никаких сомнений, что, вернувшись, Гросси попросит не наказывать Иран, чтобы не срывать переговоры, намеченные на 29 ноября, которые, по словам господина Салливана и господина Малли, могут продолжаться ещё долго в поисках совершенной сделки.

Возможно даже, во время визита главы МАГАТЭ на ядерный объект в Карадже стражи революции установят внутри него видеокамеры — такого добра, по словам самих же иранцев, полно на тегеранском базаре.

Так что, когда сверхсдержанный российский дипломат Михаил Ульянов, представитель России в Вене, 23 октября 2021 года теряет терпение и иронично спрашивает в Twitter у иранского руководства (в ответ на их обещание скорого возобновления переговоров): «Скоро». Кто-нибудь вообще знает, что это вообще означает в реальных условиях?» — я могу ответить. 

Господин Ульянов, эта песня будет вечной!

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.