Климатические изменения и деньги. Часть вторая

Тема климатической повестки, трансграничного углеродного регулирования (ТУР), денег, которые вращаются на зарубежных углеродных рынках, и ESG-трансформации мировой экономики обсуждалась практически на всех сессиях Восточного экономического форума, прошедшего во Владивостоке 2−4 сентября 2021 года. Обсуждался и эксперимент в Сахалинской области по введению регулирования выбросов и поглощения парниковых газов. 16 октября 2021 года по итогам пленарного заседания Восточного экономического форума Владимир Путин утвердил перечень поручений. Но сначала рассмотрим основные тезисы выступлений участников на тех сессиях форума, которые не обсуждались в первой части статьи (см. «Климатические изменения и деньги. Часть первая»).

* * *

Выдержки из выступлений с комментариями автора

Генеральный директор АО «Химпроект» Николай Сабитов отметил, что конкретики в настоящее время по набирающему обороту ТУР мало, но это будет мощный государственный экономический инструмент, который будет использоваться всеми странами в международной торговле в дополнение к таможенным пошлинам. России важно не потерять своих позиций в мировой торговле по взаимному признанию мер углеродного регулирования и климатических проектов со странами Европы и Азии.

Понятно, что «разноцветный» водород — это красивый маркетинг, но нам нужно начинать его использовать, чтобы не проиграть в борьбе на формирующихся мировых рынках. А пока все эти зеленые технологии экономически нежизнеспособны во всем мире без государственной поддержки. России предстоит разработка ESG стратегии по достижению углеродной нейтральности.

Но пока в РФ в законе об «Ограничении выбросов парниковых газов» (№ 296-ФЗ от 02.07.2021) не предусматривается четкой комплексной концепции углеродного регулирования и главное — мер государственной поддержки сокращения выбросов и увеличения их поглощения. Надо понимать, что речь идет о финансовой поддержке усилий субъектов хозяйственной деятельности по снижению выбросов парниковых газов и увеличению их поглощения, в том числе климатических проектов.

* * *

Управляющий директор VYGON Consulting Григорий Выгон обратил внимание, что риски уменьшения экспорта газа минимальны в долгосрочной перспективе. В то же время потенциал закачки СО₂ в подземные пласты у России огромен. При потенциальной цене на углеродные квоты свыше $100 за тонну в рамках ТУР процесс перекачки СО₂ из Европы в Россию может стать экономически выгодным.

Ранее различные эксперты неоднократно называли оценки себестоимости утилизации СО₂ в подземных хранилищах — около $100 за тонну. Таким образом, у газотранспортных систем России просматривается перспектива их использования для утилизации углекислого газа. Более того, закачка СО₂ в нефтегазоносные пласты может быть использована для увеличения добычи на действующих месторождениях. Стоимость утилизация СО₂, образующегося при сжигании природного газа, должна быть включена в цену российского газа на внешних рынках. Но оборотной стороной этой медали может стать значительное удорожания энергии на внутреннем рынке России, что чревато не только обострением социально-экономической ситуации, но и потерей конкурентоспособности российской промышленной продукции.

* * *

На сессии «Конкуренция за инвестиции: как победить?» управляющий партнер, ПАО АФК «Система» Леонид Петухов предложил, что, учитывая обширные территории Дальнего Востока возможной контрмерой при введении ТУР, целесообразно создание российского рынка углеродных сертификатов поглощения углекислого газа территориями. Такие сертификаты могли бы учитываться при экспорте.

Во-первых, в проектах нормативных актов, подготовленных Минэкономразвития, в части реализации закона 296-ФЗ пока не предусматривается исчисление и экономическая оценка поглотительного ресурса российских территорий, в том числе леса. Это подтверждается и отсутствием достоверного учета объемов поглощения парниковых газов российскими территориями в целом. Этот вопрос уже обсуждался на сессиях РАН. Пока вопрос президента РАН о том, «что же нам считать, вершки или корешки?» не находит своего ответа в официальной отчетности РФ в органы РКИК.

* * *

На сессии ВЭФ «Лес России на распутье. Что дальше?» вокруг решения о запрещении с 2022 года экспорта необработанной древесины развернулась дискуссия, что делать с так называемой балансовой древесиной. Это некондиционная древесина и остающиеся после рубки порубочные остатки, которые не идут в производство пиломатериалов и в строительство. На Дальнем Востоке нет ЦБК, которые перерабатывают балансовую древесину в целлюлозу, и не развита промышленность производства биотоплива (древесные гранулы, топливные брикеты, топливная щепа) и т. д.

Эти технологии значительно влияют на объем поглотительного ресурса наших лесов, и их внедрение требует значительных финансовых ресурсов. Но главное, отсутствует методика исчисления поглотительного ресурса древесины лесных территорий на протяжении всего её жизненного цикла (рост, заготовка, переработка, утилизация), что точно характеризует пословица «кто в лес, кто по дрова».

* * *

На сессии «Развитие особо охраняемых природных территорий и роль КСО в устойчивом развитии и сохранении уникальной природы Дальнего Востока» спецпредставитель президента РФ по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов отметил, что 10% российских территорий занимают особо охраняемые природные территории (ООПТ) — заповедники, национальные парки и т. д., что сравнимо с половиной территории Европы. Также он обратил внимание на проект «Северный поток — 2», который на порядок экологичней существующей ГТС, проходящей через Украину, и это представляет громадный вклад в экологию Европы.

Но пока РФ не отражает в своих официальных документах оценки углеродного баланса ООПТ, а ЕС тормозит запуск «Северного потока — 2» по причинам, не зависящим от процессов «озеленения» экономики Евросоюза и России.

* * *

На сессии «ESG в промышленности: решение глобальных проблем требует международного опыта» исполнительный директор ООО «СИБУР» Сергей Комышан при обсуждении проблемы регулирования выбросов парниковых газов в России рассмотрел два варианта решения:

1) ничего не делать и платить углеродные пошлины другим странам;

2) организовать внутренний углеродный рынок в соответствии с принципами существующего углеродного рынка ЕС и сделать его прозрачным.

Китай уже объявил о создании подобного рынка с учётом плановости своей экономики. Очевидно, что это приведет к положительным результатам: к 2030 году Китай собирается остановить рост своих выбросов СО₂, а к 2060 году — достичь углеродной нейтральности.

В конце своего выступления Сергей Камышан высказал обоснованную тревогу в связи с тем, что углеродное регулирование начинается с гибких экономических механизмов, допускающих замену реального сокращения выбросов парниковых газов покупкой соответствующих квот на выбросы или оплатой углеродного налога, а через некоторое время регулирование может приобрести жесткий административный характер, не допускающий на рынки углеродоемкие товары.

Во-первых, процессы организации внутренних углеродных рынков в странах-загрязнителях, к которым относятся страны ЕС, и в странах-донорах, подобных России, не могут быть одинаковым, так как цели этих двух типов рынков принципиально различаются. У стран-загрязнителей цель состоит в сокращении выбросов, а у стран-доноров — не превратиться в загрязнителей, что благодаря мощному климатическому лобби произошло с Россией на уровне официальной отчетности ООН. Поэтому стратегическая климатическая задача России — добиться признания на международном уровне статуса страны-донора. Конечно это нелегкая задача, когда почти 30 лет Россия отчитывалась по двойным стандартам рекомендаций МГЭИК, но необходимо хотя бы заявить об этом с соответствующими цифрами объемов поглощения.

* * *

На фоне стремительного мирового развития производства электромобилей крайне интересным было выступление председателя совета директоров АО «ГК «Титан» Михаила Сутягинского. Он рассказал о новых технологиях, позволяющих на существующих двигателях внутреннего сгорания сократить выбросы углекислого газа на 40%.

Пока большая часть электроэнергии в мире будет вырабатываться с использованием ископаемого топлива, производство электромобилей будет оставаться причиной увеличения выбросов углекислого газа, в то время как технология, позволяющая на существующих двигателях внутреннего сгорания сократить выбросы углекислого газа на 40%, позволит на протяжении жизненного цикла автомобилей сократить выбросы более чем на 85% в сравнении с электромобилями. Кроме того, с 1980-х годов остается невостребованной технологическая возможность сжигания углеводородов (включая самые некачественные) в холодной плазме без образования СО₂ (см. статью Анатолия Климова «Умеем ли мы эффективно сжигать углеводороды?»).

* * *

Самые большие дискуссии на сессиях ВЭФ вызвали следующие вопросы климатической политики:

• Каковы стратегии реагирования компаний на возрастающую важность климатической повестки?
• Каковы подходы компаний к развитию генерации?
• Какой должна быть отраслевая политика долгосрочного обеспечения устойчивого газоснабжения и электроснабжения в условиях постоянно возрастающего спроса?
• Каковы перспективы создания конкурентной среды в энергетике на Дальнем Востоке?
• Насколько необходимо регулирующее участия государства в проектах «новой энергетики»?
• Каковы эффективные инструменты государственно-частного партнерства при реализации климатической повестки?

Отвечая на эти вопросы в ходе бизнес-диалога «Россия — Европа», вице-президент по маркетингу и развитию бизнеса АО «Русатом Оверсиз» Антон Москвин рассказал о том, что кроме развития атомной энергетики компания развивает ветропарки. Готовятся ТЭО на несколько проектов водородной энергетики, ориентированных на внутреннее и внешнее потребление, включая применение водородной энергетики на железнодорожном транспорте.

* * *

Заместитель генерального директора по проектному инжинирингу и международному сотрудничеству ПАО «РусГидроСергей Мачехинрассказал о создании центра возобновляемой и водородной энергетики на острове Русский. В этом году вводится 77 гибридных станций на автономных территориях РФ, где недоступны централизованные поставки энергии, и в последующие годы темпы строительства подобных объектов сохранятся. Это позволит значительно сократить дизельную генерацию в этих регионах и одновременно сократить вредные выбросы. Идет активное строительство электрозарядных станций до 100 в год по Шелковому пути. Также он обратил внимание на избыточную инициативу по созданию карбоновых полигонов при наличии на Дальнем Востоке 500 млн га лесов.

Вообще-то в целом инициатива Минобрнауки по созданию в России карбоновых полигонов для исчисления поглотительного ресурса на ограниченных ООПТ при наличии громадных лесов, зарастающих лесом бывших сельхозугодий, не говоря уже о заболоченных территориях, степях, тундре и пр., выглядит крайне странно и необоснованно. При этом для решения задач точного исчисления поглотительного ресурса обширных российских территорий, находящихся в разных климатических условиях, оценки баланса выбросов и поглощения парниковых газов страны в целом создание таких полигонов вполне оправдано.

Но потенциальная возможность продажи поглотительного ресурса карбоновых полигонов нашим экспортирующим компаниям для компенсации их выбросов или зарубежным компаниям в качестве мероприятий по борьбе с изменениями климата с точки зрения экологии категорически недопустима. Впрочем, так же как и наличие различных углеродных рынков. Объясняется это достаточно просто. Например, в Норильске или Красноярске население задыхается от выбросов вредных газов, в том числе и парниковых, а градообразующие предприятия, прикрываясь приобретёнными результатами поглощения СО₂, достигнутыми на карбоновых полигонах, которые расположены за сотни и тысячи километров от этих городов, цинично отчитываются о достигнутой углеродной нейтральности своей хозяйственной деятельности. Если Евросоюз готов приобретать подобные результаты, приобретенные на углеродных рынках других стран, то пусть задыхается от смрада своих предприятий, но России это не нужно?

* * *

Вице-президент по России Total Energies Франсуа Боржида в своём онлайн-выступлении отметил, что многие заявляют об отказе от углеводородов, но в ближайшее время этого не произойдёт. Надо заниматься сокращением выбросов и улавливанием углекислого газа. Конечно, нам необходимо думать и о безуглеродных технологиях. И мы создаем стимулы для перехода к этим технологиям. В России тоже работают над этими стимулами, и для этого должна быть установлена цена на выбросы. В решении этого вопроса должны участвовать и государства, и компании, и люди.

Через месяц после МЭФ прогноз Франсуа Боржида подтвердился. Не подготовленная попытка ускоренного перевода экономики на возобновляемые источники энергии обернулись для ЕС энергетическим кризисом.

* * *

16 октября 2021 года по итогам пленарного заседания ВЭФ президент РФ Владимир Путин утвердил перечень поручений, среди которых есть следующее (Пр-1971, п.1):

«б) представить предложения о проведении эксперимента по установлению специального регулирования выбросов и поглощения парниковых газов не только в Сахалинской области, но и в иных субъектах Российской Федерации. Срок — 1 декабря 2021 г.

Ответственный Мишустин Михаил Владимирович».

Надо полагать, что президент учел заявления многих субъектов РФ о желании создать региональные системы регулирования выбросов и поглощения парниковых газов на своих территориях.

В принципе Евросоюз выстраивал систему регулирования выбросов и поглощения парниковых газов на территории своей юрисдикции подобным образом. Несмотря на то, что директива Евросоюза о создании углеродного рынка квот на выбросы парниковых газов (ETS) была разработана ещё в 1996 году, первые национальные системы регулирования появились в нескольких стран ЕС только в начале 2000-х годов. Например, Швеция ввела углеродный налог на выбросы СО₂ в 2001 году. А система ETS по странам ЕС в целом была в пилотном режиме запущена только в 2005 году, а в режиме полномасштабной эксплуатации только в 2013 году — с началом второго периода Киотского протокола. Напомню, что в первый период Киотского протокола, с 2008 по 2012 год, ETS работала при бесплатной выдаче квот на выбросы. Такая ситуация стала следствием действия статьи 12 Киотского протокола, которая допустила на углеродный рынок ЕС результаты сокращения выбросов, полученных в развивающихся странах, себестоимость которых была на порядок ниже, чем в странах ЕС, — это подорвало разработанную систему экономического стимулирования сокращения выбросов парниковых газов.

Основным движущим мотивом инициативы российских регионов, в том числе и Сахалина, является потенциальная возможность получения иностранных углеродных кредитов под передачу в будущем квот на выбросы парниковых газов иностранным агентам, в порядке, установленном статьей 6 Парижского климатического соглашения (ПКС), в рамках реализации климатических проектов. Главную проблему реализации таких операций четко определил на ВЭФ Франсуа Боржида:

«В России тоже работают над этими стимулами, и для этого должна быть цена на выбросы».

К сожалению, в России активно распространяется дезинформация о том, что «цена на углерод» формируется на углеродном рынке или в результате введения углеродного налога. На самом деле «цена на углерод» формируется по себестоимости затрат на сокращение выбросов и увеличения поглощения парниковых газов, а всё остальное ценобразование является производным от этой величины и доли ВВП, приходящейся на тонну выбросов СО₂. Этот вопрос подробно рассмотрен ранее в статье «Климатические грабли 2.0, или Почему в России нет цены на углерод».

Порядок реализации климатических проектов по статье 6 ПКС в очередной раз будет рассматриваться на Конференции сторон РКИК (СОР-26), которая пройдёт в Глазго в начале ноября. Исходя из элементарной логики, Россия давно, ещё до ратификации Киотского протокола в 2004 году, должна была иметь продуманную концепцию и все необходимые механизмы национальной системы регулирования выбросов и поглощения парниковых газов на территории своей юрисдикции, включая «цену на углерод». По информации из выступлений участников ВЭФ, в России сегодня реализуются достаточно много проектов по сокращению выбросов парниковых газов даже в отсутствие экономических стимулов снижения углеродоемкости только за счет экономической эффективности самих мероприятий.

Очевидно, что механизмы систем углеродного регулирования в странах-загрязнителях и в странах-донорах должны существенно различаться, так же как различаются, например, и энергетические потребности населения в теплых и холодных странах. Какими должны быть механизмы общероссийской и региональных систем регулирования парниковых газов, будут ли они соответствовать порядку реализации статьи 6 ПКС, если он, конечно, будет принят в Глазго, мы рассмотрим в третьей части статьи.

Продолжение следует…