Масштабы борьбы с коррупцией обозначены на совещании с европейскими прокурорами.
Коллаж: Тамара Ларина
Принадлежавшее российским чиновникам имущество, оцененное почти в 8 млрд руб., поступило в доход государства в 2020 году. Об этом стало известно из сообщения Виктора Балдина, главы управленпя по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генпрокуратуры РФ, сделанного им в Санкт-Петербурге на конференции руководителей прокуратур европейских государств.
По его словам, государство активно изымает в казну имущество чиновников, не представивших доказательств его приобретения на законные доходы.
«В 2020 году по искам прокуроров в казну государства поступило имущество чиновников на сумму почти 8 млрд рублей — свыше 90 млн евро», — процитировал Виктора Балдина портал Finmarket. Кроме того, свыше 4 млрд рублей за тот же год поступилов в бюджет страны «в целях взыскания ущерба от таких преступлений в рамках уголовного, гражданского и арбитражного судопроизводства».
Соотнесем эти поступления с доходной частью бюджета в целом: 20 трлн 593,6 млрд рублей по данным Минфина РФ. Значительной доходной статьей отобранные у коррупционеров средства не назовешь. Однако, сколько нашли, столько нашли.
Прокурор сообщил также, что по материалам проверок этого ведомства в минувшем году возбуждено свыше 3 тыс. уголовных дел о коррупции.
Капля в море, в общем-то. Да, но просто большинство ставших известными случае коррупции не приводят к возбуждению уголовных дел. По данным того же спикера, более 73 тыс. должностных лиц, виновных в нарушениях антикоррупционного законодательства, понесли в 2020 году дисциплинарную ответственность, хотя уволенных (в связи с«“утратой доверия») не так много, 549 работников органов власти и управления.
73 тысячи, это уже достаточно значительное число. В России, сообщала в сентябре 2020 первый замминистра финансов Татьяна Нестеренко, насчитывается 855 тысяч государственных гражданских служащих, из них 603 тысячи человек — федеральные гражданские служащие и 252 тысячи — гражданские служащие регионов. В органах местного самоуправления работают еще 395 тысяч муниципальных служащих.
Но к «чиновникам» у нас принято относить также работников государственных и муниципальных органов, так что если приплюсовать и их, то получится общая численность в 2,4 миллиона человек. При этом, только половина из них исполняет властные полномочия, занимая должность государственного служащего, цитировало замминистра финансов агентство РИА Новости.
Федеральный закон «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» вступил в силу с 2013 году, напоминает председатель коллегии адвокатов «Корчаго и партнеры» Евгений Корчаго. И, указывает он, прокуратура обязана отслеживать, чтобы расходы госслужащих и их ближайших родственников соответствовали официальным доходам. Если выяснится, что чиновник живёт не по средствам и не может объяснить, откуда взялись деньги, то надзорное ведомство требует через суд изъять в пользу государства имущество, приобретённое на неустановленные доходы.
Так, рассказывает Евгений Корчаго, недавно в Башкирии суд принял решение конфисковать в пользу государства имущество бывшего замминистра ЖКХ республики Ильдуса Мамаева. Прокуратура установила, что расходы чиновника явно превышают официальные доходы. При зарплате около 200 тысяч рублей в месяц Мамаев купил валюты более чем на 100 млн рублей. В иске прокурор отметил, что госслужащий не смог объяснить, на какие доходы он приобрёл недвижимость, машины и валюту. В итоге у Мамаева изъяли два земельных участка в Крыму и две квартиры в Уфе. Не спасло чиновника и то, что пытаясь скрыть имущество, он заключил с родственниками договоры дарения. Указанные сделки были признаны недействительными.
Юридически с коррупцией все достаточно просто, говорит, в свою очередь, ведущий юрист компании объединенный юридический центр «Парфенон» Павел Уткин. Есть статьи 290 и 291 УК РФ «Получение взятки» и «Дача взятки» соответственно, по которым можно получить до 12 лет лишения свободы. Есть статья 104.1 УК РФ «Конфискация имущества». Есть разъяснения Верховного и Конституционного судов по вопросам правомерности конфискации и возврата взяток, а также конфискации имущества у «друзей и родственников» коррупционера. Поэтому чисто с юридической точки зрения механизм должен работать, как часы.
Другой вопрос, указывает юрист, что иногда коррупция проникает туда, куда добраться рядовым служащим органов правопорядка крайне сложно. Резонансные дела Захарченко и бывшего губернатора Сахалина Хорошавина — прямое тому подтверждение. Но все-таки нужно констатировать, что тренд на реальную, а не мнимую, борьбу с коррупцией постепенно входит в норму, и все больше чиновников, замеченных в такого рода преступлениях, садится за решетку или уходят с должностей из-за утраты доверия.
Причем в своем большинстве это люди предпенсионного возраста, некоторые из которых решили через взятки улучшить свое материальное состояние после выхода на пенсию, указывает Павел Уткин. Но логичен вопрос — если по статистике за коррупцию уволено 549 человек, то почему 73 тысячи замешанных в подобных людей получили только дисциплинарную ответственность? Почему не оптимизировать законодательство таким образом, чтобы замешанные в таких преступлениях не могли занимать должности на госслужбе как минимум несколько лет, в зависимости от тяжести преступления?
Еще один кейс для сокращения возможностей коррупционеров — перевод денежных довольствий чиновников в цифровой рубль, который, по заверениям ЦБ, очень просто отследить. Таким образом, заключает юрист, все легальные денежные потоки чиновников будут видны, а за те доходы и приобретения, что были совершены на суммы, выходящие за рамки поступлений, придется отвечать перед правоохранительными органами и ФНС.