Собрав зрителей в фойе, Денис Баландин проведет их экскурсией по старой Москве к вышедшему из употребления накрытому брезентом "запорожцу", в который забралась кошка Глория, чтобы разродиться там четырьмя котятами. Двумя девочками и парой мальчиков. Одного из них мамочка назвала Савелием в честь любимого творожка.
Окно на заднике сцены открывается, и актеры манят приглашающими жестами: "Сюда! Скорее идите сюда!" Оказывается то, что ты принимал за элемент декорации – настоящее окно. Отвернувшись от увиденного внизу, ты встречаешься взглядом с артистами, вышедшими на поклон.
Ты стоишь на сцене, они – внизу. И кажется, будто не зрители аплодируют их перевоплощению, а они благодарят нас. В Театральном дворике РАМТа состоялась первая премьера сезона – "Дни Савелия" по одноименному роману Григория Служителя.
Григорий Служитель – актер и режиссер мастерской Сергея Женовача. В 2010-м году Григорий хотела написать роман и даже придумал сюжет: двое нищих идут через центр Москвы от Басманной улицы к Парку Горького. Как замысел книга была хороша, в реальности не случилась. Но потом у Григория тяжело и неизлечимо заболела кошка – так появились "Дни Савелия".
Изданная тысячными тиражами книга разлетелась по стране, и один ее экземпляр оказался у актера РАМТа Виктора Панченко. Дальше – у режиссера Марины Брусникиной, которая точно знала, как поступить с "Днями Савелия". И следом за Олегом Долиным, использовавшим для "Зобеиды" небольшой двор театра, Марина Станиславовна поставила свой спектакль на той же площадке.
Впрочем, "на той же" – неточная формулировка, Брусникина пошла дальше, она "прихватила" фойе, Театральную площадь, коридоры и Белый зал – гулять, так гулять.
Последний глагол, кстати, уместен не только в переносном смысле, но и в прямом. Собрав зрителей в фойе, Денис Баландин проведет их экскурсией по старой Москве к вышедшему из употребления накрытому брезентом "запорожцу", в который забралась кошка Глория, чтобы разродиться там четырьмя котятами. Двумя девочками и парой мальчиков (что логично). Вернее, котами. Одного из них мамочка назвала Савелием в честь любимого творожка.
Довольно скоро выяснилось, что здоровье и выносливость у всех разные, как и характеры, цели и задачи. Савелию Пришлось неоднократно напоминать, что 9 жизней у кошек бывает только в книгах, а на самом деле жизнь даже самых свободных личностей подчинена правилам и распорядку.
Только Савелий обосновываться в социуме не желает, потому что далеко не каждая кошка ищет дом. Некоторым прекрасно живется в киплинговской формуле "гуляю сама по себе". Например, бенгальскому коту у нас во дворе: он идет на контакт, разумен, общителен, но завидев протянутую к нему руку, уносится вдаль длинными прыжками. Или это перевоплотившийся в кота Савелия Виктор Панченко несется по жизни и по старым районам Москвы?
А вокруг него выстраиваются отношения, взаимоотношения, ситуации – трагические и комические. В одних ему душно, пыльно, в других приходится кривить душой. Он попробовал было влюбиться, но не в ту и не так. А когда решил принести пользу миру служением, его оболгали, обвинив в паскудничестве.
Таких сюжетов полно было и будет у любого из нас в каждом времени, где география объединяется с историей и биографией. Ничего удивительного в этом нет: у дуэта Служитель-Брусникина вышла идеальная классическая драма, где соблюдено завещанное нам Аристотелем правило триединства действия, времени и места.
А жизней и правда оказалось девять, но они отчаянно кончались – никто не научил свободолюбивого Савелия быть в тренде и экономить себя. Равно как и Григория Служителя, Марину Брусникину и всех (буквально всех), кто им помогал в создании этого очень московского спектакля.
В первую очередь многоликих, но немногочисленных артистов: Дениса Баландина, Алексея Блохина, Тараса Епифанцева, Веру Зотову, Виктора Панченко, Антонину Писареву, Марию Рыщенкову, Дарью Семёнову и Нелли Уварова, которые мгновенно перевоплощались из одних персонажей в других и возвращались обратно – так часто велят обстоятельства.
Но самое пронзительное впечатление осталось не от философской глубины спектакля, в котором от книги осталось лишь главное, а от естественной обыденности происходящего. Возможно, она появилась из решения режиссера создать иллюзию живой Москвы. Или от того, что порой играть актерам приходилось не только вплотную к зрителям, но и смешиваясь с ними, создавая тем самым ощущение причастности.
Причастности и к финалу, в котором проблемы разрешаются с принятием решения, что личность имеет право распоряжаться собственным существованием под воздействием обстоятельств. Гуманистическая идея свободы выбора торжествует: с противоположной стороны жизни, Грета встречает Савелия, чему они счастливы несказанно.
Через окно это видится иначе. Особенно если ты сам однажды побывал по ту сторону "рампы".
