Мировая экономика сталкивается с новой реальностью. Впервые с момента финансового кризиса 2008 года развитые страны стоят на пороге стагфляции, во всяком случае такие риски сейчас выглядят наиболее реально.
Долгие годы развитые страны, в первую очередь Европа и США, боролись с низкой инфляцией и, стремясь решить проблему слабого роста потребительских цен, включали печатный станок на полную мощность. Однако пандемия коронавируса привела к кардинальным изменениям, и устоявшиеся за долгие годы процессы оказались нарушены. Теперь инфляция уже не низкая, а, наоборот, самая высокая за десятки лет. При этом она явно не соответствует темпам экономического роста. В 2021-м году, после фактически полной остановки экономики годом раньше, начался восстановительный рост. Из-за эффекта низкой базы он протекает достаточно бурно, однако пик был достигнут где-то в середине лета. И теперь макроэкономические данные начали резко ухудшаться. Во многом высокая инфляция вызвана глобальными перебоями в цепочках поставок и, соответственно, нехваткой множества различных товаров, хотя чаще всего можно услышать о дефиците полупроводников. И природа инфляции вносит дополнительный хаос, поскольку монетарные власти никак не могут на нее повлиять. Что же касается экономики, то прежде всего, конечно, стоит сказать о рынке труда. Занятость, как известно, является одной из главных составляющих экономического успеха, и, к слову, достижение полной занятости - это один из мандатов ФРС. Не просто так глава американского центробанка Джером Пауэлл постоянно твердит о необходимости достижения «существенного прогресса» на рынке труда, после чего только и можно будет в практическом плане говорить о начале сворачивания стимулов. Но вот, на минувшей неделе стало ясно, что события развиваются по другому сценарию и на рынке труда США наблюдается резкое ухудшение ситуации. Сначала в среду вышли данные по занятости в частном секторе от исследовательской организации ADP. По ее данным, в августе было создано всего 374 тысяч рабочих мест при прогнозе в 625 тысяч. После чего все внимание переключилось на официальный отчет по рынку труда, так называемый Nonfarm Payrolls. Это едва ли не ключевой индикатор состояния американской экономики. Его цифры оказались еще более разочаровывающими. Число рабочих мест в августе увеличилось всего на 235 тысяч, при том, что рост ожидался на 750 тысяч, и это минимальный прирост с декабря. Понятно, что на данный момент все разговоры о сворачивании стимулов от ФРС на время исчезнут с повестки дня. Теперь необходимо решать другую проблему — помогать экономике, а при этом каким-то образом охладить инфляцию, которая, еще раз отметим, по мнению самого регулятора носит немонетарный характер. В какой-то мере схожая картина и в Европе. И буквально в минувшие выходные бывший премьер-министр Италии Марио Монти в интервью CNBC заявил, что самой большой угрозой для восстановления экономики региона является стагфляция. Стагфляция — это ситуация, при которой экономика демонстрирует крайне слабую динамику, проще говоря, стагнирует и все это сопровождается высокими темпами роста цен. Стагфляция само по себе явление достаточно редкое. Чаще можно встретить дефляционные процессы — когда и экономика растет вяло, и цены не демонстрируют роста или даже снижаются. Термин «стагфляция» впервые прозвучал в ноябре 1965 года в речи Иэна Маклеода в палате общин Великобритании. Однако само это явление проявилось в США и 1970-м году. Годовая инфляция достигала 10–17%. Розничные цены в США с 1965 по 1982 годы выросли вдвое, и при этом безработица также стремительно пошла вверх. Кейнсианским экономистам, которые были уверены в обратной связи между инфляцией и безработицей, пришлось переосмыслить свою модель, потому что период медленного экономического роста сопровождался более высокой инфляцией. Американский экономист Милтон Фридман, получивший Нобелевскую премию в 1976 году, не верил в рост издержек. Он считал, что «инфляция всегда и везде является денежным явлением». Другими словами, он считал, что цены не могут расти без увеличения денежной массы. И следовательно, чтобы взять под контроль разрушительные последствия инфляции, Федеральной резервной системе следовало проводить ограничительную денежно-кредитную политику. Наконец — это произошло в 1979 году — председатель Федеральной резервной системы Пол Волкер претворил монетаристскую теорию в жизнь. Он повысил процентные ставки до двузначного уровня, снизилась инфляция, но и экономика погрузилась в рецессию… правда, не надолго. Произошло то, чего на самом деле никто не ждал, поскольку и подъем ставок был предпринят не столько из теоретических соображений, сколько потому, что все прочие меры были испробованы и не дали эффекта. Каким образом привыкшие за долгие годы решать любые проблемы печатным станком монетарные власти собираются бороться с возникшими вызовами теперь — пока остается загадкой. Точно также, как и загадкой остается поведение финансовых рынков в новых условиях. Целое поколение инвесторов и трейдеров выросло совершенно в другой парадигме, и как они будут действовать в новых реалиях — также пока не совсем понятно. Новости немонетарной инфляции
Мир изменился на прошлой неделе
Стагфляция, как она есть