© Слева направо. На Терезе Мавике: платье из шифона, Gucci. На Катерине Чучалиной: шелковое платье, Solace London; туфли, By Far; (здесь и далее) металлические серьги, Saint Laurent by Anthony Vaccarello; металлическое колье, Chloé. На Франческо Манакорде: шерстяные пиджак, пуловер и брюки, кожаные ботинки, все Prada
Анна Федина
Осенью в сердце Москвы открывается «ГЭС-2» — культурный центр, который, по замыслу создателей, должен стать такой же доминантой в российском арт-ландшафте, как его синие трубы на панораме столицы
«Cвятые варвары». «ГЭС-2», который откроется двухлетней программой с таким названием, намерен поставить вопрос ребром. Не наш извечный «кто виноват и что делать?». А, пожалуй, даже более животрепещущий: кто мы с вами, жители современной России, такие? Где зерно истины, затерявшееся между клише о святых и варварах, матрешках и медведях, особом пути и мосте между Европой и Азией?
Вообще, вопрос, что такое настоящая Россия и какие истории про нее надо рассказывать, чтобы сломать стереотипы, волнует уроженку итальянского Бонефро и главного идеолога «ГЭС-2» Терезу Мавику всю сознательную жизнь. Причем территорию, на которой надо искать ответы, — искусство — она нащупала довольно быстро. Выпускница Университета Востока в Неаполе по специальности «советология», Тереза приехала в 1989 году изучать в Академии имени Плеханова новый закон о кооперативах. Собиралась на три месяца, а осталась на всю жизнь, потому что поняла, что самое классное тут — не сухие теории, а люди, причем самые яркие из них — художники.
Ее многолетнее сотрудничество с пятым номером в списке «Форбс» Леонидом Михельсоном во многом началось с разговора о том, что наша страна не умеет себя «продавать». «Я говорила, что Россия общается с миром языком политики и экономики, а если бы общалась языком культуры, у нее сложился бы совсем другой образ, — у Терезы теплая улыбка и очаровательный итальянский акцент. — Узнав, что я из Италии, люди мне отвечают: «О, какая прекрасная страна! Страна искусства». При этом в ней существует огромное количество проблем, но о них мало кто вспоминает. И с Россией может быть то же самое. В первую очередь ее должны считать страной музыки, балета, литературы, художников. Но для этого про нее надо рассказывать правильные истории».
В 2009 году Михельсон и Мавика основали фонд V–A–C, названный в честь дочери Леонида «Виктория — искусство быть современным». Виктория Михельсон, изучавшая современное искусство в Британии и Америке, сейчас занимает пост директора по развитию и, говорят, принимает самое непосредственное участие в работе фонда, но держится вне софитов. Так вот, все эти годы V–A–C занимался главным образом тем, что рассказывал истории о России европейским интеллектуалам и модной публике. Привозил в Венецию, где с 2017 года окончательно обосновался в палаццо на набережной Дзаттере, молодых русских художников вроде Арсения Жиляева и показывал их рядом с европейскими мэтрами. Доказывал, что российское искусство не ограничивается Малевичем и Кабаковым. А в Москве устраивал арт-интервенции то в подзабытые залы, например в Музей революции 1905 года на Красной Пресне, то в, казалось бы, такие неприступные оплоты классики, как Третьяковская галерея.
«Мы все время находились между институциями, между городами, — говорит Катерина Чучалина, старший куратор V–A–C. — Мы старались связать между собой людей, события и контексты, и теперь эта сеть настолько уплотнилась, что она материализуется в виде огромного пространства в центре Москвы».
В 2014 году фонд приобрел построенное в 1907 году здание бывшей электростанции на Болотной набережной и заказал архитектору Ренцо Пьяно, автору Центра Помпиду, реконструкцию стоимостью примерно 150 миллионов евро. Не зря Тереза Мавика когда-то подкупала Леонида Михельсона, не только бизнесмена, но и инженера-строителя по образованию, словами: «Все, что будет построено, со временем иcчезнет, навсегда останется только культура. Нет больше Римской империи, но есть Колизей, нет больше Медичи, но есть галерея Уффици. Вот что следует делать: сегодня создавать наследие на завтра».
На Терезе Мавике: шелковое платье, кожаные туфли и сумка, все Balenciaga; колготки, Falke
Вопрос с наследием, похоже, решен. Стеклянно-бетонные своды 20-метровой высоты, 20 000 квадратных метров, синие лучи труб на месте шпиля — «ГЭС-2» можно было бы назвать храмом искусства. Но его создатели предпочитают антиклерикальный Дом культуры, в котором видят не столько советскую ностальгию, сколько демократичность. Плюс сочетание искусства, творчества, общения, отдыха, учебы — на Болотной набережной они будут неразделимы.
«В Венеции и в прошлом в Москве мы делали проекты, что называется, «для своих», четко понимая, кому именно они адресованы, а на «ГЭС-2» мы открываем себя городу, где живут самые разные люди, — говорит Тереза. — Я с самого начала объясняла своим сотрудникам: неподалеку от нас, в парке «Зарядье», гуляют горожане, может быть, совсем не заинтересованные в искусстве, вот с ними мы и должны налаживать отношения. Эксклюзивное пространство создать легко, а вот сделать, как говорит Леонид Викторович, «для всех» гораздо сложнее».
Так, Тереза отказалась называть новую институцию музеем не потому, что музей плох, а потому, что в центре его внимания — артефакт. В фокусе «ГЭС-2» должны быть люди. Так возникло определение «Дом культуры». «Я была поражена, когда обнаружила, что это не советская инициатива, что первый Дом культуры открыли в Томске в 1882 году. Для чего? Чтобы люди были вместе. Музей изначально родился как архив, сейчас же лучшие умы мира пытаются перепридумать его формат. Это связано с острым вопросом: что мы можем предложить публике? Почему она должна идти к нам, а не в боулинг или на шопинг? И мне кажется, правильный ответ — близость и заботу. Ощущение единства и равенства. Как на картинах старых мастеров, где на площади рядом банкир, ремесленник, жонглер. Площадь принадлежит всем».
Элитарность и внешняя неприступность — проблема, которую сейчас стараются победить все продвинутые культурные институции. «Мы открыты для всех», — чуть ли не в унисон говорят директор Пушкинского Марина Лошак и создательница нижегородского «Арсенала» Анна Гор. Даже патриарх и блюститель традиций Михаил Борисович Пиотровский старательно вовлекает молодежь, следит за соцсетями и предлагает считать первый этаж Главного штаба продолжением Дворцовой площади, куда можно зайти в кафе, в магазин, а там и к импрессионистам подняться.
Художественный директор V–A–C Франческо Манакорда, который присоединился к команде Терезы в 2017 году, а до этого пять лет возглавлял «Tate Ливерпуль», говорит, что это общая проблема. «Мы работали с детьми из одного из самых обездоленных районов города, и одна мама сказала мне, что, пока ее сын не начал ходить к нам на занятия, у нее было чувство, что ей не позволено войти в музей. Так что цель у всех одинаковая — создать у людей ощущение, что это пространство для них, а не для художников, искусствоведов или почетных гостей».
«Мы провели исследование и поняли, что аудитория по большей части испугана, — продолжает Тереза. — Она настороженно относится к современному искусству, но дело в том, что искусство только тогда современно, когда соотносится с настоящим временем. Если ты его не любишь, скорее всего, ты не любишь мир, в котором живешь. И хорошо бы с этим разобраться, ведь жизнь только одна. То есть наша задача сделать так, чтобы люди воспринимали искусство не как чужеродную практику, а как шанс больше понять про себя и других».
На Катерине Чучалиной: шелковые рубашка и юбка, все Gucci; кожаные босоножки, By Far. На Франческо Манакорде: нейлоновый тренч, шерстяные пуловер и брюки, кожаные ботинки, все Prada
Потому и откроется «ГЭС-2» с разговора о святых варварах, которые суть дословный перевод названия «Санта-Барбара». «Этот сериал приковывал миллионы россиян к экранам, повествуя о совершенно чуждой им жизни и чуждых ценностях. Прижились ли они здесь? Поддались ли мы культурной колонизации?» — говорит Тереза. Поиском ответов займется исландский художник Рагнар Кьяртанссон, который со столичными актерами будет каждый день переснимать по одному эпизоду из сериала, и зритель сможет и оказаться на съемочной площадке, и посмотреть отснятый материал.
Темами следующих сезонов (каждый длиной по полгода) станут правда, Родина-мать и космос. Их рассмотрят через призму арта, музыки, театра, танца, моды. Часть работ будет создаваться тут же, в полукруглых кирпичных «Сводах», которые прежде служили складами водочной фабрики, а теперь станут мастерскими для художников, фотографов, дизайнеров и скульпторов. Создание условий для рождения искусства — вторая миссия «ГЭС-2» и V–A–C. Поддержке женщин-художников будет посвящена особая совместная программа с Chanel.
«Это интересный момент, когда поколение зрителей выросло, а поколение творцов только появляется, — комментирует куратор и представитель ярмарки Art Basel в России Николай Палажченко. — Сегодня в музеи ходят люди от 20 до 40 лет, для которых искусство — неотъемлемая часть жизни, они им глубоко интересуются, начинают собирать. Обычно искусство обгоняет время, а сейчас оно зачастую решает задачи, которые зрителей уже не интересуют. И «ГЭС-2» может стать тем местом, где материализуется новый творец, где будут создаваться актуальные смыслы».
«Наша задача — сделать так, чтобы люди воспринимали искусство не как чужеродную практику, а как шанс больше понять про себя и других»
«Меня приятно поражает количество людей, которые вступают на такую зыбкую почву, как современное искусство, но удивляет, что в работах молодых ребят совсем не чувствуется преемственности, — говорит Чучалина. — Все-таки любая экосистема — это симбиоз. Есть трава, кустарники, деревья. Есть старшее поколение и младшее. А у нас как будто не было ни 1990-х годов, ни 2000-х. Есть яркие художники нового поколения, как Евгений Антуфьев, Таус Махачева, Кирилл Савченков, каждый из которых разрабатывает собственную мифологию, но эти лоскутки не сшиваются в единое одеяло. Возможно, и тут дело в том, что мы не решили, кто мы, и постоянно себя переизобретаем».
Последний, пятый сезон «Святых варваров» будет посвящен тишине, музыке и диалогу. Как говорит Франческо, мир телевидения, которое вещает в одностороннем порядке, сменился миром интернета, где всегда есть обратная связь, поэтому разговор со зрителем — главный тренд. А умение держать глаза и уши открытыми — залог успеха. Под началом Терезы этим занимаются 15 человек кураторской команды, но и она сама даст фору любому. Показывает мне в телефоне списки дизайнеров и музыкантов, которые ей составляет сын — он сейчас учится в Америке — и которые она честно изучает. Недавно вот ездила в Питер на показ My812.
Весной 2020 года, чтобы не рухнуть под грузом стройки и локдауна, Тереза пошла на танго. На Масленице в Апатитах у Андрея Малахова познакомилась с основателем сети танцевальных клубов, обмолвилась, что мечтает о танго, и забыла об этом, а через пару дней раздался звонок: ждем. «А у меня нет сил, я вся изломанная из-за сидения за компьютером, куда мне? В общем, не поверите, хожу танцевать, чаще всего ночью, и это прекрасно. Когда ты сосредоточен на чем-то одном, постепенно твоя картина мира костенеет, и ты погибаешь. Жизненно важно встречаться с новыми людьми, открывать для
себя другие горизонты. Любое начинание — это укол жизни... Вы, кстати, сделали прививку? Сходите, пожалуйста, «мы русские, с нами бог» в этом случае не работает». Тереза все-таки мастер разбивать клише.
Фото: Мария Попова. Стиль: Светлана Вашеняк. Прическа и макияж: Мария Яковлева. Ассистент фотографа: Дмитрий Назаров/Bold. Ассистент стилиста: Вероника Согомонян. Ассистент визажиста: Ольга Гончарова. Продюсер: Алина Куманцова. Ассистенты продюсера: Данил Белобрага, Анастасия Певунова, Анна Хлоева. Редакция выражает благодарность Mobeledom за помощь в проведении съемки.