Московский театр имени Моссовета порой критикуют за архаичность режиссуры и выбираемого материала – мол, молодежь подобные спектакли трудно воспринимает, поэтому и не ходит. Поэтому худрук Евгений Марчелли решил идти, что называется, ва-банк, когда взялся за пьесу "Жестокие игры" по пьесе классика советской драматургии Алексея Арбузова. И не прогадал. Корреспондент "Дни.ру" оценил премьеру.
"Потом он подрос… Ходил на прогулку… и шел между нами, дав каждому ручку, зная, что мы поддержим и научим его уму-разуму, чувствуя нашу нежность и даже любовь… " – эта цитата из "Не боюсь Вирджинии Вулф" Эдварда Олби стала эпиграфом к знаменитой пьесе Арбузова. Она же проецируется на занавес перед спектаклем Марчелли.
Но когда он раскроется, мы увидим совсем иные реалии, нежели в пьесе. "Действие происходит в конце семидесятых годов в Москве и на нефтепромыслах в районе Тюмени", – писал Арбузов. Но Марчелли перенес его в наши дни - из "просторной трехкомнатной квартиры дома на Тверском бульваре" в элитную студию молодого художника Кая Леонидова (Митя Федоров) с огромной кроватью и современной аудиосистемой (сценография и костюмы Анастасии Бугаевой). Из еды тут есть только спиртное да конфеты с символичным названием "Москва", чтобы конкретизировать место действия. Ремарка Арбузова о некоторой "запущенности" реализуется на сцене в виде горы одежды, куда бросит свои вещи и сбежавшая после аборта от строгих родителей Неля (Екатерина Девкина).
Во втором действии она уже окажется в Западной Сибири, куда поедет за Мишкой Земцовым (Антон Аносов). Арбузов в ремарках в пьесе делал акцент: "Автор рекомендует прибегнуть к натуралистической декорации". Но Марчелли принципиально от этого уходит. Тюмень у него – это сваленная огромная елка, деревянный стол и простая кровать на белом, как снег, фоне.
И этот минимализм, условность, играют здесь важную роль. Ведь Марчелли рассказывает историю вне времени и пространства – она может случиться где угодно и когда угодно. Для него важнее эмоции и чувства героев, чем некие сценические приметы и атрибуты. Он говорит о юношеском эгоизме, цинизме, максимализме, недоигранном детстве взрослых людей (именно поэтому в руках Нелли часто появляется кукла) современным языком и средствами.
Да и странно было бы сегодня видеть пьесу 1978 года в классическом прочтении. Марчелли, фактически, оставляет от нее лишь фабулу, текст же заметно сокращается, а реплики вкладываются порой в уста другим героям.
В итоге получился стильный, динамичный, современный спектакль. Его герои щеголяют в модных кедах и куртках-"мантиях" под современные дискотечный ритмы (музыкальный руководитель постановки Александр Чевский, педагог по вокалу Ирина Старынина) – саундтреком к спектаклю стали звучащие сегодня в клубах композиции молодого электро-поп дуэта из Минска Nemiga, диджея и продюсера Fisher'а, австралийского дуэта электронной музыки Shouse.
Причем хит последних Love Tonight на сцене хором исполняет хор из полусотни артистов театра. И это один из самых сильных моментов спектакля.
А некоторые, казалось бы, невинные фразы из пьесы Арбузова тут обретают почти сатирическое звучание. Особенно веселит зрителей признание Нели: "Мне уже двадцать один год, а я не была в Дагестане". У Арбузова, правда, в пьесе было продолжение: "Говорят, там такие монастыри! Все туда едут". А чтение Терентием (Иван Расторгуев) лермонтовского "Демона" – это и вовсе отдельный номер.
Вообще же режиссер строит спектакль как большой арт-перформанс, где есть место часто используемым сегодня в театре съемкам крупным планом и проецирования их на экран, где задник стены обильно поливается краской, превращаясь в произведение современного искусства. И кажется, что именно такого спектакля – о молодых и для молодых – в афише театра имени Моссовета не хватало.