Как неоосманизм поглощает Балканы

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 20 июля заявил о том, что Турция «работает над увеличением числа стран, признавших Косово». Какое место Турция хотела бы занять на Балканах и на какие балканские страны она в первую очередь рассчитывает в осуществлении своих планов, ИА REGNUM рассказывает автор телеграм-канала «Балканская сплетница».

Какое место Балканы занимают во внешней политике Анкары? Является ли этот регион частью геополитического проекта, который сегодня называют «Великий Туран»? Насколько вообще обоснованы разговоры о «Великом Туране»?

«Великий Туран» — это, скорее, проект так называемой «единой нации тюрок», расселенных на территории от Средней Азии до Поволжья и Балкан. Да, в последние годы идеология пантюркизма приобрела новую окраску — при помощи инструментов «мягкой силы», которую я бы назвала скорее силой «умной», Анкара вовлекает в свою орбиту влияния всё больше и больше стран. Поэтому разговоры о возрождении «Великого Турана» в определенной степени обоснованы. Если выйти за этнографические рамки и рассматривать концепцию как возрождение турецкого мира, можно рассуждать и о Балканах. Однако учитывая, что большая часть территорий Западных Балкан входили в состав Османской империи, архитектурные памятники и следы культуры которой можно найти по всему полуострову, я бы всё-таки назвала геополитический курс Анкары политикой неоосманизма. В рамках него Балканы для Турции — совершенно естественная сфера влияния.

Что касается значимости региона во внешнеполитической стратегии, в последние два десятилетия она возросла. Анкара активно развивает политические и культурные связи с балканскими странами, стремясь к региональной гегемонии. Несмотря на то, что Турцию нельзя назвать ключевым экономическим игроком региона, объём ее инвестиций неуклонно растёт с середины 2000-х годов.

Какими средствами Турция планирует расширять свое влияние на Балканах с учетом того, что там есть страны с большой долей мусульманского населения, но есть и регионы, где сильна историческая память об османском владычестве и освобождении от турецкого ига?

Балканы — яркий пример эффективной работы турецкой общественной дипломатии и расширения влияния через гуманитарные организации. Почти двадцать процентов бюджета TIKA уходит на Западные Балканы, и результаты ее работы впечатляют.

Популяризацией турецкого языка успешно занимается Фонд Юнуса Эмре — в cамопровозглашенной республике Косово, например, он уже составляет конкуренцию английскому. Широко представлен на пространстве бывшей Югославии и учрежденный в 2016 году фонд «Маариф», продвигающий образовательный контент при поддержке турецкого правительства.

В рамках так называемой «религиозной дипломатии» на Балканах активно работает официальное государственное учреждение Diyanet Işleri Başkanlığı («Диянет»). Оно финансирует строительство мечетей и издательскую деятельность — публикацию исламской литературы на боснийском, болгарском и албанском языках. В Албании, Боснии и Герцеговине и самопровозглашенной Республике Косово работа сфокусирована на создании религиозных институтов. При этом турки не только строят новые мечети, но и реставрируют архитектурные памятники османского периода. Вспомним мечеть Ферхат-паши (Ферхадия) в Баня-Луке и мечеть Валиде-султана в Сербии. В Албании стоит взглянуть на мечети Мурад Бей и Этхем Бей.

Что касается памяти об османском владычестве, в борьбе с «многовековыми предрассудками» турки эффективно используют современные инструменты мягкой силы. Вы не найдете на Балканах ни одного дома, где сегодня не смотрели бы турецкие «мыльные оперы». Они не только повышают имидж Турции в глазах местного населения, но и помогают Анкаре переписать некоторые страницы истории. За последнее десятилетие каждый балканский телеканал выпустил в эфир по крайней мере один сериал турецкого производства. Они бросают вызов негативным стереотипам и показывают «здоровый баланс ислама, демократии, современности и традиционализма».

Или вот недавно вышел в свет боевик о Мирсаде и Харисе — бошняках, прошедших подготовку в Турции для проведения специальных операций. По сюжету киноленты они наказывают сербских офицеров, участвовавших в преступлениях против человечества в боснийской войне. Упор, как всегда, сделан на общность боснийских мусульман с «турецкими братьями». При том, что бюджет киноленты весьма скромный, эффекта она достигнет колоссального.

Как Вы оценили бы состояние сербско-турецких отношений на сегодняшний день? Кроме экономического сотрудничества, реализации инфраструктурных проектов, существуют ли политические точки соприкосновения между современной Сербией и Турцией?

В Сербии исторически были широко распространены антитурецкие настроения, но Эрдогану удалось выстроить прагматическую модель сотрудничества с Белградом. Сегодня отношения двух стран действительно находятся на беспрецедентно высоком уровне. Ключевую роль, конечно, сыграли экономические интересы — из всех стран региона Сербия сегодня для Турции наиболее важный торговый партнер. Количество инвестиционных проектов растет (в прошлом году Турция уступала только ЕС, Китаю и США).

Особый интерес вызывает потенциальное сотрудничество в сфере военных закупок — в особенности когда речь идет о беспилотных летательных аппаратах Bayraktar.

Что касается политических точек соприкосновения, весьма показательна негативная реакция президента Сербии Александра Вучича на недавнее заявление Реджепа Эрдогана, который пообещал усердно работать над международным признанием Косово совместно с администрацией Джо Байдена. Нельзя забывать, что Турция одной из первых признала независимость самопровозглашенной республики, а потом лоббировала ее признание, используя своё влияние на страны мусульманского мира, — например в рамках Организации исламского сотрудничества.

Какую роль Анкара играет для мусульманского населения Рашской области? Является ли она фактором, который может усилить или, наоборот, усмирить сепаратистские настроения мусульман на юге Сербии?

Не зря эту область называют «маленькой Турцией на юге Сербии». В январе Турция стала первой страной, открывшей консульство в Нови-Пазаре. По сути, Анкара сейчас самый главный внешний игрок в Санджаке (исторический регион, которая включал в том числе территорию, которую в современной Сербии занимает Рашская область — прим. ИА REGNUM).

Лояльность его жителей Турции обусловлена тесными историческими и культурными связями, но она также укрепляется активной работой в регионе таких организаций, как TIKA и Управление по делам диаспоры (YTB). Турки открывают медицинские центры, ремонтируют сельские школы, восстанавливают мосты и дороги. В знак благодарности три года назад Реджепа Тайипа Эрдогана даже объявили почетным гражданином Нови-Пазара, а местные жители встречали его на площади, скандируя «Султан Эрдоган!» Лидер Партии демократического действия Санджака Сулейман Углянин во время предвыборной кампании обращался к турецкому лидеру с просьбой о том, чтобы тот выступил перед избирателями в Нови-Пазаре. Это о многом говорит.

Что касается сепаратистских настроений, думаю, они в перспективе вполне могут представлять угрозу территориальной целостности Сербии. Трудно сказать, подогревает ли их Анкара по аналогии с тем, как она делала это в Косово. Ясно лишь, что Турция рассматривает эту область не как часть Сербии, а как отдельного политического игрока.

Насколько сильно влияние Турции в Боснии и Герцеговине?

Идеолог концепции неоосманизма Ахмет Давутоглу в системе турецких внешнеполитических приоритетов на Балканах ставил Боснию на первое место, называя ее «вопросом жизни и смерти» для Турции. О значении этой страны в геополитическом курсе Анкары свидетельствуют также рекордные объемы финансирования проектов турецкой «мягкой силы» по сравнению с другими странами Европы. Особое место в этом отношении занимают инициативы в области религиозного и культурного сотрудничества. Например, недавно в Боснии прошел традиционный фестиваль «Айваз Деде» в честь турецкого дервиша, согласно легенде, обратившего бошняков в ислам. Во времена Югославии с 1947 года он был запрещён, но в 1990-е традицию возродили, и с тех пор ежегодно конце июня можно стать свидетелем красочного шествия всадников с турецкими флагами. В сохранении общего культурного наследия TIKA играет в Боснии очень большую роль.

Широко представлен также сектор турецких НКО. Что касается политического влияния, Эрдоган поддерживает очень тесные связи с лидером Партии демократического действия Бакиром Изетбеговичем.

Является ли турецкая военная промышленность конкурентом российской в балканских странах? Недавно президент Вучич жаловался, что страны региона активно вооружаются, и упомянул в том числе планы Албании приобрести турецкие беспилотники типа Bayraktar. Эти же беспилотники ранее планировала купить армия Сербии.

Не могу не отметить, что продукция турецкого ВПК последнее время действительно завоевывает рынок Балкан. Во время недавнего визита главы МВД Албании в Турцию было принято решение о закупке у Baykar партии дронов Bayraktar DIHA. Кроме того, в бюджете Тираны на 2021 год указаны поставки из Турции на 1 миллиард леков на проект минобороны, который объявлен «приоритетным». Турция вооружает и самопровозглашенную республику Косово — в рамках модернизации «сил безопасности» она недавно стала первым иностранным оператором бронированной машины Vuran Kirpi, которая уже стоит на вооружении в Турции. Экспорт отдельных моделей турецкой бронетехники налажен в Болгарию, Черногорию и Северную Македонию.

Что касается Сербии, говорить о том, что Турция составит России конкуренцию по масштабам военно-технического сотрудничества, пока не приходится.

Как вы видите место Турции и России на Балканах? Являются ли эти две страны конкурентами?

У России и Турции разный подход к политике на Балканах. Для Турции это приоритетный регион с географической, историко-культурной, политической и экономической точек зрения, чего нельзя сказать о его месте в концепции внешней политики России.

Москва в большей степени делает ставку на традиционно тесные отношения с Сербией, обусловленные общей культурой и религией, зачастую выдавая за инструмент «мягкой силы» историческую память. В то время как Анкара не упускает из виду ни одну страну региона и работает сразу по ряду направлений, эффективно используя рычаги общественной дипломатии.

По ряду вопросов у двух стран диаметрально противоположные позиции. При этом нельзя сказать, что Россия и Турция находятся на Балканах в конфронтации — в этом регионе они способны и на конструктивный диалог, о чем свидетельствует, например, успешная реализация энергетического проекта «Турецкий поток».